Рассказать ему, что я видел тень его сына? Поскольку я пока не мог объяснить это видение, то решил, что благоразумнее будет промолчать. Хотя Ясон все равно догадается. Он умеет читать по моим глазам и понял, что я взволнован.
Поэтому я рассказал ему про «пронзительный взгляд».
Он ответил только, что и у меня есть свои тайны в прошлом.
Очень скоро мы уже гребли вниз по течению, направляясь к морю. Мы намеревались пройти болотистые берега царства Урты и отправиться в дальний путь по реке туда, где собирается Великий Поход. Воинов созывают уже больше двух лет, а наблюдает за ними Даану.
Глава четырнадцатая
ПЕСНЬ РЕКИ
Когда все аргонавты собрались на борту, Арго по своей воле отвязался от причала, вошел в течение и поплыл, направляемый веслами, через владения Урты к опустошенным землям племени коритани. Когда мы подошли к тому месту, где Кукал и Боров сошли на берег и пропали, Ясон бросил якорь и направил нос корабля к отмели, чтобы закрепить его. Манандун и Катабах сошли на берег и отправились искать своих братьев по оружию, а на борту Арго мы дули в рога весь день, пока эхо не заполнило собой всю эту землю. Манандун и Катабах вернулись к вечеру, никого они не нашли.
Ниив увидела одинокого лебедя и поймала его. Она воспользовалась своей магией и нашептала что-то птице, та полетела низко над лесом и холмами, делая все большие круги, — лебедь искал пропавших. Он вернулся к закату и в изнеможении опустился в камышах.
А вскоре после лебедя появился Боров, к общему восторгу команды Арго, он вышел из леса и остановился у кромки воды. Усталый, растрепанный, угрюмый.
— Я согласился плыть с тобой, Ясон, но сейчас прошу освободить меня от данного слова. Я должен найти его. Модрона — единственная, кто знает, что здесь происходит! Если я найду его, я постараюсь вас догнать и выполню свое обещание.
Понимая, что, пока Боров не найдет тело своего двоюродного брата, он не сможет прекратить поиски, Ясон сразу же согласился.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросил он.
— Быстрые ноги и острый взгляд, — ответил тот.
Он поднял копье, повернулся и побежал назад к лесу. Ниив сняла заклятие с лебедя. Ясон приказал зажечь факелы и поднять якорь. Арго отправился дальше. Илькавар стоял на носу, а Рубобост у штурвала. На следующий вечер мы прошли мимо обгоревших останков двоих великанов и подняли парус перед выходом в неспокойное море.
Вскоре Арго, возрожденный в Похйоле, вошел в воды, которые должны быть знакомы Духу корабля по старым воспоминаниям о второй экспедиции Ясона, когда его сыновья были еще детьми. В то путешествие Арго держался поближе к белым скалам земли предков Урты (Ясон не решался приблизиться к месту, которое греки считали Царством Мертвых), они пересекали это же море и направлялись в устье реки, посвященной Рейну, изменчивой, опасной, обольстительной Рейну, которая, меняя обличья, поджидала за каждым поворотом реки, под каждой нависающей скалой, в каждом притоке, пытаясь заманить доверчивых людей.
Широкое русло и лесистые берега сменились высокими скалами и пенистыми водоворотами, от которых доставалось и носу, и корме Арго. Рубобосту у руля приходилось быть постоянно начеку, он вел корабль между подводными камнями. Серые, большие и мрачные изваяния, стоящие вдоль берега, наблюдали за нами. Как и на Альбе, земли были безлюдны. Только туман, дух смерти и призрачный, поющий голос самой Рейну еще обитали в этих местах.
По мере нашего продвижения на восток Урта становился все мрачнее. С каждой новой сгоревшей деревней, с каждым опустевшим причалом его скорбь росла, усиливался гнев. Тот, кто был весельчаком и душой нашей компании в начале путешествия, теперь либо молча греб, либо просто сидел. Нередко он надевал свои боевые доспехи и раскрашивал лицо синими кругами, это означало, что он приближается к полю боя. Иногда, когда мы поднимали весла, я видел кровь на его руках — он сжимал весла гораздо крепче, чем было необходимо для борьбы с течением реки.
Улланна, как я заметил, следила за ним холодным, внимательным взглядом, а на стоянках требовала, чтобы он шел с ней охотиться. И всякий раз, как бы мрачен Урта ни был, уходя, возвращаясь, он всегда смеялся, хвастался своей охотничьей доблестью, несколько преувеличивая собственные заслуги. Видимо, эта черта его характера очень помогла ему во времена молодости подняться до того высокого положения, которое он сейчас занимал.
Он беседовал с Улланной об Айламунде, а я старался подслушивать при первой же возможности. Мне кажется, он знал, что я подслушиваю. Несомненно, он решил, что я не захочу слушать все сначала, поэтому сейчас его рассказ о сыновьях предназначался для моих ушей.
Он больше не называл их «двойняшками-демонами», не говорил, что они «разделят его земли». Он их ругал, но за его словами чувствовались восхищение и уверенность, что его мальчики, повзрослев, станут распоряжаться землями справедливо и твердо, они будут ценить красоту и заботиться о насущном. Чего еще может желать отец, спрашивал он меня, хотя сам знал ответ.
Не исключено, что Урта говорил про самого себя: в его сердце жила красота — его семья и все его надежды на будущее. Урту заботила тяжелая необходимость отомстить за гибель всех надежд и особенно за две смерти. Охота будет короткой и жестокой, а дичью станут Куномагл и другие утэны, жадно ожидающие подачек в походе Бренна.
Урта завидовал Ясону:
— Он воскрес из мертвых с надеждой найти сына, который все еще жив. Счастливчик. А я могу умереть, так и не увидев снова своего сына.
— Но ведь после смерти будет еще одна жизнь, в Стране Призраков. Там тебя ждет Уриен. Там же будет Айламунда.
— Да, но мы можем оказаться на разных островах.
Он пребывал в слишком мрачном настроении, а Страна Призраков для кельтов очень запутанное понятие, поэтому не было смысла продолжать разговор.
Германцы, Эрдзвулф и Гебринагот, узнали реку. Они смотрели в воду перед кораблем и выкрикивали указания Рубобосту и гребцам. Они знали, где находятся тихие гавани, а где лучше поднять щиты. Благодаря тому что Бренн собирал рекрутов в свой Великий Поход, эти места стали безопасными. Мы причаливали к глинистым берегам, охотились там, где можно было сойти на берег, и рисковали очень немногим. Нам следовало бояться только клыков, зубов и когтей зверей, которые попадали затем в медный котел к Миховару.
С помощью Эрдзвулфа и Рубобоста Ясон начертил угольком на шкуре овцы карту нашего путешествия. Он подозвал меня к себе и показал карту, на которую наносил маршрут:
— Я знаю, что твой предначертанный путь идет всегда по кругу. А еще я знаю, что ты часто с него сворачиваешь. Тебе приходилось бывать на этой реке?
