Кэтрин Куртц - Камбер Кулдский

— Я-Рис, Дэн. Ты меня слышишь? Я пришел сразу, как только смог.

Старик моргнул, губы зашевелились, и серые глаза медленно повернулись к молодому дерини. Тонкая рука шевельнулась, Рис взял ее и улыбнулся.

— Тебе больно? Я могу тебе помочь?

— Не будь так нетерпелив, — прошептал старик. — Я еще не готов умирать. Священник чересчур спешит.

Его голос был крепче, чем Рис ожидал услышать. Целитель похлопал старческую руку.

— Ты хочешь, чтобы я передал слугам, что они напрасно проливают слезы?

Старик улыбнулся и покачал головой.

— Нет, на этот раз мне не скрыться, черный ангел смерти уже близко. Я иногда слышу шелест его крыльев. Но прежде чем уйти, я хочу, чтобы ты меня выслушал. Я не хочу, чтобы это умерло со мной. Ты много значишь для меня, Рис. Ты мог бы быть моим сыном, которого я потерял, или внуком.

Последовала пауза.

— Интересно, где он сейчас?

— Твой внук? — спросил Рис. — Я не знал, что у тебя есть внук.

— Пусть лучше думают, что он умер, как его отец. Он ушел, когда ему было девятнадцать лет, сразу после того как мы потеряли его отца. В тот год был погром. Но ты тогда был ребенком, а может, и вообще еще не родился. Так что ты не помнишь.

Рис рассмеялся.

— Как ты думаешь, сколько же мне лет?

— Ты достаточно молод, чтобы найти занятие поинтересней, чем слушать болтовню старого хрыча. Дэн засмеялся.

— Но ты выслушай меня, Рис. Это очень важно.

— Ты же знаешь, что я выслушаю.

Старик глубоко вздохнул и обвел взглядом комнату.

— Кто я? — спросил он тихо. Рис поднял бровь и нахмурился.

— Ну, не дурачь меня. Будь ты старый хитрый шакал, я все равно люблю тебя.

Дэн закрыл глаза и засмеялся, затем снова посмотрел в потолок.

— Рис, что случилось с Халдейнами после того, как ваши дерини Фестилы нанесли удар, который разрушил их трон? Ты думал об этом?

— Нет, — ответил Рис, — я считал, что Ифор и вся его семья были убиты во время переворота.

— Это неточно. Один спасся. Один из самых младших принцев. Ему тогда было года три-четыре. Преданный слуга вынес его из замка, выдав за собственного незаконного сына. Но принцу не позволили забыть свое происхождение-его самозваный отец надеялся, что когда-нибудь Халдейны снова смогут победить ненавистных Фестилов и вернуть себе трон Гвинедда. Но этого не случилось. И сыну принца тоже не довелось вернуть трон предков. Сам принц должен быть сейчас глубоким стариком, если, конечно, он жив.

— Если он жив, — повторил Рис.

Вдруг он замолчал, внезапно поняв, что хочет сказать дальше старик.

Дэн кашлянул и глубоко вздохнул.

— Ну, давай, спрашивай. Я знаю, ты не поверишь мне, но это правда. В те времена меня знали как принца Эйдана. И при нормальном течении событий я бы правил от имени короля в какой-нибудь отдаленной провинции, так как между троном и мной стояли еще три принца. Но после смерти всех моих родственников я стал единственным наследником Халдейнов.

Он помолчал.

— У меня ни разу не появилась возможность вернуть трон. И у моего сына тоже. Он умер совсем молодым, да и времена были неподходящие. Но мой внук…

— Подожди минуточку, Дэн. Брови Риса недоверчиво сдвинулись.

— Ты говоришь, что ты-принц Эйдан, полноправный наследник Дома Халдейнов, и что твой внук еще жив?

— Его королевское имя Синил, принц Синил Донал Ифор Халдейн, — проговорил Дэн. — Ему сейчас лет сорок или около того. Я не могу помнить точно. Ведь с тех пор, как я видел его в последний раз, уже прошло более двадцати лет. Он вступил в монашеский Орден, удалился от мира. Сейчас он в безопасности, ведь его подлинное имя давно забыто, похоронено в памяти умерших людей. Я думал, что так будет лучше.

Он замолчал, а Рис в изумлении смотрел на него. Он не мог переварить услышанное.

— Почему ты мне все это рассказал? — после долгой паузы спросил он.

— Я тебе верю.

— Но я, Дэн, я… дерини, представитель расы, захватившей трон. Ты не мог забыть этого. Долго ли проживет твой внук, если кто-нибудь узнает его настоящее имя? Кроме того, ты сказал, что прошло больше двадцати лет, может, он давно умер?

Дэниэл попытался привстать, но это движение заставило его закашляться. Жестокий кашель сотрясал его хрупкое старое тело. Рис помог ему сесть, попытался облегчить его мучения, а затем осторожно опустил на подушки. Когда заклинание подействовало, Дэниэл громко проглотил слюну, махнул рукой, на которой виднелись дряблые голубые вены.

— Может, ты и прав. Может, я-последний из Халдейнов; и я прожил с пустой надеждой всю жизнь. Если так, то мой рассказ никому не принесет вреда. Но если я не последний…

Его голос сорвался, и Рис снова покачал головой.

— Слишком много «если», Дэн. Все, что ты говоришь, может быть всего лишь предсмертным бредом выжившего из ума старика. А кроме того, что я могу сделать?

Дэн посмотрел в лицо Риса. Выцветшие серые глаза встретились с молодыми глазами золотого цвета.

— Я-выживший из ума старик? Я думал, ты знаешь меня лучше. Но ты же дерини. Ты можешь читать мысли людей. Прозондируй меня, и ты узнаешь правду. Я не боюсь.

— Я не хочу касаться мыслей людей в таких ситуациях, — нерешительно сказал Рис, опустив глаза.

— Не будь дураком. Ты же исцелял меня. Если ты не можешь лечить старость, то это не твоя вина. Но ты можешь коснуться моего мозга, Рис. Ты можешь получить подтверждение всем моим словам.

Рис оглянулся на закрытую дверь, затем снова посмотрел на Дэниэла Драпировщика, а может, на принца Эйдана Халдейна. Он посмотрел на руку старика, все еще сжимавшую его руку, нащупал пульс и медленно поднял глаза.

— Ты очень слаб. Я не могу ничего делать. Ты слишком близок к смерти, и сейчас рядом с тобой должен быть священник, а не я.

— Но я уже закончил со священником, и к тому же мои слова не предназначены ему, — прошептал Дэниэл. — Пожалуйста, Рис, уважь старика.

— Это может убить тебя, — возражал Рис.

— Тогда я умру. Ведь я и так умру. Правда важнее, чем несколько минут жизни. Торопись, Рис, времени мало.

Рис со вздохом присел на край постели. Он взял руку старика и сжал ее между ладонями.

Он посмотрел прямо в серые глаза старика и заставил их закрыться. Выцветшие ресницы затрепетали и повиновались. Рис распространил свои чувства, взял контроль в свои руки и проник в мозг.

Кружащаяся серая мгла поглотила его, иногда в нее врывались проблески света и звука, будто Рис шел сквозь сплошной туман. Только этим туманом была смерть, и мгла уже заслонила самые дальние углы разума Дэна. Изредка мелькавшие изображения были неразборчивы. Рис продвигался все дальше и дальше, не задерживаясь у нечетких картин.

Здесь. Неуловимый призрачный образ юноши.