— Великий маг?
Осуин, начавший забираться в седло, промахнулся мимо стремени, и чуть не упал. Он уставился на Розторн:
— Они послали нам великого мага?
Джаят тоже уставился на Розторн, открыв рот.
— Я — зелёный маг. Это — самое важное, и только это тебя должно волновать, Осуин. И тебя тоже, Джаят.
Розторн не нравится, когда люди устраивают много возни из-за того, что она — великий маг. Она лечит болезни и уничтожает с помощью растений замки, но если вы спросите её, что она делает, то она скажет, что занимается садоводством, и делает снадобья и варенья. Зелёное облачение с чёрной каймой на подоле и концах рукавов, означающей её ранг адепта? Она его почти не носит. Свой медальон мага, помеченный так, чтобы люди знали, что она обладает властью в великих школах магов — Розторн большую часть времени носит его скрытым под одеждой. Мёрртайд всегда носит синюю мантию адепта храма Воды. Если бы он мог заставить медальон мага светиться у себя на груди, он бы так и сделал. С точки зрения Мёрртайда, Розторн — кошка, которая упорно ведёт себя как собака.
Розторн взяла поводья в руку:
— Я хотела бы добраться до нашей цели и выспаться до того, как мы взглянем на вашу проблему. Мы можем ехать?
Гора Спит НеспокойноДорога до Мохэррина шла вдоль милой реки под названием Макрэ́й. Дорога была совсем не плохой. На той стороне, где не тянулась река, были фермы. На фермах было много коров, овец, оливковых деревьев, апельсиновых деревьев, виноградных лоз — как и говорили матросы. Местность была очень красивой, для тех, кому нравятся такие вещи. Меня больше интересовали камни повсюду вокруг нас.
Базальта там было полно, но это было обычным делом. На морском дне много базальта. Коснувшись его, я сразу послала магию дальше на поиски чего-то нового. Каменные стены, огораживавшие фермы и фруктовые сады, искрились в моей магии. Камни в них были гранитом, испещрённым кварцем и полевым шпатом. Я была так рада увидеть кристаллы, что позволила им впитать немного моей силы. Когда я закончила, гранит засверкал подобно грудам самоцветов на солнце.
— Эвумэймэй.
Я думаю, Луво уже какое-то время пытался привлечь моё внимание, потому что он заставил свой голос гудеть у меня в костях. Он знает, что мне это не нравится.
— Этот молодой человек желает с тобой поговорить.
Джаят ехал слева от меня. Его глаза чуть ли не вываливались из орбит.
— Твой камень сделал себе рот и что-то сказал?
Он произнёс это так, будто никогда не слыхал ни о чём подобном.
Ну, может и не слыхал. Я сама никогда не слышала ни о ком подобном Луво.
— Он не мой камень. Его зову Луво. Он — сердце горы. Только, я полагаю, гора может жить и дальше, потому что она всё ещё стоит, там, в Янджинге.
Я опустила взгляд на Луво в перевязи у меня на груди:
— Она же стоит?
— С моей горой всё хорошо, благодарю, Эвумэймэй.
Луво повернул свой головной нарост к Джаяту:
— Ты можешь звать меня Луво.
Джаят сглотнул. Когда к тебе обращается камень, к этому не сразу привыкаешь.
— Я — Джа́ятин Ха́лли. Большинство людей зовут меня Джаят.
Он поклонился Луво. Я знала, что кланяется он именно ему, потому что я сама не из тех, кому люди кланяются. А если они иного мнения, то я быстро их в этом разубеждаю.
— Тогда я буду звать тебя Джаятин. Это подходит гораздо лучше, — сказал Луво.
— Луво обычно не нравятся короткие имена.
Я объясняю некоторые вещи, чтобы это не пришлось делать Луво. Иногда его объяснения слишком уж долгие.
— Он всегда зовёт меня Эвумэймэй — это полная форма моего имени.
— Итак, Эвви, у кого из посвящённых ты ходишь в подмастерьях? — спросил Джаят. — Розторн или Мёрртайд?
Я покачала головой:
— Я учусь на каменного мага. Розторн взяла меня потому, что в данный момент в Спиральном Круге ко мне относятся не очень хорошо. Мы с ней привыкли к долгим совместным поездкам. А какого рода магия у тебя?
— Только та, что делается с помощью амулетов и заклинаний. Для Старнса этого хватает, но и только. Таких как я в Спиральном Круге не увидишь. Я скорее взлечу, чем услышу голоса в природе. Я не знаю, как вы, натуральные маги, это делаете.
Джаят осклабился:
— Слыша голоса камней, растения или воды, я бы наполовину спятил.
— Ну, во-первых, это не натуральная магия, а окружающая магия.
Я обязана была похвастаться полученными в Спиральном Круге знаниями.
— Не у всех магия проходит через естественные вещи, знаешь ли. У моей опекунши Ларк магия работает через нить и ткачество. И есть окружающие маги, которые работают через ремесло плотника, повара и кузнеца. Это всё рукотворные вещи.
Джаят тихо засмеялся:
— Прости мою ошибку, о явившаяся из-за моря мудрая женщина.
Я показала ему язык, и моё отношение к этой поездке улучшилось. Похоже было, что у меня появился новый друг, который не был полностью серьёзным и темпераментным, как взрослые, с которыми я путешествовала. Розторн по-своему язвительно-весёлой, но общение с незнакомцами её сердило. И я знала, что Мёрртайд был суетягой ещё до того, как мы снялись с якоря. Знакомство с Джаятом было большим облегчением. Осуин тоже был ничего. Он на самом деле заставил Мёрртайда улыбаться, пока они ехали вместе.
— Что вы делали в Янджинге? — спросил Джаят.
Луво как раз объяснял насчёт поездки Розторн и Браяра, целью которой было увидеть новые растения, когда я ощутила приближение волны. Она была точно такой же, как та, на море. Проблема была в том, что мы были на твёрдой земле. Земля отнюдь не так хорошо отзовётся на движение силы.
— Сотрясение! — закричала я.
Хоть у него и маленький рот, Луво может греметь как оползень в маленьком каньоне:
— Спешитесь.
Моё тело было на земле. Я вцепилась в поводья. Моё разум и магия метнулись в землю, чтобы ехать верхом на надвигавшейся на нас волне в камне. Волна пророкотала у нас под ногами, заставив всё трястись. Лошади заржали и встали на дыбы. У дороги появился разлом, поглотивший несколько деревьев прежде, чем закрылся. Наши люди покачнулись, вцепившись в поводья своих скакунов, поскольку напуганные животные пытались вырваться. Потом сотрясение закончилось.
— Эвви?
Розторн имела ввиду, ощущала ли я приближение других?
— «Луво?» — я положила ладонь на его гладкую, холодную поверхность.
— Пока что больше не будет волн, — сказал он. — Можно ехать дальше.
— Потрясающе.
Осуин покачал головой, пока Розторн и её лошадь рысили обратно к нам.
— А… кто это? Что это? А ты всегда можешь определять приближение сотрясений?
Я позволила Розторн объяснить Осуину про Луво. Сама я вытащила Луво из его перевязи, чтобы Осуин и Джаят могли получше его рассмотреть. Луво тоже смотрел на них, поворачивая свой головной нарост туда-сюда. Осуин задал дюжину вопросов: откуда Луво был, как он покинул свою гору, какое у него самое раннее воспоминание о передвижении, и всё такое.
Он бы ещё дюжину задал, но Мёрртайд прервал его:
— Мы хотели бы добраться нашей цели до начала следующей недели.
— Тогда нам наверное стоит трогаться.
Если Осуин и понял, что Мёрртайд его отчитывал, то не показал виду.
— Весьма рад знакомству с тобой, Луво. Посвящённая Розторн, это наверно весьма полезно, в этой местности — иметь при себе своё собственное предупреждающее о землетрясениях существо.
Розторн закатила глаза, но промолчала. Луво не имел ничего против слов, которые я сочла бы оскорблениями. Сам Луво не стал бы поправлять Осуина, если бы мы с Розторн не объяснили, что Луво — нечто большее, чем штуковина для предупреждения о землетрясениях.
Когда мы тронулись, Осуин сказал:
— Землетрясения здесь — часть жизни. Видите нашу гору? Это — Гора Грэйс. Знахарки говорят, что любимый богини Грэйс покинул её в день их свадьбы. Она спит неспокойно, ожидая его возвращения. Землетрясения — от того, что она ворочается с боку на бок. Наши богатые поля и леса — дом, который она создала, чтобы заманить его обратно к себе.
Розторн сжала губы. Я опустила взгляд, чтобы никто не видел, как я широко улыбаюсь. Я на что угодно поспорила бы, что Розторн очень нелестно думала о богине, которая ждала мужчину, столь плохо с ней обращавшегося.
Внезапно я ощутила мерцание в моей магии, подобное играющим на воде солнечным зайчикам. На этот раз меня не волновало, поедет ли Розторн дальше без меня.
— Слюда! — закричала я, и спрыгнула со своей лошади. — Здесь пластинчатая слюда!
Слюда была разбросана по куче камней, скатившихся с горы. Она лежала справа от дороги в виде тонких пластин, хрупкого янтарного стекла, которое мигом расколется, и в виде кусков разных размеров, в некоторых из которых была сотня пластин, или больше. Я подобрала несколько толстых кусков про запас.
