К чему это я?
В нашем ЖК обитают самые разные люди. Преимущественно мещане. Кто-то заглядывает сюда раз в год, кто-то останавливается по делам. Есть студенты и корпораты. А есть чьи-то родственницы, которых перетащили из окрестных городков поближе к цивилизации.
— Поживем у друзей, — говорю я. — Пока ремонт не сделают.
— Правильно, — вдруг одобрила Василина Никитишна. — А я за квартиркой присмотрю. Кирюшу, хозяина вашего, я давно знаю, будем на связи.
Этого еще не хватало.
Вижу по глазам — хочет влезть внутрь и что-нибудь разнюхать. Так, надо избавиться от этой старушенции, а квартиру защитить «жутью». Хорошей высокоуровневой «жутью», чтобы непрошеные гости обсирались на пороге от страха. Ну, и еще артефактом каким-нибудь. В специализированных магазинах есть сторожевые системы, препятствующие физическому проникновению… Только я не планирую здесь жить. А трупы скоро уберет наша бригада.
«Жуть».
Идея неплохая.
А начну-ка я прямо сейчас.
Вкачиваю в технику немного взвеси, повышаю градус криповости. От меня веет чем-то потусторонним, нехорошим, зловещим. Василина Никитишна хоть и выросла в российской глубинке, но с подобными вещами не сталкивалась. Типичная простолюдинка, чей отпрыск влез в компанию влиятельного аристократического рода.
Для пущего эффекта смотрю пенсионерке в глаза.
Немигающим взглядом психопата.
— Не надо лезть в квартиру, — голос наполняется тяжеловесной сталью. — Мы разберемся сами.
Василина Никитишна пятится назад.
Я начинаю медленно надвигаться и тяжело дышать. Добавляю в ауру, которой окутал свое тело, еще немного взвеси. Тут даже эфир не потребуется. Детские шалости.
— Сереженька, — старушка сглотнула. — Ты чего?
Делаю еще один шаг вперед.
— Не надо. Лезть. В квартиру.
Арина внимательно следит за нашим диалогом из раскуроченного проема.
— Я и не собиралась, — мямлит активистка.
Присматриваюсь к эмпатическому фону. Злорадство, связанное с тем, что у богатенького соседа случилась беда, отступает. Падает в ноль уровень любопытства. Теперь доминирует лишь одно желание — унести поскорее ноги, запереться на все засовы и быть тише воды ниже травы.
Великолепно.
— Марш домой, — приказываю я, добавляя в топку еще одну пригоршню взвеси.
Пенсионерка пятится вдоль стены, затем резко разворачивается и бежит. Сначала к лифту. Бездумно тыкает в кнопку вызова, стучит по створкам, затем взвизгивает, мчится к дальнему краю площадки и ушлепывает плюшевыми тапками по ступенькам. Я спокойно наблюдаю за этим цирком.
— Не переборщил? — спрашивает Арина.
— Она не должна вернуться.
Лифт, кстати, у нас не работает. Плановый ремонт, затянувшийся на полтора месяца. Паника, охватившая Василину Никитишну, напрочь отключила ей мозг.
Шаркающие шаги постепенно стихают.
Этажом ниже хлопает металлическая дверь.
Мы неторопливо спускаемся в холл. Преодолеть нужно всего девять уровней, это несложно. В холле всюду понатыканы камеры, охранник сидит на своем месте с закрытыми глазами. Приближаюсь к стойке, проверяю пульс. Живой. Просто чувака вырубили какой-то простенькой техникой.
Холл просторный, гулкий, но довольно теплый. По углам разбросаны кожаные кресла, в стены вмонтированы световые полосы. Пол мраморный. Над головой охранника бормочет гипнотические мантры телевизор.
Идем к панорамному окну, поворачиваем влево и оказываемся перед массивной дверью с исправно работающим домофоном. За окном бушует декабрьская вьюга. Косые белые росчерки царапают стекло. Машин кот наплакал — жильцы прячут своих железных коней в трехуровневом подземном паркинге. Силуэты домов практически неразличимы в ледяной круговерти.
Выходить наружу не хочется.
Терпеливо ждем, пока к парадному входу не подкатит черный микроавтобус. Водитель остается внутри, двигатель не глушит. К нам спешит четверка бравых «мастеров клининга» в парках. Лиц не видно, под капюшонами — черные балаклавы.
Открываю подъезд и впускаю ребят в холл.
— Здорово, — приветствует меня возжигатель. — Приступаем?
— Дверь сорвана, — сообщает Арина.
— А ты через холл всё будешь тащить? — интересуюсь я.
Мешков и носилок не видно.
Вообще ничего не видно.
— Обижаешь, — хмыкает эксперт. — Смотри, бро.
В руках Николая появляется пульт дистанционного управления. С «крутёлками», рычажками и разноцветными кнопочками. Из пазов выдвигаются две антенны радиоуправления. Я не сразу дорубаю, что это пульт от дрона доставки. Перед глазами спеца разворачивается крохотный голографический экранчик.
Знаками показываю, что охранник спит.
Труповоз удовлетворенно кивает, активирует скрытое устройство и начинает вращать верньеры. Затем пальцы моего спасителя ложатся на тачпад. Я вижу красную точку в координатной сетке на экаране. Ума не приложу, как это работает.
Задняя дверь микроавтобуса распахнута в серый полдень.
Я слышу гул винтов.
Из грузового отсека вылетает миниатюрный квадрокоптер, зависает над ближайшим сугробом и начинает раскладываться. Выдвигаются дополнительные пилоны и сегменты, что-то шипит, лязгает, щелкает. Круто. На дворе минус двадцать, а эта штука такое вытворяет.
Коптер увеличился в размере.
И взмыл в небо.
Глава 3
Прошло больше года с тех пор, как я разобрался с Мефодием. Тогда церковника исключили из Патриархата, и я действовал по прямой указке Клуба. Сейчас картина иная. Все, кто претендует на кресло властителя, обладают неприкосновенностью. Мы не можем убивать друг друга, но данное условие нарушено. И я подозреваю, что мне это с рук не сойдет.
За минувший год многое в моей жизни изменилось.
Я женился на дочери Петра Власова, далеко не последнего аристократа в Великом Новгороде. Наши дети будут дворянами. На поверхности лежал следующий шаг — объединение с Друцкими, укрепление младшей ветви, богатство и процветание. Вот только я — корректировщик. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять простую вещь. К корректировщикам в патриархальном Империуме всегда будут относиться настороженно, считать людьми второго сорта. Стихийники — вот соль земли. Многое прояснилось в тот вечер, когда мы устроили торжественный бал и объявили высшему свету о своей помолвке. Немногие спешили поздравить нас с приятным событием. Беглая монахиня и член Гильдии шиноби. Достойная пара, ничего не скажешь.
С дедом у меня состоялся довольно неприятный разговор. Выяснилось, что Константин Федорович видел меня вовсе не одним из руководителей «Ижевских роботов». На переговорах в высших финансовых кругах корпорацию должен представлять кто-то… более авторитетный. Например, Паша Друцкий, сын Тимофея Константиновича. Парень, в отличие от отца, серьезно занимается своим образованием, имеет амбиции, желание развиваться и лидерские качества. А Лиза с Аней вступят в династические браки с нужными людьми, увеличив число союзников клана. Я же буду мечом Друцких. Карающей дланью, расправляющейся с неугодными. Если совсем упростить — палачом.
Что ж, сценарий с позиции главы рода очень даже вменяемый. Грамотный, скажу откровенно, сценарий. Деда я понимаю — он расставил фигуры на шахматной доске и каждому нашел применение по его способностям. Есть лишь один нюанс. Я не желаю прозябать на вторых ролях. Пока старшие в роду будут загребать деньги лопатой, я буду по локоть вымазывать свои руки кровью. Стирать людей, участвовать в межклановых войнах. И все эти достижения будут выложены на чужой алтарь. Я буду драться за тех, кого не считаю по-настоящему близкими людьми.
Я предложил деду одну из своих идей. Ну, там где я возрождаю Клан Когтей, поднимаюсь в Сёгунате и сотрудничаю с родственниками на равных. Думаю, вы поняли, куда меня послали. Друцкие, сказал дед, всегда управлялись одним лидером. Это незыблемая основа, краеугольный камень политики. Думаешь, спросил Константин Федорович, нам не предлагали коалиции с выходом на международный уровень? Предлагали. Но все эти альянсы подразумевали частичную утрату полномочий главы рода. А это недопустимо.
