И пусть в меня кинет камнем тот, кто не заколебался бы на моём месте. Да, пацан был мне симпатичен своей силой воли, но я его, по сути, знать не знал. Он мне ни сват, ни брат и даже не хороший знакомый, я итак сделал для него больше, чем сделали бы другие на моём месте. И я почти решился плюнуть, но…
Но я не хочу. Я взял на себя ответственность за него, я дал парню надежду. И пусть никто не узнает о том, что у меня была возможность ему помочь, но для меня это не было аргументом. Я буду знать, и я перестану себя уважать после такого. И этого достаточно.
— Что нужно сделать?
— Надреж моим лезвием левую руку и напои его своей кровью. Скажи девочке, что бы делала всё возможное, что бы поддержать жизнь пацана. Процедура займёт минут 15, всё это время не отнимай своей руки. Пусть пьёт твою кровь всё это время.
— Сейчас я начну его лечить. Сделай, пожалуйста, всё возможное, что бы он пережил процедуру. Пацан, — обратился я к пареньку. — Сейчас, скорее всего, будет так больно, что всё, что было до этого, покажется тебе щекоткой. Но ты должен быть сильным и выдержать всё ради своей мелкой сестры. Я дам тебе сейчас частичку своего будущего, часть своей силы и судьбы. Если ты не выдержишь, это будет напрасная жертва, так что не разочаруй меня.
— Как именно ты его лечить собрался? Я не могу помочь, не зная… — начала Хельга, но я не стал слушать её причитания.
Решительно проведя ладонью левой руки вдоль лезвия Феникса, я прижал кровоточащую ладонь ко рту растерянного от моей пафосной речи пацана.
— Пей! — решительно приказал я.
В тот же миг нас двоих охватило моё пламя. Оно не обжигали и не разрушало, и отшатнувшаяся поначалу Хельга тут же кинулась обратно к операционному столу, поняв, что опасаться нечего.
Это было очень больно даже для меня, чего уж говорить о пареньке? Он мычал, из его глаз текли слезы, тело его трясло, и даже сгнившие почти до костей ноги дергались, но несмотря на это парень не прекращал пить мою кровь. Поразительный самоконтроль, скажу я вам. С каждой каплей крови я чувствовал, как часть чего-то важного, чего-то родного покидает меня. Моё Семя, симбиот в моей душе, тоже испытывал боль и сопротивлялся как мог. Словно в бреду, я повторял мысленно себе, да и, наверное, ему — терпи! Терпи, так нужно!
Когда всё закончилось, я без сил рухнул на пол. Я проспал часа четыре, и проснувшись, понял, что всё получилось.
— Парень выжил, и даже ноги зажили полностью. У него оказалась Стальная Воля, — сообщила Хельга, заметив, что я пришёл в себя. Я лежал именно на её кровати. — Оставь мальчика у нас. С него хватит страданий.
— Он прирожденный воин, и оставлять его под твоей юбкой гробить свой потенциал ему точно не следует, — возразил я.
Говорить, какова цена его исцеления, я не стал. Хотя, наверное, она и так примерно поняла, что произошло. То, что я сделал, было сродни тому, что бы оживить умершего неделю назад человека. У пацана было разрушено всё, что только можно в энергетике.,
Мне очень хотелось побыть с ней ещё немного, повалить на кровать, припасть к её губам, подмять под себя и ухватить за гриву рыжих волос, но… Я и так потерял непозволительно много времени. Тогда, после нападения Золотых Мечей, она провела у нас три дня, и это были самые лучшие дни в моей жизни, как бы избито это не звучало. Но у каждого из нас были свои обязательства и люди, за которых мы несли ответственность. К сожалению, в отличии от нормальных пар, у нас не было возможности постоянно и полноценно быть вместе. У каждого из нас был свой долг.
Забрав пацана, я вернулся назад. И он сумел доказать мне, что я не зря рисковал и делился с ним своей силой. Он был жесток, яростен и беспощаден к врагам, тренировался под моим и Феникса руководством как проклятый, даже больше меня самого. Он лез в каждый бой, часто рисковал и возвращался израненным, и очень быстро набирал силу и уровни. И был невероятно предан лично мне, на грани фанатизма. За глаза его называли Тенью Мясника. Он всюду сопровождал меня, и месяц назад взял ранг Полководца, прикончив лично двух Генералов и Вождя крыс. У него были странные способности, возможно, даже уникальные. Чёрный снег не прошёл даром для него. Воистину, то, что нас не убивает — делает нас сильнее. Он был ярким примером этого. Его навыками стали не огненные навыки, к моему удивлению, а ветер. Добыв самостоятельно навык Высокого ранга 5 класса, Меч ветров, он привнёс в стандартный навык яд пропитавшей его в своё время отравы и начал открывать новые навыки на основе одного этого. Его воздух был черным, а раны, нанесенные его воздушными атаками, начинали очень быстро гнить.
— Нам пора, шеф, — негромко сказал он, войдя в комнату. — Скоро совет.
— Иду, я иду, мелкий, — проворчал я. — Ни минуты покоя.
Глава 2
На совет со мной выходила целая свита. Три десятка бойцов моей личной охраны, в которой было два с половиной десятка Командиров выше 350 уровня и пять Генералов, возглавляющих каждый свою пятёрку бойцов. Командовал ими лично я. Рома в число охраны официально не входил — с одной стороны, ещё слишком мал, что бы людьми командовать, с другой — слишком силён и своеволен, что бы подчинятся кому-то из Генералов. Делать Полководца подчинённым кому-либо, кто ему, по меньшей мере, не равен, означало попросту подставить главу такого отряда — случись чего, у того не было бы достаточных рычагов для того, что бы на него надавить, что подрывало бы его авторитет в глазах подчинённых.
Так и выходило, что пацан был кем-то вроде моего личного адъютанта, подчиняющийся лишь непосредственно мне. И всех такое положение дел устраивало.
Второй Полководец нашего анклава личностью была не слишком боевой. Самая младшая из Ливневых не любила сражения, даже развивать её до этого ранга пришлось насильно. Она вообще была той ещё тёмной лошадкой — каким-то образом, не обладая Семенем Трансцендентности, она тоже была способна сама формировать свои навыки. Как и следовало ожидать, в основе её способностей лежали иллюзии и манипуляции разумом, с помощью её Глаз Тьмы. Потомок Элетайи, по словам Феникса, была куда талантливее меня в деле освоения своего наследия. Как он утверждал, дело было в том, что у неё пробудилась память крови.
Она способна была влиять на эмоции и даже считывать верхний слой мыслей тех, кто сильно уступал ей в параметре Воли. То есть с теми, кто был на уровне Лидера и ниже. С Командирами — лишь считать эмоции, генералы и выше были вне её власти.
В бою же она чаще всего использовала весьма необычный навык — Армию Призраков. Сонм из десятков её двойников и различных существ, которых она воплощала в зависимости от её воображения, вместе с ней шли в бой. В целом, само по себе это не было слишком уж удивительно, разные умельцы, использующие иллюзии, уже были не редкостью. Прежние времена, когда Система сыпала навыками лишь из рубрики посильнее ударить, прошли. Но её иллюзии отличались тем, что сами могли использовать навыки, были вполне материальны и отлично скрывали хозяйку. Окутанный чёрным туманом отряд, четверть которого — черноглазая тощая девочка с красным, вертикальным зрачком был ощутимой и грозной силой.
В моё отсутствие анклавом руководил совет. В него входили лидеры всех производств и командиры батальонов. Рунолог, два мат., обеспеченца трое комбатов и начальница медиков и артефакторов. Крепость в надёжных руках.
Люди не нуждались в моём непосредственном руководстве, каждый и так знал свою задачу. Покидали крепость, прыгая прямо с крепостной стены — высота в пол сотни метров не была препятствием для элиты моего воинства. По направлению к Гранду, как и к остальным анклавам, давно была расчищена дорога. На расстоянии пяти километров в его сторону стоял наш аванпост — небольшой замок, наш аванпост, созданный с помощью Системы. Охранялся он сотней бойцов, что заступала сюда дежурить, сменяясь каждую неделю. У нас было ещё три подобных же аванпоста в разных направлениях, для контроля территории. Их основной задачей было наблюдение за территорией и регулярная зачистка окрестностей от тварей, что бы не давать им скопиться.
