бесформенный кусок металла. Рядом с ней стояла Сетти, которая время от времени, обдавала заготовку магическим пламенем. При этом глаза блондинки буквально сияли от счастья — она действительно стала носителем огненной стихии. Фигня какая-то не здоровая!
Кузня… Теперь на территории моей пещеры еще и кузня появилась. Зашибись! Что еще изменилось в моем доме, пока меня не было? Легкое дуновение холодного ветерка заставило меня поежиться и звонко чихнуть. Млять, простудиться еще не хватало!
— О, привет, доходяга, — заметив меня, усмехнулась Пиона. Несмотря на утреннюю прохладу, она была раздета по пояс, а смуглая кожа даже поблескивала капельками пота. Жарко ей! Впрочем, при такой работе, не удивительно… — Чего выперся в одних штанах? Тут тебе не Пламер, земля жаром не дышит. Или ты у нас горячий горный парень?
— Не смешно, — насупился я, подходя ближе. — Откуда это? — я взглядом указал на кузнечную печь.
— Хм? — девушка обернулась, посмотрев на свои владения. В том, что теперь это место принадлежит ей, я даже не сомневался. — Ах это! Орхидея с Мальвой помогли построить. Отличные девки и магией хорошо владеют. Ты же не против? — огнявка вопросительно изогнула бровь. Ее пристальный и многозначительный взгляд, говорил о том, что вопрос, в общем-то, риторический.
— Нет, — сухо обронил я, понимая, что противится данному произволу — бесполезно.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнула эльфа. — А то целыми днями сидеть без дела, это не мое.
— Угу, наслаждайся, — вздохнул я и решил кое-что уточнить. — Только занимайся этим не с утра. Не хочу каждый раз просыпаться под этот раздражающий стук.
— Договорились, — усмехнулась девушка и с силой ударила молотом по металлу.
— Ты издеваешься?! — взвился я, сверля эльфийку хмурым взглядом. Рядом тихо хихикнула Паусеттия. А мне вот не смешно! Ни разу!
— Что? — искренне удивилась Пиона. — Ты же уже не спишь.
Недовольно поджав губы, махнул рукой и потопал обратно в дом. Приходилось признать — эльфийки плотно оккупировали мою пещеру и уже даже начали частично переделывать ее под себя. Кабздец! Благо осталось собрать всего четверых и скоро этот остроухий кошмар закончиться. Главное сохранять спокойствие и не поддаваться эмоциям, иначе я точно кого-нибудь придушу. Нервы ни к черту! Захлопнув за собой дверь, недовольно поморщила. Что ж так холодно?! Еще только середина осени! Вот разберусь с исцелением и присмотрю себе пещерку в более теплом месте и подальше от всех! Млять, чуть попец себе не отморозил! Холодрыга аж кокушки съежились! Угу, одеваться надо теплее… А кто же знал, что придется на улицу выходить?
У лестницы на второй этаж я встретил Мимозу с небольшим подносом, на котором стояли чашка чая и тарелка со свежим ароматным печеньем. Судя по запасу вкусняшек, она направлялась в полюбившуюся ей библиотеку. Всезнайка навела меня на мысль, которой я поспешил с ней поделиться.
— Слушай, — обратился я к девушке. — Ты уже знаешь, почему Паусеттия тут? — эльфа кивнула и я продолжил. — Думаешь, это возможно?
— Не знаю, — честно ответила она. — Раньше я о таком не слышала.
— Хм-м-м, — задумчиво протянул я. — Может, в библиотеке что-то об это есть? Поройся в старых фолиантах, вдруг что-то найдется.
— Хорошо, — с готовностью согласилась эльфийка.
Благодарно улыбнувшись Мимозе, я направился в свою комнату. Стоило все-таки одеться. Уже на подходе к покоям, заметил Розочку, которая взволновано мялась у двери. Ей-то что от меня спонадобилось в такую рань? Хотя, стоило с ней поговорить и кое-что прояснить. Напустив на лицо суровости, я распахнул дверь и вошел в комнату. Сделав пару шагов, обернулся и посмотрел на замершую у входа девушку.
— Проходи, — сухо оброненное слово больше походило на приказ, чем на вежливое приглашение. Монашка взволновано сглотнула, слегка помедлила, но все же нерешительно перешагнула порог. — Дверь закрой, — отдал я следующий приказ, отходя дальше и усаживаясь на кровать. — Зачем пришла? — спросил я, когда Роза послушно закрыла дверь.
— Мне показалось, что ты был слегка расстроен тем, что я привела сюда Сетти, — робко проговорила эльфа, нервно теребя подол платья. Слегка?! Это мягко сказано!
— Тебе не показалось, — холодно фыркнул я, лишь мельком взглянув на небесную деву. Всем своим видом, я показывал Розочке, насколько недоволен ее поступком.
— Но почему? — на невинном личике эльфийке читалось искреннее непонимание.
— Да ты хоть знаешь, что она натворила?! — вспылил я, хмуро сдвинув брови.
— Знаю, но… — неуверенно пролепетала она.
— Какие тут могут быть «но»? — сложил руки на груди, выражая свою непреклонность.
— Возможно, она и поступила не очень хорошо по отношению к тебе, — осторожно заговорила Роза, испытывая мое терпение и не желая признавать свою неправоту. Почти свести в могилу теперь характеризуется, как «не очень хорошо»?! — Но разве у нее был выбор? Боги оказались несправедливы к таким, как Паусеттия. Она боролась за свою жизнь, пусть даже таким неприглядным и жестоким образом, — монашка запнулась, заметив, как я угрожающе прищурился. Ох, лучше бы она вообще не попадалась мне на глаза! — Но сейчас же все иначе, — выпалила эльфа, словно боялась, что я выставлю ее за дверь, прежде чем она успеет договорить. — Ты помог ей измениться, и я считаю, что поступила правильно, когда привела ее сюда, чтобы она смогла выразить тебе свою благодарность, — на одном дыхание выдала Розочка и упрямо поджала губы, собираясь отстаивать свою позицию до последнего. Вот же упертая! И наивная до безобразия! Святая простота!
— Хорошо, — вздохнул я, посмотрев на эльфийку. — Допустим, твой поступок с Сетти я еще как-то могу понять и оправдать, — я старался сохранять спокойствие, но в голосе все равно проскальзывали раздраженные нотки. — Но как ты могла впустить в пещеру незнакомого дракона?
— Но он же твой брат, — тут же возразила девушка, невинно хлопая густыми ресницами. — Он сам так сказал.
— И ты поверила? — усмехнулся я. От моего вопроса Роза заметно побледнела, а ее глаза наполнились страхом.
— Он солгал? — едва слышно выдохнула она. Видимо, до нее начало доходить, чем могла обернуться ее беспечность.
— Нет, — я отрицательно качнул головой. Жутко хотелось попугать ее еще немного, но я побоялся, что это может окончиться женской истерикой. — Венедим действительно
