Глициния, начав двигаться спиной туда, откуда пришла, остановилась и ошалело посмотрела на мусорщика, покрывшись густым румянцем, который, ей хотелось в это верить, никто не мог увидеть, а затем звонко рассмеялась.
— Ха-ха-ха!! Ты всё ещё не отбросил эту глупую идею?! Я ведь тебе сказала, что это невозможно.
— Почему? — с невинным выражением на лице спросил Чуви.
— Да как ты можешь мне такое говорить, после всего, что я натворила?! — разозлившись, вскрикнула Глициния, всплеснув руками. — Ты не знаешь меня!!
— Так расскажи о себе.
— Что?! — девушка чуть было не задохнулась от возмущения. — Я не собираюсь рассказывать о себе тому, кто только и умеет, что домогаться до девушки!
— Разве только это? — в старчески-детском голосе Чуви, впервые с их встречи, появился оттенок обиды и сожаления. — Но я ведь и правду тебя люблю. И поэтому пришёл тебя защитить.
— Защитить? — Глициния, успев снова залиться румянцев, ощетинилась и сквозь холодный смех прошипела. — Это от кого же?
— От самой себя, от силы Пандорума, и от тех, кому ты насолила. Я ведь прав, глупый младший братец Белвэс?
Глава 3 «О превратностях семейных уз»
«Неужели это конец?» — с нескрываемым ужасом подумала Глициния, нервно оглядываясь по сторонам в поисках своих преследователей, но на призыв Чуви никто не отозвался. Глициния прикусила нижнюю губу и прикрыла глаза. Один глубокий вдох и выдох, и паника прошла, а мысли понеслись галопом:
«Нет, он блефует! Я от них оторвалась! Двоим не под силу найти меня, только ей! Но она глупа, как пробка! Да, Чуви смог меня найти! Только это его интуиция помноженная на таланты Чакайда и не более. Поэтому они не могут быть здесь!.. Однако если они и правда здесь, то я не сдамся не им, ни ему!»
Чуви, между тем, закурил и посмотрел налево от себя, хитро прищурясь. Затянувшись, он с издёвкой в голосе обратился в пустоту:
— Прекращайте цирк! Я знаю, что вы здесь. Я ведь прямо слышу, как у тебя зубы трещат от злости, младший братишка Белвесик!
В какой-то момент Глициния уверовала в то, что Чуви действительно блефует, но вот из пустоты, по правую руку от себя, послышался резкий скрипучий голос, а затем из ниоткуда появилась высокая фигура в балахоне:
— Не называй меня этим мерзким именем, данным слабаком, посмевшим так ничтожно погибнуть! Ты меня понял, жалкий предатель Бразэм?!
— Бразэм? — удивилась Глициния, устремив взгляд на Чуви, и тут она почувствовала, как сзади её шею сдавила рука, одетая во что-то металлическое с заострениями на пальцах, а ей в ухо промурлыкал женский томный и пробирающий до дрожи голос:
— Только пошевелись, и я тебя вмиг испепелю!
— О, ты это не сделаешь, если не хочешь навлечь на себя мой гнев, средняя сестричка Брэзия, — весело протянул Чуви, засунув руки в карманы, однако затем он указал пальцем направо от себя. — Я ведь уже сказал: я знаю, что вы здесь и лучше не вздумай хитрить, средний братец Нэббэд! Или тебе напомнить, что твои способности против меня бесполезны, ась? Все ваши способности против меня бесполезны.
Справа от мусорщика, из пустоты появилась третья фигура, покрытая пурпурным мерцанием, перебросив через плечо огромную косу. Он опустил оружие (остриё косы со звоном коснулось бетонного пола и проникло в него, как нож в масло) и осторожно поднял над собой руки в чёрных кожаных перчатках.
Все трое замерли, но Глициния отчётливо слышала, как Аджит злобно сопит и скрипит зубами, а Рашми неуверенно переступает с ноги на ногу.
«Они его и вправду бояться?» — чуть не рассмеявшись подумала Глициния, но при этом ей было совершенно не до веселья Все пути к отступлению теперь были перекрыты. Если только…
— Ну что вы, мои хорошие, — продолжал Чуви с неподдельным весельем, смотря на каждого из троих по очереди. — Мы же с вами давно не виделись. Знаете, как я по вам соскучился?
— Соскучился, говоришь? — проскрипел из-под капюшона Аджит. В его голосе послышалась плохо скрываемая злость. — Мы с тобой пересекались каждый раз, когда ты посещал отца в жалких попытках уговорить его пойти на сговор с этими чудовищами!
— Чудовищами? — удивлённо произнёс Чуви, приложив руку к правому уху. — Единственное их чудовище прозябает в Тартаре, и они не стремятся его оттуда выпускать, как и прочих там прозябающих. А вот с вашей стороны, таких чудовищ было, дай-ка посчитаю, эм… как минимум пятеро.
— Мы не чудовища! — взревел Аджит, взмахнув руками, туго обтянутых множеством, плотно прилегающих друг к другу ремешков. Что-то под потолком лопнуло, и Рашми испуганно охнула. — Не мы развязали Первую и Вторую Башенные войны! Не мы чуть не устроили ещё одну!
— Разве? — Чуви вновь хмыкнул и прищурил правый глаз, повернув голову к Аджиту. — А мне показалось, что вы очень даже были готовы устроить очередную полномасштабную войну. Разве не ради этого мы вынуждены были изолировать вас в Пустошах? И ведь не зря по итогу. Обидно лишь то, что ни мои доводы, ни доводы матери или дяди на вас так и не подействовали.
— И это мне говорит тот, кто умыл руки? Мы, в отличие от тебя, не только мечами пытались махать! — прервал молчание Ракеш. Голос его был эхом, будто исходившим из потусторонья. Сейчас он был напряжён, как натянутая струна.
— А поговорить по душам с Беном Гури вы тоже пробовали, ась? — глумливо обратился к среднему брату Чуви, — Что молчите? У всех руки испачканы! Но что мы всё воду льём из пустого в порожнее. Мне вот, что интересно: как там поживает мой старший братец Нетжкоэн? Судя по тому, как один из Авелийских фортов, удачно державший оборону несколько дней кряду, за считанные минуты был превращён в руины, стоило лишь старшему братцу там объявиться, то весьма неплохо! Значит, и с него сняли оковы?
— Откуда ты… — слабым голосом проскрипел Аджит.
— О, прадед Авель! — выкидывая окурок и возведя глаза к потолку, протянул Чуви. — Неужели вы думаете, что если мы не можем к вам отправить войска, то мы не способны направить к вам разведчиков? Инженеры за это дело не так
