— Мы почти потеряли машину, — ответил Рэгиль.
Я хотела быть такой же спокойной и сказала:
— Но мы выполнили задание на этот раз.
Еще до того как мы увидели зарево пожара и почувствовали дым во встречном ветре, я знал — мы опоздали.
Волшебство нельзя скрыть, его следы как волны, и лодка качалась на них. Я смотрел на небо, на ясную звездную россыпь, и видел как нас сносит невидимое течение, — с каждым мигом мы все дальше отклонялись от заданного пути. Отзвук чужой магии влек лодку, и я не мешал ей.
Я пытался понять, различить песню, оставшуюся в воздухе. Почти не удерживая весло, глядя в небо, я слушал, но отзвук был неуловим. В нем чувствовалась сила — холодная, как волшебство живущее в самой глубине моего оружие, — и стремительная легкость, зовущая лодку ввысь. Было что-то еще, но я не мог соединить звуки, не мог повторить песню, и не понимал.
Но другую нить волшебства я чувствовал ясно — она была знакомой, сумеречно-серой, но не пела, только шелестела еле слышно. Я знал этот шорох.
Он никогда не проникал в Рощу, но часто был слышен на улицах Атанга, во дворце и в казармах. И без труда можно было отличить тех, от кого он исходил, — каждый слышал о них, они были всем знакомы.
Никто в Роще не хотел говорить со мной про эту шелестящую, пепельную магию, и только учитель сказал однажды: «Это не волшебство. Не называй это так».
— Мы опоздали, — сказал Джерри, глядя вперед, на багровое небо.
Я бросил весло, и лодка качнулась, потеряла путь, не знала, какой поток ей ловить. Я слышал, как скрипнули рычаги — Рилэн пытался удержать нас на плаву, и поэтому я крикнул:
— Вниз!
Он ответил что-то — ветер унес слова — но послушался. Мы рухнули, как камень в воду, магия и ветер кругами понеслись прочь. Звезды кружились над нами, мелькали черные горы и озаренный пожаром горизонт, — и на миг все заслонила тень. Она метнулась над нами, как огромная птица и скрылась, но я успел вновь ощутить шелестящий звон, — он был сейчас горячим, как зола на углях.
Я рванул весло, и лодка вздрогнула, подбросила нас и зависла у самой земли. И пока она медленно, миг за мигом опускалась, я закричал:
— Атанг! Мы из Атанга!
Киль коснулся земли, и лодка, все еще полная полетом, медленно накренилась, повалилась на бок. Джерри рванулся наружу, но я успел схватить его за плечо.
— Не стреляй, — сказал я. — Это всадник, это не враги.
— Ты так уверен, — пробормотал Джерри.
Только сейчас я понял, что сжимаю оружие — не заметил, как выхватил его. Hе стоило встречать всадника с жезлом в руках — но неумолчная песня стали придавала мне сил.
Джерри наклонился, нашарил что-то на дне, еле слышно ругаясь, щелкнул зажигалкой. Огонь вспыхнул, погас до крохотной искры, а потом разгорелся вновь. Джерри поднял лампу и выбрался из лодки.
Мы приземлились среди скал, — дрожащий свет выхватывал острые грани, камни под ногами, одинокое дерево, его корни, крошащие землю.
— Могли разбиться, — сказал Рилэн.
Было тихо, лишь шорох ветра и треск огня за стеклом лампы. Но я знал, что всадник рядом, не было смысла прятаться или искать его в темноте. Поэтому я повернулся туда, где серый шелест мерцал яснее и повторил:
— Мы из Атанга. Нас прислал король.
Джерри поднял лампу, свет качнулся, лег по-другому. Тени стали тоньше, распались, как порвавшаяся сеть, и навстречу нам шагнул человек.
Это был всадник, я не ошибся.
Его лицо и одежда были в копоти или в грязи, а огромные крылья топорщились как нескладный плащ, деревянный каркас выпирал сквозь прорехи ткани. Но шелест струился вокруг этих крыльев, обволакивал руки, держащие оружие — я точно видел, что это всадник.
Он был выше меня, но едва ли старше — больше я ничего не мог разобрать среди качающихся отблесков и теней.
— Королевская гвардия, — сказал он. Голос у него был такой же, как и лицо — запятнанный копотью. — Вас прислали за мной?
— Если вот это ты устроил, — усмехнулся Джерри, и указал на север.
Зарево там угасало — или его заслонили скалы.
— Нет! — горячо возразил всадник и шагнул вперед. — Я пытался остановить это!
Он все еще сжимал обеими руками ружье — оно было похоже на подделку, деревянное, стянутое полосами темного металла. Никто не мог стрелять из него, только всадники. В нем тек пепел, готовый в любой миг обратиться в пламя, — я слышал его песню.
«Не называй это волшебством», — сказал мне тогда Зертилен. Но я не знал, как еще это назвать.
— Они прилетают каждую ночь, — продолжал всадник. — Издалека их лодка похожа на вашу. Но не вблизи, поэтому я не напал на вас.
— Кто они? — спросил я и тут же пожалел об этом.
Я должен был сначала спросить: «Кто ты?»
— Демоны, — ответил всадник.
Он подошел совсем близко, и Джерри посветил ему в лицо. Всадник зажмурился на миг, но тут же открыл глаза и продолжил:
— Во всех деревнях уверены — это ночные демоны. Им ничего не нужно, они хотят только разрушать. Я не знаю, откуда они прилетают, но сумел остановить их, дважды.
Его глаза лихорадочно блестели, голос был неровным и быстрым — как у того, кто слишком часто курит синий дым, или почти дошел до истощения и знает, что может не успеть договорить.
— Во всех деревнях уверены? — тихо повторил Рилэн. Он стоял, прислонившись к лодке, и в его словах было эхо песни полета. — Ты всех здесь знаешь? А нам про тебя никто не сказал.
— Вот именно, — подхватил Джерри. — Кто ты такой?
Я хотел вмешаться, но не успел, всадник ответил почти мгновенно:
— Меня зовут Тилиниэн Эрил Амари.
— Как?! — воскликнул Джерри.
Я засмеялся.
— Тин, — сказал всадник. — Можно звать так.
Мы теряли время. Еще можно было отыскать врагов, догнать их.
— Полетишь с нами, — сказал я. — Залезай в лодку.
Всадник отступил, шелестящая песня вокруг него стала жарче, но тише, — я чувствовал, он готов исчезнуть, снова стать тенью.
— Мне нельзя появляться там, где бывают всадники, — сказал он. Его слова бежали еще быстрей, догоняли и кромсали друг друга. — Я нарушил устав, я изгнанник.
Я не знал их устава. Он был тайной, как и не-волшебство, дававшее всадникам силу.
Но в чем бы ни провинился этот человек, он дважды остановил врагов.
— На границе всадников нет, — сказал я. — Ты нигде их тут не встретишь. Полетели.
— Вот именно, — кивнул Джерри. — Тут и солдат нормальных почти нет. — Он махнул рукой и добавил: — Я Джерри. Это Рилэн. — Рилэн отсалютовал и запрыгнул в лодку, склонился к рычагам управления. — Это…
— Я узнал, — прервал его всадник. — Это Эли, гвардеец из Рощи.
Я поморщился. Я королевский волшебник, а не гвардеец из Рощи — но спорить об этом глупо.
— Залезай в лодку, — повторил я, и на этот раз всадник послушался.
Я смотрела, как Амира ходит вокруг машины, касается ее, отходит и возвращается вновь. Рэгиль стоял рядом с нами, наблюдал за ней. Когда мы приземлились, он прижал ладонь к борту — датчики у него на запястье мигнули красным и зеленым светом — и молча выбрался наружу. Теперь мы ждали, пока Амира закончит слушать машину.
Мои глаза болели от копоти, волосы пропитались дымом пожара, и мне хотелось скорее уйти из ангара. Отстегнуть крылья, смыть следы битвы, заснуть, — видеть сны о полетах и битвах, или просто скрыться во тьме до пробуждения.
Но я не могла уйти.
Пока машина мчалась обратно, и цифры на стенах показывали срок жизни двигателя, — моя мысль стала сияющей струной, метнулась к Мельтиару. В этой струне была пылающая деревня, враг и наша машина, подбитая, летящая назад. Ответ был без слов — едва коснулся сознания, быстро и легко — Мельтиар понял меня, он ждал нас.
Наверное, все мы позвали его по пути домой.
Он знал, что случилось, но все равно мы должны были пойти к нему, рассказать о полете. Мы делали так всегда. Это было как ритуал.
Амира отошла от машины и покачала головой.
— С ней все в порядке. — Она всегда говорила о машине как о человеке, как об одном из нас. Иногда я завидовала Амире, но не сейчас. — Но оба двигателя надо менять… Завтра мы не сможем полететь.
— Это и так было ясно, — проговорил Рэгиль. Он взял Амиру за руку и потянул к воротам. — Пойдем.
Амира кивнула. Она не снимала шлема в полете и не глотала дым — но глаза у нее были красные.
— Нет, — сказал Лаэнар.
Я обернулась к нему.
Наверное, сейчас мы с ним были особенно похожи, — перепачканные в копоти, в обожженных доспехах, с оружием и крыльями. Он был моим отражением, — но я не понимала, о чем он говорит.
— Я не пойду к Мельтиару, — сказал Лаэнар.
Мои мысли сейчас горели, вспарывали усталость, взлетали и дробились. Я слышала свой голос, срывающийся и горячий, — «пойдем», «мы должны», «он ждет нас», — но слова звучали внутри, не могли вырваться наружу.
