— Лорд-Ор-СтоннКассел, постой, мы можем всё объяснить… — начала слёзно молить Тилока, пока Гревом копался в мешках с взрывчатыми реагентами. Эльнора, что есть силы, подняла гномиху в воздух и швырнула на арену, прямо на горящие каменные плиты. Кудрявая Тилока заверещала, так, что кровь в жилах стыла. Так же Эльнора поступила и с Гревомом. Лишь лысый Доген остановился у последнего рычага длинной светящейся панели.
— Узри же, человек, творение моего народа! Столько лет я искал Аларанта Облитого Золотом! И вам нужно было всё испортить! Проклятые люди, вечно вы портите! Я бы мог стать величайшим Искателем Легенд! –
— Станешь хладным трупом! — зарычал Орин, порядком уставший от всего этого. Он уже намеривался разрубить гнома пополам, но подскочивший со спины голем нанёс удар своего твердого кулака ему прямо под коленку, сломав кость в районе икры. Вали и Сурана в последний момент успели схватить лорда СтоннКассела и откинули его в сторону, заслонившись от очередного удара кулака своими щитами. Удар получился страшным. Оковка щитов разлетелась в щепки, и петь бы под крыльями Отцов и Матерей Основателей супругам Маилаулами, если бы Сэм Трайден не налетел на голема, что был подобен земляным наростам и сталактитам, вонзая свой клинок в его землянистое тело. Голем лишь чуть пошатнулся, но этого хватило, чтобы Вал и Сурана накинулись на него, и всеобщими усилиями скинула с трибуны. Доген времени не терял, а потому дернул рычаг.
Пол арены затрясся, и разверзнулся, раздвигая массивные камни на две части. Там, из тёмных глубин поднималась платформа, где был заточён дракон, облитый золотом.
***
Солдаты Уэйстека всё напирали и напирали. Даже после подрыва шахтёрского города эти упрямые воины шли на штурм шахты, как остервенелые безумцы, гонимые плеть. Ненасытного. Стоило отметить их выдержку. После потери почти четверти своего состава, они без конца ломились в шахту, намереваясь похоронить красных легионеров в этих тоннелях. Отряды красного легиона продолжали держать оборону в тоннелях шахты, так как завалить Тёмные Глубины было бы суицидальным решением, и очередную идею с подрывом опор было решено отбросить на самый крайний случай.
Линия обороны всё-таки была прорвана. Отряды лихих вояк ворвались в тоннели, но встреченное ими сопротивление преломило их отчаянную атаку, и теперь главный ход шахты оказался местом большой стычки, где ни одна из сторон не могла взять преимущество, так как красные легионеры не желали помирать в шахтах, а чёрных легионеров подстегивали приказы командиров. С одним из таких и столкнулся Гарет. В Общей стычке он нос к носу оказался с ревущим лейтенантом Уэйстека, уж больно ретивым в плане организации атаки.
Уперевшись щитом в чужой щит, Гарет мог учуять что ел его враг на обед, и чем он это запивал. Сильный удар о щит не дал капитану развить былой успех и сейчас он кидал в сторону кинхартца разные проклятья. СтоннКассел-средний не стал ничего отвечать, а лишь поднажал, приложив весомое усилие, чтобы оттеснить уэйстекца хотя бы на шаг назад. Это у него получилось, и меч вонзился прямо в пах врага. Горластый чёрный легионер перестал орать и лишь тихо скулил, упав на холодный камень.
— Стену щитов! — прокричал Гарет и его легионеры подняли свои щиты, уперевшись ногами о скользкий кровавый камень коридора, шагая по телам соратников и врагов, так или иначе, добивая раненных.
— Железный Марш! — прокричал он, и красные солдаты зашагали вперед. На место раненных приходил новые, из дальних рядов. Такая тактика позволила оттеснить уэйстекцов, пусть и кинхартцы понесли ощутимые потери. Запах крови, дерма мочи, крики умирающих и живых, ревущих от боли, звуки стали, прорубающей плоть и крови, льющейся на холодный камень.
Это было похоже на взрыв и одновременно на то, как гигант ломает каменную породу своим кулаком. Просто оглушительный взрыв и смертоносная волна, сметающая всё на своём пути. Гарет успел лишь упасть ничком на тело одного из своих солдат, точно так же сделали и остальные, как только послышался оглушительный щелчок. Всё происходило слишком быстро. Какой-то камень прилетел несчастье Гарету в ногу и его бедренная кость треснула. Резкая боль пронзила виски, и он зарычал, переворачиваясь на бок и накрываясь щитом. Его накрыло телом ещё одного убитого. Он не понимал, кто это, чёрный или красный легионер? Неважно.
Перед глазами встала картина его первого боя. Его позора, о котором знают только двое. Почему сейчас-то? Почему он вспомнил всё до последнего момента и движения? Почему он не может этого забыть? Сплошные вопросы и ни одного ответа!
Гарет очнулся спустя… он не знал, сколько времени прошло. Кто-то поднял его с хладных трупов его врагов и товарищей. Гарет ничего не видел, лишь растреклятая тьма окружала его, и кровь стекала с его висков.
— Держись, братишка. Держись. — говорили ему знакомый голос
***
Орин с болью встал с колен. Доген, этот лысый коротышка-прохвост ускользнул в проход на платформу, где дракон Аларант уже рвал на себе массивные звенья длинной цепи, что годами сковывала его.
Сломанная нога вовсе не слушала СтоннКассела-старшего. Наверняка кость была переломана. Смешно бы было ему истечь кровь, однако Орин вовсе не собирался помирать так глупо. С драконом нужно было что-то делать. Эльнора и Сэм Трайден, как и Вал с Сураной, стояли как вкопанные, схваченный цепями страха.
— Аларант! Будь же моим! Стань моим слугой и повергни моих врагов! Я тебя освободил! — гном гордо стоял перед драконом, в размерах с которым он выглядел песчинкой.
Дракон и вправду был облит золотом, а ещё лишен крыльев. Его лишили самого дорого. Гномы оказались в своей мести не хуже самих драконов. Может быть, Аларант им всё-таки отомстил? Любой дракон способен к гипнозу. Этот был не исключением. Сколько лет его держали в этой темнице, сколько бесчисленных опытов пережил он? Гномы отрубили ему крылья и облили жидким, раскаленным золотом. Его серая чешуя проявлялась лишь местами в своём истинном лике. Его медленно, день за днём обливали золотом, прожигая его броню и плоть, не позволяя металлу проникать к органам. Изо дня в день они пытали его, отрывали по когтю, вонзая ножи в его лапы, что бы вставить стальной коготь или клык. Они отрубали его крылья так медленно, надеясь причинить ему самую страшную боль. Унизить. Лишить великого достоинства всех Ка’Джор’Вар, позволявшие быть царём Неба.
— Жалкий гном… — прорычал дракон, чья пасть была почти окутана сталактитами из золота. Он тяжело поднял лапу и раздавил бедного Догена. С големом из огня дракон расправился ещё легче. Он лишь взмахнул лапой, забивая алые камни и руны. Позже он поднял свою прожжённую шею, на которой виднелись обгорелые жилы и вены, залитые жидким металлом. Рога ящера были отпилены гномами. Это они сделали, чтобы «снять с царя корону»
— Люди… давно я не лакомился вашей плотью… — прогоготал Аларант, глядя прямо в глаза Орину. Один из глаз дракона был выжжен. На его место поставили огромный гранат, размером с голову Орина.
«Лорд СтоннКассел. Сын Эврадара Драконоборца. Прозвали тебя Чёрным Грифоном, сын мой. Пусть так. Но есть право, которым ты можешь воспользоваться. Отец того-кто-крылат-без-крыльев! Действуй!» голос отца внезапно прозвучал в голове, в самый последний момент, когда дракон, которого лишили возможности дышать, разинул пасть, чтобы сожрать Орина
- Я Отец Брундайовада! Я Отец Айдана СтоннКассела! И ты уйдёшь Аларант Облитый Золотом! Я изгоню тебя в Утробу! Или же послужи мне и убей врагов моих! — на древнем наречии невозможно было лгать, а драконы чувствовали ложь. Аларант всматривается в него своим ещё целым глазом и в злобе рычит. Ка’Джор’Вар обязаны помочь Брундайоваду, тем более тому, кто является его отцом.
— Что прикажешь, отец того-кто-крылат-без-крыльев? Кто твои враги, Чёрный Грифон? –
«Молодец, сын мой» голос Эврадара вторит радости внутри Орина. Вот оно. То, что они искали.
