Старик глубоко закашлялся, так и не договорив, но Отавия поняла, к чему он клонил. Знание — сила. Знать тех, кто тебя окружает, доверять разную информацию разным людям. Держать в неведении, но так, чтобы все думали, что у тебя нет тайн. Непростая задача, особенно для молодой девушки. Но она справится.
Дед говорил, что не пройдет и трех лет, как он умрет, и ей придется взойти на престол. Что произойдет с ее матерью, Элаизой, он не уточнял, но по хмурому взгляду старого императора было понятно, что в свою прямую наследницу он не верит. Поэтому готовил к властвованию единственную внучку.
Рей отличался тем, что никому не доносил. Казалось, молодой маг вообще существовал в какой-то дворцовой пустоте, так и не примкнув даже к своим — соглядатаям из Башни, коих в последние годы, по словам деда, во дворце развелось немало. Это она узнала от Легера, мага из ее охраны, которому дед доверял целиком и полностью, а значит, доверяла и Отавия.
— Он ученик Трибунального Истигатора, Ваше Высочество, — докладывал Легер, когда она прямо спросила мага о Рее. — Весьма одиозного, если позволите так выразиться.
— Чем же он одиозен? Мне казалось, самый яркий из Трибунала, это молодой, в красном плаще… — уточнила Отавия.
— Да, Ваше Высочество, вы говорите о господине Неро. Учитель Рея, Осиор — его старый друг, хотя по Башне ходят разные слухи… А сам Осиор, как бы правильнее выразиться… Неподконтрольный. Никогда не примыкал ни к каким группам и всегда служил только Уставу. Преданно, почти фанатично. И, видимо, так же воспитал и своего ученика.
— Для этого Осиора только закон магов имел смысл? — спросила Отавия.
— Да, Ваше Высочество. Только Устав, превыше всего. Абсолютно безжалостный, неподкупный и очень опасный маг. Даже после полученной магической травмы. Хотя после нее, наверное, он стал еще опаснее.
— Господин Легер, вы говорите так, будто бы боитесь этого Осиора… — удивилась Отавия.
Маг, что сейчас стоял перед ней по струнке, тяжело сглотнул.
— Осиор был карающей рукой Трибунала, Ваше Высочество. И все маги на побережье знали, что если за тобой идет Осиор, значит пощады ждать не стоит… Он должен был стать Верховным Трибуном, одним из самых… властных, что знавал Круг за последние годы.
— Но не стал, — заметила Отавия.
— Не стал, как я и говорил, из-за травмы, Ваше Высочество. А потом он исчез на пять лет и вернулся. С учеником. Хотя ранее никого в ученичество не брал.
— С этим Реем.
— Да, с Реем из Нипса, Ваше Высочество, — утвердительно кивнул Легер.
А потом начались их походы в город… Каждое переодевание, каждое перевоплощение было волнительным приключением, чем-то новым в ее жизни. Она не поставила в известность деда или Легера, хотя прекрасно знала, что император в курсе ее шалостей. Но если старый правитель не вызвал ее на разговор — значит закрыл на это глаза. А может, он и хотел, чтобы она вот так сбегала от дворцовой жизни в жизнь простую, шумную и грязную, чтобы получила хоть какое-то представление о том, что происходит за пределами дворца.
И чем больше времени она проводила с магом, тем больше свыкалась с его прямотой и непочтительностью. Дед говорил, что людям свойственны недостатки. Рей из Нипса был ими полон, но слишком сильных неудобств они не доставляли. А самое главное — именно с молодым магиком Отавия могла немного расслабиться и дать волю своему природному любопытству, которое все время нахождения во дворце приходилось держать в узде. Ведь негоже принцессе чем-то интересоваться сверх меры! Из этого могут сделать неправильные выводы. Представительница императорской семьи должна на все смотреть, чуть прикрыв глаза, свысока, лениво, ведь нет ничего более значительного, чем она сама. Так ее учила мать. Дед же поощрял совсем иные ее качества, волю которым дать Отавия все же не решалась.
А Рею было плевать, он даже, казалось, не замечал перемен, что с ней происходили, стоило им выскользнуть за пределы Замковой горы. Ну и пусть! Он был всего лишь сопровождающим и мнение какого-то магика-коновала ее ничуть не интересовало!
В день, когда они должны были пойти на танцы простолюдинов, Отавия нервничала как-то больше обычного, еще и этот визит виконта Умберта и маркизы Хашт, что набивались в спутники. Видимо, многочисленные шпионы что-то пронюхали и хотели получить больше информации о том, чем же занимается принцесса.
А потом оказалось, что этот придурок, Рей, позвал вместе с ними своего дружка, Ториса Варнала! Как же принцесса была зла! Как же он ее взбесил! А потом встреча с наемником Берни, желто-красный свет на ладони, слабость, падение и бесконечная боль от целебных печатей.
Она мало что запомнила после своего первого падения. Будто сквозь дымку прорывался голос Легера, который что-то кричал, вспышки, крики, оранжевый свет щитов. Она чувствовала себя брошенной и покинутой, грудь сжимало колючей болью, каждый вдох — был подвигом. Отавия чувствовала, что умирает, будто что-то жрет ее изнутри, сжигает, разлагает на части.
А потом перед глазами появилось абсолютно бледное, перепуганное лицо этого тупого коновала, Рея. Она пыталась сказать, чтобы убрал от нее свои лапы, но на неожиданно крепких и жилистых руках мага было даже как-то уютно. После их накрыло белым светом и Отавии показалось, что вот теперь-то она умерла. Но на самом деле маг отправился за пелену смерти вместе с ней, не сумев оставить свой пост. Она же видела, что он всегда на посту. Всегда настороже, всегда держит свою тупую, едва заметную нитку дикого щита Ур у ее груди, готовый в любой момент закрыть ее от летящего арбалетного болта, стрелы или ножа. И вот теперь он последовал за ней, пытаясь вытащить ее обратно, в мир живых. Тупой, глупый, ничего не понимающий маг, который-то и в ее охрану попал почти случайно.
Она видела, как он борется, видела, как хлынула кровь из глаз и ушей Рея, запекаясь бурыми полосами на лице, с какой силой он сжимал от боли зубы: так сильно, что они вот-вот должны были раскрошиться. И почему-то ей вспомнились слова ее деда, императора Форлорна Девятого, о Легере, его любимчике и приближенном магике.
Отавия спросила, почему он так его ценит. А тот ответил:
— Когда ты властелин Дагерийской Империи, за тебя готовы умереть тысячи воинов. Ведь ты их правитель. Но человек, готовый умереть за тебя — лишь эгоист, Отти. Ведь его смерть чаще всего ничего не стоит и ни к чему хорошему не приводит. Намного больший подвиг, милая моя — жить ради кого-то, как живет Легер. По-настоящему важны те, кто готовы жить ради тебя, не смотря ни на что. Потому что рядом с ними будешь жить и ты. Умереть героем легко. Прожить жизнь, максимально долгую жизнь, исполняя свой долг — вот настоящий подвиг для человека, вот настоящая цель для мужчины.
И сейчас она видела, что он вышел за предел. Вся эта кровь, боль и страдания — лишь чтобы она жила. Отавия чувствовала, как его касание, его ладонь на ее груди — прожигает плоть до костей, но так было нужно. Любой на его месте предпочел бы умереть, как герой, но для нее, несмотря на страдания и боль, он оставался жив и тащил ее за собой, по столбу света, прочь из-за полога смерти. Как и говорил дед — Рей исполнял свой долг. Оставался жив и заставлял жить ее, принцессу Отавию.
Последнее, что она запомнила — слабеющие руки мага и угасающий взгляд человека, что держался в сознании из последних сил. Но вокруг снова был Шамоград, а боль в груди стала совершенно другая — от того самого касания, которым молодой маг изгнал мрак подступающей смерти. Он не только спас ее, но и выжил сам. Ради нее, он сделал это только ради нее, Отавия была в этом уверена.
Глава 21. Осиор
Кибашам летом был чуть приветливее, нежели зимой. Северное королевство, окруженное врагами и стоящее на мерзлоте, было не лучшим местом для жизни, и если бы не богатые россыпи драгоценных камней, железные руды и жилы с золотом и серебром, это был бы никому не нужный край.
