Вновь успокоившийся князь ещё немного пофилософствовал и помечтал о своём: «Что если бы гетманы-были императорами, то вся Европа и Азия — были бы наши!», — скромно умолчав о значении слова «наши».
— Так что же вашим непобедимым соотечественникам помешало? — полюбопытствовал, не без ехидства, Хелег.
— Хм…да многое: раскол, при котором одни хотели мириться с «Советом» и магнатами, а иные-«бесконечной войны». Не потому что так достигалась какая цель великая, а лишь по причине, что ничего кроме воинских дел-не умели и искренне боялись околеть от голода при «замирении». Потом пришла очередь «адамитов», что предлагали ходить нагишом всё время…со всеми проистекающими «событиями» в отношениях мужчин и женщин…», — магистр хмыкнул и покачав головой добавил, — " В общем всё расклеилось: сектанты «свободных отношений», сектанты «вечной войны». Группы тех кто хотел мира и те разделились: за мир с «Советом» или за мир со славянами-против германцев. Ну и понеслось…пришлось в конце концов, своими, в основном силами — всё и «уничтожить». Наш орден как раз добивал последние отряды «адамитов» и «бойцов» в небольших крепостицах, что они продолжали занимать по всей стране…»
По тому как и каким тоном князь это произнёс, Хелег смекнул-он и сейчас сомневается что действовал тогда правильно. Будучи в то время молодым человеком и исполняя приказы старших, в нынешние свои годы, магистр ордена «Креста и алой Звезды» видимо всё более склонялся к ошибочности своих действий в те времена и тех условиях.
Немного погодя Пржемысл Галашек однако оправился от нахлынувших грустных размышлений, что унесли его в годы молодости, когда иные чехи а не он-«ковали» своими победами миф о непобедимости «таборитов». Посмотрев уже спокойным взглядом на своего собрата меченосца, он спросил у того: «Как вы думаете брат Хелег, что позволило вам, германцам-хоть частично воссоздать ромейскую державу и что нам, славянам, пока в этом мешает?»
Хелег было начал рассказывать о» немецком порядке» и трудоспособности, но князь лишь заулыбался в ответ: «И да и нет! Вспомните победы моих соотечественников, да и италики-неоднократно били как Императора, так и генералов «Совета«…нет! Вам очень помогла — норманнская " тактика, которой сами норманны, в виду своей малочисленности-так и не смогли сполна воспользоваться!»
— Простите, князь-что?
— Хм, это я так её называю, как правильно-мне неведомо. Когда Вильгельм норманн взял Англию, после смерти Гарольда сакса в битве при Гастингсе, то он приказал своим вассалам: везде строить — башни, донжоны, крепости. А для этого-просто разбирать каменные дома в тех городах, что эти сооружения и должны были помогать контролировать! Всё просто! Из ресурсов самих же покорённых, воины Вильгельма настроили укреплений и уже никто: ни саксы, ни кельты с данами-не смогли норманнов из них «вышибить». Хотя в летописях пишут, что до половины городских домов-шло «на слом» и по этой причине, почти всё городское хозяйство «встало»: от ремесленников-до хлебопёков, а за этим, что и понятно-начались голодные бунты…но! Именно по этой схеме в дальнейшем и германское влияние распространялось: где высаживались как завоеватели-старались уподобиться Вильгельму и его «наказам»: «на захваченной территории-строй укрепления из местных материалов, да как можно скорее! Разбирай всё-и удерживай земли«…Наши же предки, больше любили «походы за добычей» и довольно поздно осознали важность удержания-путей и портов. Вот, как то так-уж простите, если обидел.»
Хелег стал его горячо заверять, что страшно доволен «честной беседой», однако мысли всё время отвлекались на иное-сержант храмовник который его сопровождал, о котором он уже и думать забыл, сейчас сидел в первых «сержантских» рядах и очень чутко внимал беседе меченосца и главы «местного» ордена крестоносцев.
Пока меченосец лихорадочно соображал, как бы перевести беседу в нейтральное русло и не дать повода соглядатаю от храмовников дополнительно собирать на него компромат-уже немного разморенный выпитым и грядущим отдыхом князь вдруг встрепенулся: «Да! Мы ведь ещё участвовали в разгроме полонцев и рейдах «отмщения»-на угров, вот так.»
— Что? — недопонял услышанное Хелег, исподволь следящий за своим сопровождающим сержантом.
— Ну да, — продолжал чешский магистр, — Когда полонцы заявили, что всё равно будут признавать лишь Папу, за единственного главу Церкви, то «Совет» трижды ходил на них «походами Веры», несмотря на то что они католики, всё одно-ходил, да! Первый раз, ещё когда «Совет» лишь только образовался и после ряда приграничных боёв-отступил…второй-совершил погром юга полонского, а в Кракове, где всегда было много вашего, брат Хелег, германца-оставил сильный гарнизон. Зато в третий раз, вот совсем недавно, в союзе с Новгородской республикой, Московским кесарейством, Киевским Великим княжеством-почти полностью разбил их, оставив лишь четверть от тех земель, что у них и Литвы ранее были и запретив местные ордена, навроде «Добринцев».
Хелег смотрел на говорившего чеха слегка приоткрыв рот, после чего нервно сглотнул и спросил: «Значит Польша сейчас…разбита? А на Руси…ммм…То есть их…сразу несколько? В меру сильных?»
— Аха-ха! Брат Хелег-не шутите так, я обожаю когда меня слушают, однако и лесть может быть чрезмерна! — и продолжая смеяться князь встал и отдав распоряжения по дозору и лагерю ушёл спать в шатёр, для него специально установленный.
Меченосцу нужно было время что-бы осознать всё услышанное, наконец, придя к какому то выводу он хлопнул себя по бедру и тоже встал, бормоча под нос: «Ага-ага, значит-не совсем…а я то всё дивился-«Совет орденов», чистота городов, латынь-для повсеместного общения «высших«…мда, дяденька Диогеннен-ну ты и сволочь!»
Когда Хелег спросил у рыцаря, что первым ему встретился из обоза-где ему лечь на ночлег, тот заявил — что сержант меченосца, который почему то храмовник-уже всё подготовил для своего господина и их места рядом. Хуже нельзя было и представить, однако решив не поднимать скандала рыцарь потопал к «своему» сержанту.
Храмовник встретил его подозрительно радостно: подсказал как улечься на шкуре и чем накрыться, а чуть позже, с наивной улыбкой наследственного идиота, задал вопрос: «Так значит не зря, эти славяне-своими «таборитами» гордятся, ведь верно, господин рыцарь. Славные ребята они были?» Мимика и первая часть вопроса-отлично удались сержанту, но вот окончание, с придыханием и некоторым наигранным воодушевлением, были явно излишни: меченосец на него строго уставился и громко, что-бы слышали рядом укладывающиеся ко сну, ответствовал: «Будем считать-что ты пьян! Если завтра, по трезвой голове, такое будешь продолжать говорить-повешу! Я не позволю марать честное имя «Совета», всяким пособникам отступников из рядов сержантов…ты понял меня?!»
