— Пожалуй, — кивнул он. — Так я быстрее окажусь в ванне.
Нежные руки расстегнули его ремень, другие сняли куртку, третьи — рубаху, но как только женщины собрались приступить к штанам, Мэт воспротивился:
— Гм… Спасибо, тут уж я сам справлюсь, если только вы на и минуточку отвернетесь.
— Пожалуйста, если ты так хочешь, — недовольно вздохнула старшая из женщин, подала другим пример и пробормотала: — Глупая скромность!
Мэт вылез из штанов и плюхнулся в ванну. С такой скоростью он еще никогда в жизни не раздевался. Услышав плеск, женщины обернулись. До Мэта доносились фразы, в которых содержались похвалы его телосложению. Затем нежная рука приложила к его лбу сложенную в несколько раз прохладную ткань, послышался шепот:
— Ложись поудобнее, насладись теплом и влагой.
Этот совет Мэту пришелся по душе. Он запрокинул голову, вытянулся, но тут же понял, что был неправ. Женщины собрались возле ванны и пожирали его глазами. Из-за этого Мэт почувствовал себя в роли бифштекса на витрине в мясной лавке.
— Выпьешь вина, о усталый путник?
— А? Да, да, благодарю. Очень мило.
Мэт поднял покрытую пеной руку, но женщина поднесла кубок к его губам. Мэт пригубил вино и вытаращил глаза. Оно оказалось крепленым, лишь вдвое слабее коньяка! По его телу разлилось тепло. Больше греться смысла не имело.
— Испей побольше, — стала уговаривать Мэта та, что поднесла кубок, и Мэт послушно выпил, опять-таки руководствуясь желанием не нарушать традиций.
Затем он вновь запрокинул голову, уперся затылком в бортик ванны и сказал:
— Спасибо, пока достаточно. Может быть, попозже я выпью еще немного.
— Как пожелаешь. Лишь бы тебе было приятно, — пробормотала женщина и отодвинула кубок. Голос ее прозвучал с хрипотцой, тихо. Она словно обещала Мэту наслаждения больше тех, что способно было даровать вино. Мэт с ужасом обнаружил, что его тело реагирует-таки на женские ухищрения. Не было ли чего подмешано в это вино?
И вообще — что-то тут слишком много говорили о наслаждениях. И наверняка эти стройные красотки с такой гладкой кожей не могли быть воительницами, получившими увольнительную! Однако, приглядевшись к женщинам внимательнее, Мэт понял, что они все же достаточно крепко сложены и потому в самом деле могут быть воинами. Если так, то расслабляться стоило только до известного предела.
Одна из женщин подошла ближе и приложила к груди Мэта мягкую намыленную тряпицу.
— Позволь, мы вымоем тебя, странник.
— О… Очень хорошо, спасибо.
Но рука женщины тут же скользнула под воду, и Мэт запротестовал:
— На самом деле… не нужно, благодарю вас.
— Но ты же хочешь, чтобы все твое тело стало чистым, не правда ли? — проговорила женщина, стоявшая у него за спиной — Сядь прямее, я вымою твою спину.
Что она и сделала, и линия поверхности воды ее не остановила. Когда она добралась до пояса, Мэт вздрогнул.
— М-м-м, спасибо, больше не нужно, — сказал он строго и добавил: — Не нужно, — на этот раз адресовав свои слова тем двум, что уже добрались до его пупка.
Женщины весело хихикнули и подняли руки с тряпицами чуть выше.
— Тебе не нравится? — спросила одна из них.
— Нравится, но дело не в этом.
Дело, на взгляд Мэта, было в том, что все это ему даже слишком сильно нравилось, но он не желал, чтобы женщины это поняли.
Сквозь дверной проем проник свет. Мэт обрадовался хоть какой-то перемене в создавшейся обстановке.
— А, моя провожатая! — радостно воскликнул он, но осекся: Адонитей и ее подчиненные были одеты в точности так же, как другие женщины. В белых коротких туниках они смотрелись намного более женственно и привлекательно. Теперь можно было не сомневаться: обитательницы розовых покоев и вправду были в увольнении. Вот только время они проводили как-то не по-военному.
— Наши сестры хорошо приняли тебя? — спросила Адонитей.
— О, пожалуй, даже слишком хорошо, — ответил Мэт, но улыбнулся, чтобы капралша не обиделась. Увы, улыбка подействовала на Адонитей, как некий знак.
Она протолкалась к ванне и забрала у одной из женщин мыльную тряпицу. Та отдала тряпицу крайне неохотно.
— Подними ноги, — предложила Адонитей, — чтобы мы могли вымыть их.
Мэт опасливо выставил из пены ногу. Женщины тут же защебетали, стали восхищаться его мускулатурой, формой голени, умеренным количеством волос, а потом принялись намыливать пальцы, ступни, лодыжки, икры, колени. Кожу приятно пощипывало, но погруженные в воду части тела Мэта неизбежно реагировали на прикосновения. Как только женщины вздумали намылить его ноги выше коленей, Мэт поспешно проговорил:
— Все, все, благодарю, хватит. Дальше я сам.
— Но нам хочется сделать это для тебя, — проворковала Адонитей.
— Спасибо большое, но я вообще люблю во всем полагаться на себя, — промямлил Мэт, взял мыльную тряпицу и торопливо закончил мытье. — А теперь, если вы отвернетесь, я выйду из ванны.
— О, но сначала испей еще вина, — взмолилась та, что поднесла ему кубок. Край кубка тут же прижался к губам Мэта, и он заметил, что сосуд вновь полон до краев.
Стараясь не сердить женщину, Мэт выпил половину налитого в кубок вина.
— А теперь отвернитесь, ладно?
— Как пожелаешь, — вздохнула Адонитей, и все женщины отвернулись — кроме одной, которая развернула большое банное полотенце, но подняла его высоко — так, что его край прикрыл ее глаза.
Мэт выскочил из ванны и бросился к полотенцу. Увы, он был не слишком проворен, и женщины все же подсмотрели за ним. Они гортанно рассмеялись, принялись перешептываться, а Мэт, заворачиваясь в полотенце, был готов сгореть со стыда. Он начал вытираться, но его плеч и спины тут. же коснулись другие полотенца — мягкие и нежные, а негромкие голоса зашептали:
— Позволь, мы поухаживаем за тобой, о отважный странник.
С этим Мэт еще готов был смириться. Больше его заставляли нервничать те полотенца, которыми женщины вытирали его лодыжки.
— А… О… Спасибо большое, дорогие девушки, но я, пожалуй, завернусь в большое полотенце, как в саронг, и обсохну.
Он ухитрился проворно обернуть бедра полотенцем, но Адонитей, в это время сидевшая у его ног, капризно надула губы и с укором проговорила:
— Почему ты отвергаешь нас, Мэтью? Таков закон Великой Феминии: всякий мужчина, дерзнувший пересечь границу нашей страны, может испытать здесь любые наслаждения, каких только ни пожелает. Если же мужчины отказываются от этого, женщины-воительницы перестанут появляться на свет. Позволь же нам ублажить тебя!
— О, я вам чрезвычайно благодарен, — неловко вымолвил Мэт. — Но я не знал о вашем законе, и когда согласился воспользоваться вашим гостеприимством, вовсе не имел в виду… все это.
