Наемник толкнул Ирэн на землю и достал меч из заплечных ножен, широкое, жуткое лезвие. А его напарник уже не издавал ни звука. Стало еще тише.
— Выходи, подлый трус, — прокричал лидер группки. — Дерись как настоящий мужчина.
Тихий, приятный смех.
У Ирэн от этого смеха кровь застыла в жилах. Спаси меня, Сильба.
Она уже слышала этот смех, слышала так же прохладный, отстраненный голос, который заговорил:
— Ах, так это настоящие мужчины окружили беззащитную девушку в темной подворотне?
Сказав это, незнакомка выступила из тумана. В ее руках блестели два длинных лезвия. Оба клинка темнели от свежей крови.
Боги. О, Боги.
Дыхание Ирэн участилось, когда девушка приблизилась к двум оставшимся наемникам. Один из них засмеялся, но тот что у двери, стоял с широко раскрытыми глазами. Ирэн осторожно, очень осторожно попятилась.
- Ты убила моих людей? - спросил наемник, держа лезвие над головой.
Молодая девушка удобнее перехватила кинжал. В такое положение, подумала Ирэн, что кинжал легко пройдет между ребрами прямо в сердце.
- Твои люди получили по заслугам.
Наемник сделал выпад, но девушка выжидала. Ирэн знала, что должна бежать – бежать и бежать, не оглядываясь назад – но девушка была вооружена лишь двумя кинжалами, а наемник был огромен, и…
Все закончилось, еще до того, как началось. Наемник получил два удара и встретился с этими злополучными кинжалами. А потом она нокаутировала его резким ударом по голове. Так быстро, нереально быстро, и до ужаса грациозно. Приведение, скользящее сквозь туман.
Он рухнул в туман, скрывшись от взглядов, и Ирэн не услышала, это было слишком трудно, как девушка последовал к месту его падения.
Ирэн подняла голову на наемника в дверях, собираясь предупредить свою спасительницу. Но тот уже бежал вниз по улице, с невообразимой скоростью.
Ирэн была не прочь последовать его примеру, когда незнакомка появилась из тумана, очищая свои лезвия, но все еще… находясь в боевой готовности.
- Пожалуйста, не убивайте меня, - прошептала Ирен.
Она была готова умолять, предложить все что угодно, взамен на свою жалкую и пустую жизнь. Но молодая женщина просто рассмеялась и шепотом спросила: - Какой тогда был смысл спасать тебя?
Селена не собиралась спасать подавальщицу.
Она просто удачно заметила четырех наемников, крадущихся по улице, чистая случайность, что они искали проблемы, так же, как и она. Она пошла за ними и нашла в том самом переулке, где они собирались причинить девочке боль непростительным способом.
Битва закончилась слишком быстро, чтобы получить от нее удовольствие. Если это вообще можно было назвать боем.
Четвертый сбежал, но у нее не было желания преследовать его, не тогда, когда служанка дрожит перед ней, как осиновый лист. У Селены было стойкое чувство, что если она достанет и швырнет кинжал в удирающего, то девчонка завопит. Или упадет в обморок. А это бы… все усложнило.
Но девочка не кричала и не спешила падать в обморок. Она просто указала дрожащим пальцем на руку Селены.
- Вы… ранены.
Селена нахмурилась, глядя на небольшое бурое пятно на своей руке.
- Да, наверное.
Глупая ошибка. Толщина ее туники помешала ране быть серьезной, но все равно нужно было обработать ее. Заживать будет с неделю, не меньше. Она развернулась, чтобы вернуться на улицу и найти что-нибудь, чтобы развлечься, но девушка снова заговорила.
- Я могу перевязать.
Она хотела рассердиться на девушку. По десятку разных причин. Первая и самая главная состояла в том, что та дрожала от испуга, и была совершенно бесполезной.
Вторая состояла в том, что довольно глупо было, стоять по середине того переулка ночью. Она не хотела думать о других причинах – это не важно, когда она злилась.
- Я прекрасно справлюсь сама, - ответила Селена, направляясь к двери на кухню «Белой Свиньи».
Несколько дней назад, она изучила трактир и ближайшие к нему здания, и теперь могла передвигаться тут даже с завязанными глазами.
- Сильба его знает, что было на том лезвии, - возразила девушка и Селена притормозила. Мольба Богине Врачевания. Очень немногие делали это теперь, и только если они не были…
- Я… моя мама была целительницей, и она научила меня кое-чему, - заикалась пролепетала девушка. - Я могла бы… могла бы… Пожалуйста дайте оплатить мой долг перед вами.
- Ты не была бы должна мне ничего, если бы думала прежде, чем делать.
Девушка вздрогнула, словно Селена ударила ее. И это только увеличило ее раздражение. Все раздражало ее – этот город, это королевство, этот проклятый мир.
- Простите, - тихо сказала девушка.
- За что ты извиняешься? Почему ты вообще извиняешься? Ты просто должна быть умнее, особенно такой ночью как эта. Я готова поставить все свои деньги на то, что они приставали к тебе сегодня в таверне.
Девушка не виновата, она должна помнить об этом. Ее виной было лишь то, что она не знала, как правильно сопротивляться.
Служанка закрыла лицо руками, ее плечи опустились. Селена считала секунды до того момента, когда девушка зарыдает, когда она сломается.
Но слез не было. Девушка лишь сделала несколько вздохов и опустила руки.
- Позвольте обработать вашу рану, - сказала она голосом, который был… другим что ли. Увереннее. - Или вы можете потерять руку.
И это небольшое изменение в девушке оказалось достаточным, дабы Селена последовала за ней внутрь.
Она не беспокоилась о трех телах в переулке. У нее было чувство, что никто кроме крыс, не обратит на них внимания.
Ирэн привела девушку в свою комнату под лестницей, потому что боялась, что сбежавший наемник, будет ждать наверху. А Ирэн не хотела больше видеть драку, убийство, или кровь. Не говоря уже о том, что она боялась остаться взаперти с незнакомкой.
Она оставила девушку сидеть на своей разваливающейся кровати, а сама пошла что бы принести две миски с водой, чистые бинты – материалы, которые будут вычтены из ее зарплаты, когда Нолан поймет, что они пропали. Хотя, это не имело значения. Незнакомка спасла ей жизнь. Это была самая малость, что она могла для нее сделать.
Когда Ирэн вернулась, она чуть не выронила чашки с водой. Девушка сняла капюшон, плащ и тунику.
Ирэн не знала, чему удивилась больше: тому, что девушка была молода – возможно, на всего на два или три года младше самой Ирэн, хотя последняя чувствовала себя умудренной жизнью, и посему предполагала гораздо большую разницу в возрасте, или тому, что девушка была красива, с золотыми волосами и голубыми глазами, сияющими при свечах, или все же тому, что лицо девушки было бы еще красивее, если бы не ушибы и синяки. Такие ужасные ушибы, включая темный глаз, который, несомненно, еще недавно был, опухшим и не открывался.
