пушистую сочно-зеленую ботву и болтающуюся над землёй малюсенькую морковинку.
Пока я переодевалась этот уникум закопал свою прелесть на моем дворе. Когда я вышла на крыльцо, успела приметить, как пес с нежностью приминает лапами влажную землю.
Не знаю зачем, но пошли мы в обход поля, на котором сегодня трудились селяне. Не хотелось объяснять старосте куда и зачем, а он ведь обязательно спросит. Хотелось быстрее собрать плоды, отнести травнице и с чистой совестью гулять. Гулять — это громко сказано, потому что мысленно я постоянно возвращалась к своему пустому и неприметному дворику. Мыслей относительно его преображения не было, это же вам не мой родной двадцать первый век с его магазинами "Все для сада и огорода". Даже элементарно засадить цветами крайне проблематично, ну, где взять семена или саженцы?
Из задумчивости меня вывело недовольное пыхтение — Мотя уселся посреди тропинки и увлечённо вычесывал задней лапой ухо. Перевела взгляд на тонкие стволы деревьев, начинающийся уже через каких-то пару метров и притаившиеся за ними многовековые необъятные и темные.
— Ну что, пошли? — неуверенно спросила я у Моти, но тот мне, естественно, не ответил, — Мотя, а ты не оборотень-пёсель? Нет? Жаль.
Делать было нечего, пришлось идти вперед. Лес, как лес. Может я зря опасалась и этот чужой мир не такой уж и чужой? Трава, деревья, да цветочки… Красота. Я прислушалась, где-то недалеко шумела вода, но травница предупредила, что за лапиусами реку переходить не надо.
— И совсем не страшно, — приободрила я себя, но тут кусты зашуршали, и я вся напряглась, ожидая увидеть самое страшное.
Листья затряслись и разлетелись в стороны, пропуская двух шустрых зверьков. Они один за одним пронеслись мимо и исчезли под туннелями выглядывающих из земли корней. Я выдохнула.
Через полчаса мне уже надоело вглядываться в каждую травинку в поисках нужной, но тут я их увидела. Крохотную полянку окружал покрытый мхом булыжник, а посередине, из-под прошлогодней листвы тянулись вверх зеленые лапки с белыми усиками. Их было немного, но на заказанные травницей пять штук хватало.
— Мотя, мы нашли их, — поделилась я радостью с псом и присела у крайнего.
Все как учили. Положила рядом тканевый мешочек и примерившись, не без труда подняла ладошками твердую землю. В ямке показался круглобокий желтый кусочек, и я сосредоточенно продолжила его выкапывать.
Опустив плод примерно с грецкий орех величиной, перешла к следующему кустику. Так увлеклась работой, что когда щеки коснулось теплое дыхание, я раздраженно потребовала:
— Мотя, не отвлекай меня, — и не глядя схватила за морду, отворачивая от себя. А мне казалось у пёселя поменьше мордочка, а на деле едва в руку уместилась.
Я заботливо похлопала по последней закопанной ямке и опустила пятый плод в мешочек. Уха коснулось дыхание, заставив выбившиеся волосы всколыхнуться, а по спине побежали мурашки от неожиданности.
— Мотя, не дыши на…, — я подняла взгляд и увидела в нескольких метрах боязливо выглядывающего из-за дерева пса, — …меня.
Он прижал уши к голове и смотрел на меня очень сочувствующе, но на помощь не бросался. Я перевела взгляд влево и едва сдержала эмоции чтобы не закричать и не умереть со стопроцентной вероятностью. Рядом стоял огромный черный волк… Он плавно водил хвостом из стороны в сторону и не спускал с меня своих завораживающих желтых глаз.
— Здрасти, — пискнула я, стараясь не делать резких движений и не поднимать шум, — Чудесная погодка, не правда ли?
Скосила взгляд на Мотю, тот обреченно прикрыл морду лапой. Мог бы и помочь, трус пушистый.
— Знаете, нам уже пора, — я медленно поднялась на ноги, отползая подальше, — Не волнуйтесь, мы помним дорогу назад…
Было у меня такое стойкое ощущение, что эта жуть на нами издевается. Жёлтые глаза глядели на меня насмешливо и снисходительно, как сытый кот на мышку.
Я отступала спиной к Моте, боясь, что вот сейчас волчара опомнится и бросится на меня, а кто там между его клыками и моей тушкой победит гадать не приходится.
Заинтересованно дергая хвостом, зверюга вдруг опустилась на камни, словно дав понять, что кидаться не намерен.
— Ну мы пойдем, — зачем-то сказала я и мы действительно поспешили уйти.
Все время зудело между лопаток, будто кто-то непрерывно сверлил взглядом, но оглянуться я себе не дала.
Не знаю, как дошла до домика травницы, да только ждать ее пришлось. На крылечке под яблоневыми ветками я медленно приходила в себя.
— Ау-у, — перед глазами помахали рукой, — Ты меня слышишь? — надо мной возвышалась Лия, уставшая и бледнее даже чем с утра.
— Волк, — тихо сказала я и кашлянула, прочищая горло, — Огромный чёрный волк.
— Ты видела Данияра? — удивилась травница и вздохнув, отварила дверь в дом, — Травки тебе успокаивающие заварю.
— Дани… Кого? — не поняла я, оборачиваясь к дверному проему, из которого гордой походкой вышел кот.
— Данияр, — коротко ответила она и никаких вам пояснений, ни интересных историй из прошлого.
— И чего он? — уточнила я, сгребая в дрожащие руки слабо сопротивляющегося кота.
— Да ничего, — травница вышла на крыльцо и протянула мне глиняную кружку, — За зря не трогает и ладно, границы свои сторожит.
— И ты туда ходишь, зная, что там вот этот вот бегает? — удивилась я, приняв отвар.
— Он в это время на другой стороне, — задумчиво отозвалась она, смотря куда-то в небо, мне тоже захотелось посмотреть, что она там увидела, — Я стараюсь не встречаться с его сородичами и тебя в это время по той же причине отправила, а оно вон как получилось. Странно.
Сна ни в одном глазу. Стоит мне прикрыть глаза, и я снова вижу жёлтые глаза. А ведь Лия предлагала остаться на ночь у нее, а я — дура, отказалась и теперь вынуждена была разбираться со своими новоприобретенными фобиями один на один.
Почему у меня нет собаки? Или кошечки? Да хоть мышки-полевки на худой конец. Будь у меня хоть кто-нибудь, не пришлось бы сейчас трястись в одиночестве.
В ночной тишине возмутительно громко заурчал живот… Ну да, я же еще не ела. Утром не успела, в обед не захотела, а вечером даже не вспомнила, хотя по возвращению домой обнаружила под дверью восхитительную рыбу и картофельный пирог. Ну как обнаружила, так на кухню и отнесла, и забыла… Но они же все еще там, они ждут.
Проблема заключалась в том, что меня и еду разделяли тёмный коридор, не менее тёмная лестница и еще коридор… Интересно, а я закрыла входную дверь? Ника, заткнись! — взмолилась я мысленно, пока не довела саму
