— Кстати, малыш, — подал голос довольный завтраком и чуть ли не мурлычущий от удовольствия жених. — Ты, кажется, хотела кое-что показать нашей гостье?
— Ах, да! Люцианна идем. Не бойся это приятный сюрприз. Что? Да, уверена. Идем-идем.
Поднялись на второй зашли в нашу со Змеем комнату… Вид предательски разоренного ложа (спим, и он, и я очень беспокойно, много ворочаемся, лягаемся и все такое) меня несколько смутил. Однако гостья этого, по-моему, даже и не заметила, ее внимание сразу приковало к себе лежащее с краю все в мелких трещинках яйцо.
— Великие Небеса… — Э, а может ей плохо? Вон бледная вся какая, лепечет что-то неясно.
Я выглянула из комнаты и крикнула:
— Змей!
— Что, малыш? — мигом отозвались снизу.
— Тут это… Люцианне, того, плохо, кажется!
— Не обращай внимания! У нее ступор на почве столкновения жизненных устоев и действительности.
Да? Завернул, дракон на него сядь! Как это понимать, интересно?
Тут очнулась Люцианна:
— Сагвер. Сагвер это что? — и ткнула пальцем в яйцо прямо точно как я утром.
— Яйцо. Драконье, — доходчиво объяснила я. Должна же она знать как они выглядят!
Хотя, если подумать… то может и не знает. Драконьих самок уже вон, сколько нету, а она, я так думаю, помладше будет. Наверное. Кто их знает, непонятных.
— Ви-вижу. — заикнулась она и… начала падать.
— Э?!? — признаюсь, я растерялась. А вы бы нет?!
Момент, когда успел появиться Лико, я так и не увидела, но подхватил он девушку весьма вовремя. Глянул неодобрительно на меня и понес ее в ее комнату.
А я что? Я ничего! И не надо на меня так смотреть!
Вернулся. Встал оперевшись плечом о косяк — смотрит.
— Что?
— Могла бы и поосторожнее быть. Она ведь беременная как никак.
— Да откуда я могла знать, что она так отреагирует?
— Должна была предполагать, — сказал, как отрезал.
А мне вдруг снова стало обидно. И жалко себя. Никто никогда не позволял мне быть такой хрупкой, как это красавица… никто не заботился. И меня же теперь обвиняют в черствости.
Я прошла мимо него, не повернув головы. Только захватила шкатулку с подарками отца…
— Ты куда? — немного встревожено спросил Змей, поняв, что я направляюсь к двери.
— Прогуляюсь, — буркнула в ответ. И вышла, подавив желание хлопнуть дверью.
Не знаю, кому, что, но мне отвлечься всегда помогало движение. На этот раз — бег. Встречный соленый ветер мог бы высушить даже и слезы, если бы они были. А плакать очень хотелось…
Еще один антидепрессант для меня это подарки некогда отданные мне Калиналью. Карту я, кстати, все же потеряла, о чем жалела неимоверно. А вот о функциях других вещей мне очень нравилось гадать.
В последнее время стот мне остаться в одиночестве в голову упрямо лезут строчки из то ли песен, то ли баллад. И при этом я отчетливо понимаю, что никогда раньше ничего подобного не слышала.
Вот и сейчас…
Одиночество. Истерика.
Снова тишина…
Доплыть бы мне до берега…
И донырнуть до дна…
Взлететь бы птицей яростной
Познать бы рай небес…
Но нету крыльев. Срезаны.
Не мною…
Ночь и плес.
Играют красно-желтые,
Отблески огня…
Предавший век опомнится
Вернется… Да и я,
Проснусь однажды полночью
Взгляну опять в окно
Заплачу… Боли больше нет.
Летать мне не дано.
— Сагвер!
Посторонний звук словно вырвал меня из затяжного сна. Я оглянулась. По желтому песку ко мне направлялся высокий и загорелый Зенитар. Ну и нагой конечно к чему я давным-давно привыкла и больше не смущалась каждый раз.
Подошел, шлепнулся рядом со мной на песок весело улыбнулся:
— Ну, здравствуй красавица!
— Привет, — вяло ответила я и, подтянув коленки груди, положила на них голову.
— Все понятно… Со Змеем поругались?
— Нет. Это просто я дура.
— Нда? Тогда рассказывай, давай, как дошла до жизни такой!
Я и рассказала. По ночь сегодняшнюю, про утро…
— Я понимаю, что не права и зла этой девушке не желаю, но поделать с собой ничего не могу. Мне даже не очень понятно почему вспылила — просто стало до жути обидно… И больно.
Зар обнял меня, ласково погладил по голове.
— Успокойся маленькая. Ты ревнуешь. Неосознанно правда — итога это, однако не изменяет.
— Что дальше то? — прошептала я.
— Тебе решать. А мне нужно идти.
— Иди. До встречи.
— До встречи. Хочешь совет? Поговори с ним. Просто поговори.
Я кивнула, но твердо решила совету не следовать. В конце концов, сама разберусь. Я Лико свои чувства не навязывала. И себя тоже.
Пусть луна полотном простелится,
Пусть горе ждет на пути,
Я пройду, зная не встретиться
Мне с тем, кто там, позади.
Не увидеться с солнцем радостным,
Не узнать что такое дождь…
Я теперь и отныне одна, на все,
И меня пробирает дрожь…
С ветром родным и ласковым,
Мы теперь навсегда друзья…
Не покажется ямой опасною
Раньше страшная полынья.
Я другая, смириться с новым
Не всем, не всегда суждено.
Я другая, свой путь терновый
Пройду просто так, для него…
Снова вечер. Я по-прежнему сижу на берегу, совсем не имея желания идти домой. Рядом горит разведенный мной маленький костерчик — не спасая от холода, а чтобы быть хоть чуть-чуть ближе к родной стихии.
Если посудить я ведь очень давно не была так одинока… С того дня как я нашла Галада, одиночество меня надолго покинуло! До сегодняшнего дня. Или до того момента как завертелась вся эта заварушка с драконами? Так или иначе но лишь теперь я чувствовала себя отгороженной от других прочной ледяной стеной — вроде и видно что там на другой стороне а попасть невозможно… И даже звуков не слышно…
Не раз и не два я слышала, как люди и не только говорили, что чувствуют себя одинокими даже в толпе. Никогда не понимала — как это? Как можно быть одиноким когда рядом столько живых существ?
Потом подросла немного, поняла.
Теперь рядом со мной даже и толпы то не было…
В груди что-то горело тяжелым дымящим огнем… хотелось позвать кого-нибудь чтобы, наконец, понять живу еще или уже нет? Только кого? Глупое чувство. Дающее напрасную надежду.
Вот уже зажглись в небе ясные звезды.
Я легла, свернувшись клубочком (любимая поза для сна) около костра. Сон долго не шел, в голову лез всякий бред, а когда все таки соизволил меня навестить…
Проснулась я с криком ужаса. Подскочила, но сонное тело не удержав равновесия, вновь повалилось на жесткий песок.
