Анко на всю жизнь запомнила, как у нее тогда дрожали ноги. Подойдя к другой капсуле, она обнаружила там тело другой женщины, сильно похожей по описанию на Тсунаде из Великой Троицы, которая давно была объявлена мертвой. В третьей капсуле оказался какой-то мужчина, которого Анко не могла не узнать. Это был Четвертый Хокаге, Хатаке Сакумо.
"Но Сакумо-сама сейчас находится в своем кабинете, в Резиденции Хокаге. Значит, все эти люди в капсулах — клоны?" — подумала Анко, окидывая взором остальные капсулы, в которых угадывались силуэты других безжизненных существ.
Девушке стало дурно, и она поспешила покинуть зал. Она нырнула в другой коридор, не тот, через который попала сюда. Но сейчас это было не важно. Ей срочно требовался глоток свежего воздуха. Но из-за волнения Анко не знала, куда следовало идти, чтобы найти ближайший выход на поверхность.
Она замерла, услышав голоса, доносившиеся из комнаты в конце коридора, люк которой был открыт. Так бесшумно, как она только могла, Анко подкралась к проему, двигаясь вдоль стены.
— ...так что теперь, господин Данзо, имплантированные вам шаринганы будут подчиняться вашей воле, поэтому вам будет легче подчинять Стихию Дерева. Тем не менее, для полного контроля этого будет недостаточно. Вам нужен еще более мощный глаз. Мангеке шаринган, — услышала она голос Орочимару.
— Хорошо. Хватит об этом. Лучше расскажи мне об опытных образцах, — прервал его Данзо.
Когда Анко незаметно заглянула в комнату, то увидела, что Третий Хокаге и ее учитель прохаживаются вдоль кушеток, на которых лежат погруженные в искусственный сон люди.
Когда оба остановились перед одним из "опытных образцов", повернувшись к двери спиной, Митараши смогла уже смелее заглянуть внутрь и увидеть в пространстве между Данзо и Орочимару человека, лежавшего на той кушетке. Это был молодой парень, примерно одного с Анко возраста. У него были черные волосы, сам он был довольно высоким для своих лет. Это Анко поняла, когда увидела торчащие из-под простыни стопы.
На пятке одной стопы был виден шрам. Митараши вздрогнула, поняв, кто лежит на этой кушетке. Перед ее глазами всплыла картина из детства. Будучи маленькими детьми, они с друзьями бегали по разным интересным местам. В том числе, много времени проводили в строящемся районе Конохи, где запланировано было разместить новый блок жилых зданий. В один такой прекрасный день Анко со своей лучшей подругой Рин, друзьями Обито, Какаши, Гаем и еще какими-то ребятами бегали по стройке. Мальчишка с фамилией Сарутоби наступил на гвоздь, и с тех пор на его пятке был маленький шрам в виде точки.
"Точно. Сарутоби Асума, мы с ним учились в Академии вместе!" — вспомнила она полное имя "опытного образца".
— Сарутоби Асума, единственный выживший после вживления генов Второго Хокаге. Несмотря на отсутствие расположенности чакры к стихии Земли, думаю, он сможет контролировать элемент Лавы. В крайнем случае можно будет совершить еще один опыт с сывороткой номер шесть, и тогда...
— Не стоит, — ухмыльнулся Данзо. — Этот парень справится и так, я уверен.
Он бросил на Асуму задумчивый взгляд.
— Что случилось с остальными?
— Не выдержали эксперимента. Смерть от перенапряжения, нарушение структуры ДНК, мутации, либо отказ тех или иных внутренних органов. Все подопытные были сиротами, все за исключением этого подопытного, еще не проходили обучение в Академии. Так что проблем не должно возникнуть. В крайнем случае придется прибегнуть к силе, которую я дал вам, Данзо-сама. Вы так много воздействовали на Четвертого с помощью гендзюцу, что он легко поддастся ему еще раз, — ответил Орочимару.
— Отлично.
Орочимару, помедлив, спросил.
— Вы знаете этого мальчика, господин Данзо?
— Да. Мы с ним хорошо знакомы. Я — кто-то вроде его опекуна.
Змеиный саннин замолчал, обдумывая, сердится ли на него Данзо за то, что он подверг Сарутоби такому риску.
— Всё в порядке, — пробормотал Данзо. — Я всегда думал использовать его для опытов. Мальчишка очень силен. Он станет хорошей пешкой в моих руках.
— Вы не собираетесь рассказывать о том, что произошло между вами и Хирузеном Сарутоби? — поинтересовался змеиный саннин.
— Этого не потребуется. Гендзюцу сделало свое дело. Что ж, я доволен. Это успех... Я хочу, чтобы ты поставил на него мою проклятую печать, когда она будет доработана.
Они перешли к соседней кушетке, на которой лежал уже взрослый шиноби.
— На этом объекте была использована сыворотка номер шесть. Трижды. Если он выдержит последний эксперимент, то овладеет всеми пятью стихиями, — прокомментировал Орочимару.
— Отлично. Если выживет — проклятую печать и прямиком в Корень. Кстати, лучше бы стереть ему память. А я позабочусь о том, чтобы все знакомые забыли о его существовании.
— Да, Данзо-сама.
Больше Анко слушать не могла. Она ринулась в обратном направлении, желая скорее покинуть подземный комплекс и не возвращаться сюда как можно дольше.
***
— Да говорю тебе, это правда! Что-то происходит. Коноха меняется. И что-то мне подсказывает, что всё это началось еще до нашего с тобою рождения! — воскликнула Анко, глядя Обито прямо в глаза, скрытые за полупрозрачным стеклом оранжевых очков.
Тот усмехнулся.
— Брось, Анко. Третий — злодей, манипулирующий сознанием Четвертого? А Орочимару — ученый, выращивающий клонов в своём холодильнике и экспериментирующий над людьми? Ты просто пытаешься привлечь мое внимание, а зря, ведь мое сердце уже принадлежит другой! — ответил он, беззаботно откинувшись на зеленую траву.
Анко хрустнула костяшками кулаков, и Учиха поспешил отодвинуться на безопасное расстояние.
— Когда ты видел Сарутоби в последний раз? — спросила она.
— Асуму? Ну... Он же вроде как на миссии со своей командой... — протянул тот.
— Кто еще входит в его команду? — задала она новый вопрос.
Обито почесал затылок.
— Ну... Я даже и не помню, если честно.
Он устремил взгляд на мост, перекинутый через речку, у которого внезапно появились Какаши, Рин и Минато. Парень с неохотой встал и потянулся.
— Ладно, Анко. Сделаем вид, что этого разговора не было. Ты просто пересидела в своём подземелье. Проводи побольше времени под открытым небом! Мне пора, — сказал он на прощание и понесся к мосту, к своей команде.
Митараши с печалью смотрела ему вслед, думая, чего же она нашла в этом придурке.
