Высокий, мощный, от него веяло угрозой и хладнокровной жестокостью. С очень короткой стрижкой, почти лысый, но явно темноволосый Лекс, выглядел устрашающе. Руки, вальяжно сложил на груди, правая испещрена черной венозной сеткой, и, исчезая под короткими рукавами футболки, вязь страшных вен появлялась из-под горловины с правой стороны шеи, тянулась вверх; заканчивалась, разветвляясь на уже совсем тонкие линии на острой нижней челюсти, скуле и виске. Но и это было не самым впечатляющим. Его глаза — они не вызывали сомнений в наличии вируса: серые, льдисто-холодные, внешний угол правого глаза темнее из-за черной сосудистой сетки. Выглядело жутко. Именно это, там снаружи, у машины, включило в отупевшем от усталости и передоза снотворными мозге Зои, инстинкт самосохранения и заставило непослушное тело, пусть медленно и запинаясь, бежать. Но, не смотря на то, что главным правилом выживания в их мире было «видишь зараженного — беги», она тихо сидела, стараясь не шевелиться, чтобы не привлекать внимания. До Зои дошло, что рвать и жрать, захлебываясь кровью ее никто не будет, и, судя по всему, ее скромная персона мало кого волновала. Продолжив осмотр, поняла, почему Гарта она не испугалась — не обратила внимания, видела мельком…обычные глаза, черные вены вились от воротника, по затылку и с двух сторон лица, уходили на виски — по сравнению с их главным, отметин страшной заразы совсем мало, не сразу и увидишь.
Зои не заметила, как за ее рассматриванием исподтишка уже наблюдают, возникшая тишина, наконец, заставила встрепенуться, и поднять глаза от их ног, в высоких ботинках с тяжелой, зубчатой подошвой.
— Позови Хельгу, пусть уводит ее отсюда, — переключился опять на блондина Лекс, поморщившись от вида Зои.
— Гы…красотка, мля, — оскалился второй, глядя на девушку, у которой опять, среагировав на ненужное ей внимание, начали дрожать пальцы и все тело, до кончиков ногтей, за секунду наполнилось ватным бессилием. Но волнение, грозящее перерасти в панику, отступило — облегченный выдох вмиг побледневшей Зои…они ушли.
— Поднимайся. Та-а-к. Держись, — слишком громко и ворчливо командовала женщина, слегка полная, примерно, такого же возраста как мать Зои. Ее, как будто в удивлении, вытаращенные глаза, с сочувствием оглядели тонкую фигуру. Поддерживая едва державшуюся на ногах Зои, потянула ее к входной двери. Вместе вышли на улицу.
— Я — Хельга. И ты, девочка, слушаешь меня, поняла? Хельга плохих советов не дает, ты уяснила, а? — все также громко продолжала она. Не смотря на то, что речь резала слух, врываясь в гудящую от боли голову, Зои стало спокойнее. Хельга — не зараженная, признаков вируса не видно, и появление нормальной человеческой особи вселяло надежду. Иссохшее горло Зои кое — как выдавило:
— Пить.
Женщина согласно кивнула.
— Ну а как же девочка, — и, резко остановившись, развернула ее к себе лицом, прямо посмотрела в глаза. Для большей убедительности, в такт речи, Хельга тыкала пухлым пальцем в грудь Зои, — я дам тебе воды, совсем немного сначала, потом я тебя помою. — Помолчала, взгляд карих глаз деловито скользил по ссадине на пол лица, оценивая фронт работ, — душ. Ты понимаешь меня?
— Д-да. — Зои, как загипнотизированная, смотрела на важную Хельгу.
— Молодец, — кивнула шишка из волос на голове женщины и удовлетворенная послушностью девушки, продолжила, когда они уже подходили к двери дощатого барака, — потом ты, уже чистая и не такая вонючая, ляжешь в постель и хорошенько выспишься, я не позволяю таким грязным девицам валяться на моем постельном белье.
Зои — все, что высказывала эта шумная простая женщина, оскорбительным не казалось. Вода, душ, постель — она тихо заплакала. Хельга, не обращала внимания, но, наконец, замолчав, просто поглаживала девушку по вздрагивающему от глухих рыданий, плечу. И хотя Хельге может и не доставало манер и грамотности, ее простая и убедительная речь, вытащила Зои из состояния отстраненности и заторможенного отупения.
Женщина открыла дверь, и повела Зои по длинному затененному коридору. Прошли мимо нескольких дверей, мимо кухни, где все шипело, и из проема по потолку стелился пар, там Хельга коротко кинула:
— Таня, черпани воды.
Встрепенувшаяся, при упоминании воды, Зои услышала лязг железа и тихое ворчливое бормотание.
Запахло сыростью и мылом. Женщина провела ее в душ, и, крутанув краны, чтобы настроить подходящую температуру, начала сразу стягивать грязную, пыльную одежду с девушки. Хлопнула дверь и в руках у Хельги был уже вожделенный ковш воды. Зои перестала раздеваться и схватилась за питье, но женщина не дала долго наслаждаться.
— Много сразу нельзя, — и в ответ на умоляющий взгляд девушки, ткнув пальцем в лицо, строго добавила, — помоешься, снова попьешь, девочка.
Слегка подтолкнув Зои в облачко пара, где гостеприимно шумел горячий душ, Хельга, с брезгливо поджатыми губами, отпихнула серую кучку снятой одежды в дальний угол комнаты. Первые минут пять Зои сидела под душем на корточках — казалось, даже напор воды мог сбить с ног. Невыносимо жгло лицо, но представляя сколько сейчас вымывается дерьма из ран и ссадин, жаловаться не хотелось. Привыкнув к температуре и собравшись с силами, она, опершись дрожащими руками о стены, осторожно встала. Резко подкатила тошнота вместе с назойливым жужжанием.
— Намыливай голову, — Хельга протянула пластиковую бутылку с шампунем. Потянувшуюся было за ней девушку, скрутило спазмом и, Зои болезненно скорчилась на полу. В голове зависло жужжание, к нему добавилось ощущение, что через мозг, насквозь, рвется вибрирующая волна. Вырвало водой, и, откашлявшись, ей стало относительно легче. Хельга шумно вздохнула, недовольно крякнула и решительно шагнула под строю воды, где сама стала намыливать волосы обессиленной девушке.
Зои трое суток пробыла в постели. В небольшой комнате, где она находилась, было вполне уютно, и за исключением вечеров, тихо. Она несколько раз просыпалась, то одна — рядом на столе находила стакан воды и кружку с теплым бульоном, то — в компании Хельги и бойкой блондинки. Чаще всего соседки тихо, без злобы, спорили. Хельга — старшая в хозблоке, повар, не могла не воспользоваться возможностью поучать более молодых «коллег». Таня, светловолосая, худенькая, пыталась огрызаться, однако, не переходила в этих мелких стычках черту дозволенного. Повариха все-таки здесь пятнадцать лет и заслужила уважительное отношение даже зараженных.
— Меньше хвостом надо вертеть. Думаешь если старуха, то я дура, а? — Хельга сидела на постели и пришивала пуговицу на пестрые, в крапинку, штаны.
— Ничего ты не понимаешь, — хмыкнула Таня, — я ему нравлюсь.
— Задница ему твоя нравиться. Хотя она того не стоит. — спокойно продолжила Хельга, разворачивая огромные штаны, проверила свою работу и кивнув в сторону Тани уже обратилась к Зои, — вот посмотри, девочка, ты на них даже смотреть боишься, а у этой…любовь. Ох, девки из крайности в крайность.
— Да идите вы, — взвизгнула, уже порядком разозленная Таня и направилась к двери.
— А штаны? — вопрос в спину, остановил блондинку.
— Сама неси.
— Ну и лады. — и опять обращаясь к Зои, — дойду до Рогатого, штаны отдам и спрошу у Лекса насчет тебя.
Таня остановилась, повернувшись быстро подошла к Хельге и, под ехидный смех поварихи, выдернула штаны Рогатого, сквозь зубы прошипела.
— Ну ты и вредина…ну попросишь у меня что-нибудь. — И вышла.
Зои слушала их перебранку, сидя в постели под одеялом. Положив на колени маленькое мутное зеркало, она отдирала корочки от ссадин на лице. Иногда морщилась, когда глубоко, в тканях, попадались крупинки песка, и их приходилось доставать из ранок. Глаз, наконец, открылся и сиявший под ним синяк, начал приобретать желтоватый оттенок.
— Можно устроить так, чтобы я здесь работала? — с надеждой посмотрела на Хельгу.
Она откровенно боялась — боялась выходить из этого барака и встретить одного из этих. И хотя ее соседки уже объяснили, что обитатели периметра набрасываться на нее не будут, но вспоминая короткое общение во время приезда и то безграничное состояние страха, что ее, что курьеров, сталкиваться с мутантами она опасалась. Повариха понимала — сейчас у Зои каша в голове от новых впечатлений, и привыкать к нестандартным обстоятельствам лучше, если находиться среди своих. Бросив сочувствующий взгляд на новенькую, она слегка улыбнулась:
