— Я знаю-знаю. Очередь из приёмных отцов за мной не стоит.
— Как ты себя чувствуешь? — сменила она тему, убедившись, что я всё правильно понял.
— Лучше.
— Зайди потом ко мне. Поговорим.
— Хорошо.
Прежде чем выйти к возможному приёмному отцу, я успокоился и дождался, когда выровняется дыхание. Голову атаковали вопросы и путающиеся мысли. Почему я? Почему сейчас? Вдобавок я не мог не отметить изменения во время приступа. На этот раз я подавил его секунд за пятнадцать, что стало абсолютным рекордом. А ещё расчёты. Уже не первый раз я заметил, что с возрастом расчёты усложняются и ускоряются. Сколько бы мне понадобилось времени, чтобы сосчитать все штрихи от обуви на линолеуме и подогнать это к требуемому ответу? Сходу не скажешь, но уж точно больше, чем одна секунда. Я всегда неплохо волок в математике, но во время приступов с мозгом происходило что-то иное, как будто он… ускорялся?
Отбросив мысли о лагах в голове, я отряхнулся и разгладил рукой мятую футболку. Хорошо, что Окурок не съездил мне по лицу. Или наоборот плохо? Зависит от того, какого ребёнка ищет тот человек. Кстати, на вопрос "почему он пришёл за мной?" Катя не ответила.
… … …
Он стоял на ступеньках у главного входа. Кроссовки, джинсы, серая куртка. Одеждой ничем не отличался от случайного прохожего. Лицо без морщин, разве что с мешками под глазами, щетина, пара отметин от подростковых язв. На вид ему не больше тридцати пяти. Кому в таком возрасте понадобится шестнадцатилетний пацан?
— Привет! — махнул мужчина рукой.
— Здравствуйте.
— Данил? — он протянул руку.
— Да.
— Я — Сергей, — сказал он и пригласил жестом пройтись.
— Сергей? А отчество?
— Да какое отчество! — улыбнулся Сергей, показывая пожелтевшие зубы. — Зови меня просто Сергей, идёт?
— Идёт.
Обычно наши встречи с потенциальными родителями проходили на обедах знакомств. В столовой расставляли закуски и сладости. Мы тусовались там и вдоволь еле то, что до следующего обеда знакомств нам не попробовать. Пары, как правило от двадцати пяти до тридцати пяти, которые по разным причинам не обзавелись своими детьми ходили от одного ребёнка к другому и мило разговаривали. Здравствуй! Меня зовут Виолета, а это мой муж — Владислав! Мы хотели бы с тобой познакомиться. Расскажи о себе. Каждый раз во время обедов я чувствовал себя, будто на экзамене и боялся дать неверный ответ. Благо, экзаменационные вопросы нам раздали заранее и их было два: родители спрашивали о тебе, а потом они спрашивали, что бы ты хотел спросить о них. Схема переговоров, отлаженная годами. Пускай и выглядела она не по-настоящему, зато работала. А вот встречи тет-а-тет для меня были в новинку, да и Сергей удивлял:
— Ну чего, как дела?
— Нормально.
— Слушай, Дань, не буду ходить вокруг да около. Ты ж взрослый пацан, поэтому… Воспетка сказала, зачем я приехал?
— Усыновить меня?
— Да, — ответил он и убедительно кивнул. — Ты как?
— Ну…, - я впал в небольшой ступор и решил воспользоваться чужим приёмом. — Не могли бы вы…
— Давай на ты!
— Хорошо. Не мог бы ты рассказать о себе… что ли?
— Да нех… нечего тут рассказывать, — Сергей пожал плечами. — Обычный мужик я. Ну знаешь… Дом… работа… живу помаленьку…
— Понятно.
— А! — спохватился Серёга. — Я тоже в интернате вырос!
— Правда?
— Базарю! Ну… правда-правда! Потому и решил тебе помочь. Знаешь, как-то накатило недавно, вспомнил детство. Думал, что до восемнадцати в детдоме проторчу, но батя мой, хороший мужик оказался. Помог в жизни устроиться, научил всему… Понимаешь?
— Ну да.
— Короче, я решил, что тоже должен парню из интерната помочь. Понимаешь?
— Ага.
— Ну вот!
У Сергея зазвонил телефон. Он достал из кармана дешёвую трубку, бросил быстрый взгляд на экран и побежал к забору:
— Погоди пять сек, ладно?
— Ладно.
Разговаривал он минуты три, хотя, как разговаривал. В основном слушал и преданно кивал, как будто его старания видит собеседник. После каждого второго кивка он поворачивался ко мне, улыбался и показывал указательный палец, прося ещё чуть-чуть подождать.
— Прости, по важному делу звонили, — Сергей вернулся ко мне. — Ну что ты решил?
— Не знаю пока…
— Слушай, Дань, мне бежать нужно. Извини, что так мало поболтали, вот мой телефон, — он сунул мне сложенную пополам бумажку. — Подумай и позвони вечером. Лады?
— Лады.
…….
Возвращаясь в комнату, я думал о… О чем я только не думал… По идее людей, которые собираются взять ребёнка, должны проверять, нет? Психическое состояние? Твёрдость намерений? Он вроде и не походил на маньяка, но кто ж знает, как он будет смотреться с ножом в руке в свете туского фонаря гаража.
Чёрт, всё так спонтанно и стремительно произошло, что я забыл спросить самое главное. Почему я? Он обосновал свой выбор или просто ткнул пальцем в одно из понравившихся имён?
Решение, которое лежало на поверхности — послать его в задницу! Чувак вырос в интернате и к тридцатке решил почистить карму? Это не звучит, как твёрдое намерение стать отцом. Да и каким отцом?! Он сам-то совсем недавно ребёнком перестал быть, а тут шестнадцатилетний пацан… Я смял в руке бумажку с номером и замахнулся в сторону урны.
— Ну как прошло? — высунулась из двери воспитательница Катя, которая, судя по всему, за нами поглядывала.
— Нормально, — я убрал бумажку в карман, и подумал, как бы её по-быстрому отшить, но вместо этого сыграл на любопытстве. — Есть о чём подумать. Узнать бы, что он за человек. Кем работает? Где живет? Жаль, что анкеты хранятся только у директора.
Катя поспешила за мной в коридор, посмотрела по сторонам и дёрнула за рукав:
— Пошли! У меня есть ключ. Но это секрет, и он должен остаться между нами.
— Конечно!
К слову, о секрете, что все воспитательницы таскаются в кабинет к директору, знал весь интернат, кроме директора. Воспитательницы так часто заглядывали к нему в стол, чтобы посмотреть месячную сводку премирования или другие интересные документы, что не только ходили туда толпами, но и выучили график его посещения до минут. Поэтому, когда мы вместе с Катей закрыли за спиной дубовую дверь, я не боялся быть спаленным.
Нужная анкета нашлась быстро. Ульянов Сергей, 33 года, не женат, носитель энергии воздействия. Собственник двухкомнатной квартиры в Заводском районе. Работает монтажником электросетей, характеристика с работы — положительная.
… … …
Половина воскресенья миновала. Возвращаться за учёбу — не то состояние. Поэтому я несколько часов бродил по территории вокруг интерната и раздумывал. Смятый клочок бумаги с номером лежал в кармане, однако после каждого сделанного круга я порывался-таки его выбросить. И каждый раз останавливался. Нет, ну а чего я ждал? Кому придёт в голову усыновить шестнадцатилетнего пацана без энергии? Он же об этом знал? Катя дала ему посмотреть моё дело. Может поэтому он меня и выбрал? Пожалел?
Конечно, как и любой подросток в интернате, я мечтал, чтобы за мной приехала состоятельная семья на дорогой машине. А ещё лучше, чтобы это оказались мои пропавшие родители, которые только спустя шестнадцать лет узнали, что ребёнка в роддоме подменили, ну или случилась любая другая волшебная муть. Мечтать не вредно, однако пора хлебнуть реалий. Разве мне не повезло, что он нашёлся? Чёрт, ещё вчера я и близко не мог о таком думать. А сегодня у меня в кармане лежал клочок бумаги — билет в другую жизнь. Может ли она быть хуже?
Запакованный под завязку мыслями, я добрёл до своей комнаты. Открыл дверь и увидел сначала Никиту сидящего на стуле с ехидной улыбкой, а затем Окурка — лежащего на моей кровати. Повёл головой левее и заметил на столе раскрытую зелёную тетрадь "матеша".
— Ловко ты, Бракованный, однако уравнения решаешь, — натужно захрипел Окурок, вставая с кровати. — Одно на другое поделил и х*й получил?
— Пойду ещё прогуляюсь.
— Не спеши! — приятель по комнате Никитос встал в проёме двери и скрестил на груди руки. От него я такой подставы не ожидал, как-никак жили вместе…
