— Хорошо, — согласился Тай. «Позже». Это кое о чем говорит, правда?
Он прочистил горло. Ему стоило некоторого усилия не оглянуться. Решение было принято. После он признавал, что отчасти оно имело отношение к тому образу личности этого человека, который возникал в его стихах, а, возможно, по ним нельзя судить о человеке. И все же он сказал:
— Ко мне на запад послали убийцу. Еще до того, как стало известно о подарке.
Выражение лица Сыма Цяня снова изменилось. Наблюдая за ним, Тай увидел любопытство, а потом — неожиданно — намек на удовольствие.
— Ты его убил?
Все говорили о том, что поэт в молодости был странствующим воином, — два коня, два меча и лук, — спал в пещерах или под звездами, защищал крестьян от помещиков и сборщиков налогов, подобно одному из героев-разбойников народных сказок. Ходили слухи — скорее, легенда — о его подвигах на Большой реке в дикой местности возле ущелий.
— Это была женщина, — ответил Тай. — Но нет, я ее не убивал. Ее убили тагуры и… и призраки.
Нужно же доверять в жизни хоть кому-то.
Поэт это обдумал, потом сказал:
— Посмотри! У дверей. Ты их знаешь?
Тай оглянулся. Слева от входа стояли двое мужчин. Боком, занятые разговором с тремя девушками. Их одежда и сапоги не подходили для вечера в квартале удовольствий, не говоря уже о его лучшем доме: и то, и другое покрыто пылью и пятнами. У каждого по два меча. Один из них в тот момент бросил взгляд через плечо, прямо на Тая. Их взгляды встретились, и тот человек быстро отвел глаза. Но этого оказалось достаточно. Они были здесь из-за него.
Тай снова посмотрел на поэта:
— Я их не знаю.
— Зато они знают тебя, — ответил Сыма Цянь. Поэт сделал знак девушке, чья очередь была наливать им вино. — Радость моя, эти двое тут часто бывают? — спросил он, указывая на них подбородком. — Вообще когда-нибудь бывают?
Она оказалась сдержанной молодой женщиной и должна была занимать определенное положение среди девушек, если ее выбрали, чтобы прислуживать поэту. Ее взгляд в сторону входа был коротким, оценивающим. Она подлила им вина и прошептала:
— Я их никогда не видела, — она скорчила неодобрительную гримасу. — У них неподходящая одежда.
— Совсем неподходящая, — весело согласился Цянь. Он посмотрел на Тая, теперь глаза его ярко сияли. Он потянулся, будто большой кот. — Я не прочь подраться. Убьем их вместе?
— Я могу попросить хозяйку, чтобы их выпроводили, — быстро вмешалась девушка, — если они вам неприятны, господин мой.
Это было правильное предложение. Драки — это плохо для дома удовольствий. А уж убийство — и того хуже. Поэт скривил лицо, но неохотно кивнул; он уже соглашался, когда Тай заговорил.
Он слышал гнев в собственном голосе, колючем, как шипы на таране, пронзающем ворота. Он устал от того, что кто-то воздействует на него: ему угрожают, на него нападают, с ним обращаются, как с объектом преступных замыслов — или даже притворного благодеяния, — не имеющим собственных ресурсов. Не дают возможности выбрать свой путь. У него в Чэньяо сегодня есть ресурсы, и это не только его меч.
— Нет, — возразил Тай. — Будь добра, выйди к носилкам губернатора перед входом. Расскажи солдатам, что в доме находятся два человека, имеющие по отношению ко мне недобрые намерения, и что это угрожает Второму военному округу, власти губернатора и безопасности империи. Я бы хотел знать, кто их послал. Я буду ждать ответа от губернатора к концу ночи у себя в гостинице. Ты можешь это сделать?
Девушка улыбнулась. Это была почти жестокая улыбка. Она поставила флягу с вином на низкий столик.
— Конечно, могу, мой господин, — прошептала она. Поклонилась ему и пошла прочь. — Прошу простить мне недолгое отсутствие.
Она спустилась по двум ступенькам и прошла через комнату к двери. Они смотрели ей вслед. Ее движения были неспешными, грациозными.
— Думаю, — задумчиво произнес Сыма Цянь, — из нее получилась бы запоминающаяся компаньонка.
Тай невольно кивнул.
— Ты уже познакомился с военным губернатором? Сю Бихай с ними не будет нежен, — сказал поэт.
— Я познакомился с ним сегодня вечером, — ответил Тай, — не по собственному желанию. И поэтому я вам верю. Однако мне необходимо знать эти вещи. — Он помолчал. — Та женщина-убийца, которая явилась на озеро. Она убила моего друга, которого сопровождала на запад, делая вид, что служит ему. Я похоронил его у Куала Нора.
— Солдат? — спросил Сыма Цянь.
Тай опять почувствовал гнев и вернувшуюся печаль.
— Ничего подобного. Студент, который сдавал вместе со мной экзамены. Человек, не способный кого-либо обидеть.
Поэт покачал головой:
— Грустно это слышать. Мы живем в беспокойное время.
— Он приехал, чтобы сообщить мне о чем-то. Проделал для этого такой долгий путь. Она убила его раньше, чем он сумел это сделать.
У дверей послышался какой-то шум. Они оглянулись. В Белый Феникс вошли шесть солдат.
Возникла суета, но не слишком большая. Комната была просторной и полной людей. Мужчины все время входили и выходили. Девушка, которая вернулась с солдатами, указала им на двоих с мечами, замеченных ранее Сыма Цянем.
Солдаты подошли к ним. Последовал короткий, напряженный разговор. Один из тех двоих потянулся к мечу, что было глупо. Через мгновение его вынесли из дома, без сознания. Второго вывели из дверей, зажав между двух солдат. Это заняло всего несколько секунд. Музыка и смех на другом конце комнаты даже не прервались. Две девушки танцевали, играла флейта…
Такова жизнь в городах, подумал Тай мрачно. Нападение может произойти в людном месте и его даже не заметят. Ему следует об этом помнить, снова научиться этому. Синань будет таким же, и даже гораздо худшим. Пыль мира…
Сыма Цянь снова повернулся и посмотрел на него.
— Я бы с удовольствием подрался, — сказал поэт.
— Я вам верю, — Тай заставил себя улыбнуться.
— Маловероятно, что эти двое смогут им что-то рассказать. Ты это понимаешь?
— Потому что?
— Если это приказ Синаня, то есть властей, то между приказом и посланными его выполнить будет много людей.
Тай покачал головой. Он все еще сердился. Слишком много вина, слишком большая беспомощность, и образ Чоу Яня в памяти.
— Возможно, — ответил он. — А возможно и не так много людей, если это держат в тайне по какой бы то ни было причине.
Цянь весело улыбнулся:
— Для человека, не имеющего чина и проведшего два года вдали от мира, ты знаешь о подобных вещах больше, чем следует.
Тай пожал плечами:
— Мой отец. А мой старший брат — советник первого министра, как вы уже заметили.
