семья, обременяют дети.
Человек подвержен настроениям и порой ведёт себя как безумец.
Высший идеал разумного существа — это киноцефал, что поднимается по Колесу Фортуны с кадуцеем в руке. Это — тот, кто обрёл Высшую Мудрость и Высшее Совершенство!
Просите — и дано будет!
Просите — и само будет!
Просите — и всё будет!
И — сразу будет!
И — пучком будет!
— Кто такой киноцефал? — спросил командор.
— Погоди, погоди! — остановил его Леонтий. — Кажется, я начинаю догадываться. Продолжайте, ваше высочество!
— Они решили превознестись и получить всё сразу… это я уже сказал… Так вот…
В своих святилищах они неустанно творили молитвы и заклинания, прося о том, чтобы стать совершенными. И их бог внял им.
С тех пор у них нет ни детей, ни женщин, а сами они появляются на свет из норы в земле. Я вначале не верил… потом убедился: туда высыпают песок и льют морскую воду, потом оттуда, силой жреческих заклинаний, появляется готовый тельхин…
— Это не люди, — спокойно прокомментировал Леонтий. — Они перестали быть людьми. Это демоны. Демоны моря. В истории они не раз появлялись и на островах Средиземноморья — Родосе, Кипре и Крите, и на островах Индийского океана, и в Эфиопии, и на севере Африки, по соседству с племенем мармаритов… Уточним: так как же, всё-таки, они выглядят?
— Так же, как выглядит их главное божество — святой Категорий.
— Категорий…
— Они — "псы господни", обросшие шерстью и с головою собаки.
— Старые знакомые, — презрительно хмыкнул де Борн.
— Они могут прикидываться добродушными и милыми, и преданно смотреть в глаза, и любят играть, и всем своим существом уверять в своей дружбе и преданности… Любят спортивные игры. Их любимое изречение — "в здоровом теле здоровый дух!". Очень любят развлечения, пляски, соревнования, особенно бои на мечах и дубинах. А ещё приносят друг в друга в жертву их святому Категорию и поедают по праздникам. Только это они хранят в тайне, и слишком поздно мы узнали об этом…
— Скажи, а откуда их изгнали… в последний раз?
— Откуда-то из-за Белых гор, это ещё дальше. Правда, не до конца; говорят, что там до сих пор ещё сохранилось их главное святилище…
— Так, допустим, "Белые горы" ещё иначе называются "Альпы"… Скажи, не носят ли тельхины белые нагрудники с чёрным крестом?
— А вы откуда знаете?
— Сэр Бертран, а ведь значит, это всё-таки Альпы. А, стало быть, если через Альпы и к западу, то там южная Франция, а далее — и твой заветный Лимож… Непонятно, правда, в каком времени всё происходит. Может случиться и так, что сеньора Гвискарда ещё не изволила родиться на свет Божий, и так, что твой бывший приятель Да-и-Нет [17] уже погиб у замка Шалю…
— Так или иначе, сэр Линтул, но я очень рад, что всё разъясняется. Да-а-а! Давненько я не расчёсывал пёсьей шерсти клинком Исидоры-Сервенты-Спады!
— Дело не в этом, — заметил Тинч. — Вернёмся к началу. Мы прём напролом в самое логово псоглавцев. Нам хорошо бы хорошенько продумать, как действовать. Не вручать же им верительных грамот!
— У меня на этот счёт другое мнение, — высказалась молчавшая до сих пор Исидора.
Глава 4 (23) — Происшествие у костра
Оккультизм объясняет ликантропию выходом человека в астросоме с последующей материализацией в виде волка… Душа в астросоме, почувствовав завладение своим телом, обыкновенно вступает в борьбу за обладание им. Если ей удастся выгнать ларву, то человек возвращается в нормальное состояние. В противном случае…
С. Тухолка, "Оккультизм и магия"
1
— И это очень хорошо! — перебил её Тинч. И, невзирая на недоумённый взгляд принцессы, обратился к де Борну:
— Сэр Бертран! Разрешите мне покомандовать вашим оруженосцем?
— Командуй… А в чём, собственно, дело?
— Пока ещё светло… Меня смущает обстановка. Мы чересчур беспечны и не исследовали как следует местность. А должны быть следы… Кроме того, неплохо бы послать вашего оруженосца на разведку. Что там впереди? Не мелькают ли огоньки костров? А вдруг тельхины выставили заслон недалеко от нас?.. И мы рискуем на него нежданно напороться утром?.. Пикус, ты хорошо понял, что от тебя требуется?
Принц неохотно поднялся на ноги. Поискал перевязь с мечом, привычно забросил меч за спину.
— Понял. Я могу идти?
— В случае чего — подашь сигнал: криком дятла.
— Вот что, друзья, вот что, принцесса… — негромко, прислушиваясь в ту сторону, где за колючим кустарником только что пропала тень ушедшего на разведку Пикуса, сказал Тинч. — Нам следует быть более осторожными в своих разговорах.
— Ты снова ему не доверяешь? — спросил рыцарь. — Отчего же?
— Кое-что в его рассказе… и в поведении кажется мне странным. У нас есть по крайней мере полчаса. Вам слово, принцесса!
— Дело в том, что мы подготовили несколько вариантов верительных грамот. Согласно одному из них все мы являемся не просто подданными королевы Тары, но выразителями мнений и желаний дракона Хоро.
— Который на самом деле спокойно дремлет в Часовой Башне, — кивнул Леонтий.
— И пусть дремлет, тельхины этого не знают.
— Или пока не знают, — нахмурился Тинч.
— Я — принцесса, наследница престола, возглавляю посольство. Сэр Бертран — военный советник. Сэр Линтул — верховный советник по особым делам. Сэр Тинчес — посол Тагэрра-Гроннги-Косса при дворе Таро…
— С каких это пор командором Ордена является всадница Исидора? — возразил де Борн.
— Командором, так или иначе, остаётесь вы, сэр Бертран де Борн.
— И, кстати, — поддержал её Тинч, — в присутствии Пикуса об Ордене — молчок.
— Ну-у… Вы что, так боитесь, что эти тупые псоглавцы с дубинками…
— Те, кого вместе с нами зацепил краем Странствующий Лес — лишь передовой отряд. У них и мечей-то не было.
— Но был знак бога Ра…
— Который они захватили у крысокотов.
— Значит…
— Быть может, те, кого мы встретим по ту сторону гор, извещены об этой стычке, — продолжал рассуждать Тинч. — Тем лучше. Мы представим дело так, что имело место глупое нападение на наше посольство, когда мы направлялись к королю Эдгару. И нашей вины здесь абсолютно нет — пускай спрашивают со своих солдат… если те, разумеется, ещё живы. Но мы не должны недооценивать остальных. Тем более, если (и это наверняка) их продолжают консультировать уцелевшие омнийские учёные. Какими знаниями обладают они — нам ещё предстоит выяснить…
…Теперь не Тинч сидел у костра, шутливо с приятелями. Это был, и по речам, и по внешнему облику сам Таргрек — с его богатырской фигурой, русой бородой и неторопливыми, взвешенными фразами бывалого воина…
— Я
