Долго длилась битва в Великой Долине. Их хотя много больше была армия Повелителя Рабов, все же потерпела она поражение, хотя при том и из числа вассалов и подданных Каэрдина полегли многие. Бежали наемники и Обладающие Силой, которых призвал Баалхэаверд к себе на службу, а предводители союзных воинств, присланных его соседями, были умерщвлены, и воинства их рассеяны. Тогда отозвал Каэрдин своих союзников, и вверг в Бездну ее обитателей, и изгнал демонов, явившихся из Пределов, и по равнине, усеянной многими трупами, направился к одинокому замку.
Наблюдая, как он приближается к воротам, сказал Мастер Леонардо Баалхэаверду:
– Что скажешь теперь? К каким силам обратишься, чтобы избежать поражения? Каких союзников призовешь и каких слуг бросишь на верную гибель, чтобы сдержать этого безумца?
– Стены моего замка неприступны, и охраняются еще многими солдатами, которые обрушат на него камни и осыпят стрелами, едва лишь он подойдет к воротам. Пусть он хоть месяц стоит под стенами – никто из моих слуг больше не выйдет к нему. Подождем, пока ему надоест находиться тут и он будет вынужден вернуться туда, откуда пришел.
– Слепец! Много ли ему понадобиться времени, чтобы обрушить стены и сломать ворота, которые ты мнишь “неприступными”?!
– Может быть, – с сильным беспокойством сказал тогда Баалхэаверд, – нам следует вступить с ним в переговоры и узнать, какова причина его вражды? И если требования его справедливы и не особенно обременительны, может быть, следует отдать ему то, что он хочет?
– И без переговоров я могу рассказать тебе о том, что привело его под твои стены. Или ты забыл, что он видел женщину Кадмона? Или ты думаешь, что со временем он смог преодолеть ее чары? Напротив, любовный яд разъел его душу, хотя первоначально он каким-то образом смог противостоять отраве. Он влюблен и болен любовью, как и все остальные, видевшие ее. Что иное могло побудить его напасть на того, с кем у него прежде не было никакой вражды – а ведь Каэрдин никогда еще не начинал войны без веской на то причины? Что иное, кроме любви к той женщине, могло заставить его прибегать в войне против тебя к силам, угрожающим разорвать само мироздание?
– Не желаю я отдавать ему эту женщину.
С ехидцей усмехнулся Мастер Леонардо и так сказал сотрапезнику:
– Может быть, теперь ты сам выйдешь к нему и предложишь ему поединок, как это уже сделал Повелитель Воинов?
– Нет, – сказал Баалхэаверд, стараясь не показать Леонардо страха, овладевшего его душой. Как и у всякого, кто стремится повелевать и желает унизить всех прочих для того, чтобы возвыситься над ними, душа его имела некий изъян, отличающий раба от свободного. Раб может любить, как и свободный, однако он способен отказаться от предмета своей любви под воздействием сильного страха или даже ради выгоды, хотя и будет впоследствии сожалеть об этом. Сердце Повелителя Рабов не было мертво и имело свои страсти, пусть даже и самые низменные. По-своему и он любил эту женщину – но так, как любят рабы.
Сказал Баалхэаверд:
– Ты полагаешь, что следует отдать ему Соблазн?
– Конечно, – с сильным сарказмом сказал тогда Леонардо, – следует отдать это совершеннейшее из орудий в руки того, кто и так повелевает силами, которым мы не нашли ничего, что можно было бы противопоставить. Кроме того, Кадмона эта женщина посылала на небо за персиком из сада богов, и Дарующий Имена добыл ей персик. Что потребует она от Каэрдина? Может быть, твою голову? Впрочем, нет – это слишком мелко для нее. Короны всех Владык Преисподней – вот цена более подходящая, как мне представляется.
– Что же нам делать? – Спросил Баалхэаверд.
– То же, что я советовал тебе раньше, – отвечал Леонардо. – Как можно скорее уничтожь ее способом, подсказанным нам Повелителем Гибели. Тогда нечего будет делить вам с Каэрдином и ничего не приобретет он, захватив твой замок.
И вот, открыли они волшебным ключом одну из дверей и, заманив туда женщину, немедленно захлопнули за ней дверь.
Рассмеявшись, сказал Леонардо:
– Изящная шутка удалась мне сегодня. Даже не прибегая к явной лжи, удалось мне столкнуть между собой двух могущественнейших властителей! Знай, простофиля, что не отнимать у тебя женщину шел Повелитель Затмений, но вызволять ее из плена, потому что полагал он, что на положении рабыни содержится она здесь, а не на положении любимейшей твоей жены или дочери – ведь ничего он не знал о связи, которая имелась между вашим с ней волшебством.
– К чему этот обман, за который ты сейчас же поплатишься и душой и жизнью? – Спросил его Баалхэаверд с сильным гневом.
– Несправедливым показалось мне то, что ты завладел оружием, которое могло сильно возвысить тебя над прочими Владыками Преисподней, – с насмешкой ответил ему Повелитель Зла.
Тогда бросился на него Повелитель Рабов, но в этот час вздрогнул весь замок, потому что Каэрдин приблизился к воротам цитадели и разрезал их своих мечом, словно были они сделаны не из крепчайшей стали, а из мягкого хлеба. Далее проник он во двор замка, и там был встречен гвардией Баалхэаверда и лучшими из его телохранителями. Тогда распахнул Каэрдин крылья, впервые воспользовавшись силой, которую приобрел в Третьей Долине. И поднялся сильный ветер, разметавший всех этих людей, а наисильнейших из них, сумевших воспротивиться действию ветра, Повелитель Затмений поразил своим мечом. Так вступил он в чертоги Баалхэаверда и сошелся с Повелителем Рабов в поединке. Впрочем, недолог был этот бой, ибо сам по себе Повелитель Рабов был слабее многих, кого сегодня уже случалось побеждать Каэрдину. И когда был повержен Баалхэаверд наземь, обратился он к своей Силе и так вскричал при этом:
– Ты – раб своей любви и слуга своей гордости!
Но будто бы в никуда кануло его заклятье. Далее приставил Каэрдин меч к горлу Баалхэаверда и сказал так:
– Назови меня рабом еще раз, и посмей еще раз обратить против меня свою Силу – клянусь, придется тебе подыскивать для себя новую голову и приобретать корсет для своей шеи! Теперь отвечай мне: где женщина, которую ты отнял у Кадмона?
– Господин, – взмолился тогда Баалхэаверд, – я ничтожнейший из слуг твоих и последний из числа твоих рабов. Разве посмел бы я противиться тебе, если бы знал, сколь ничтожное обстоятельство вынудило тебя вторгнуться в мои владения? С большой радостью подарил бы я тебе эту женщину, если бы ты сказал, что желаешь ее, хотя и дорога она мне, как любимая дочь. Однако ты не известил меня о своих желаниях, и от того мной была допущена некая ошибка, за которую, как я надеюсь, ты не станешь несправедливо карать меня…
– Твое словоблудство утомит и бога, – сказал ему Каэрдин, – отвечай мне немедленно: где женщина, что носит имя Соблазн?
