«Это же сама Кори! — засверкала счастливая догадка. — Скажу ей про Серебряного Птенца, и не надо лететь дальше!»
Дорога получилась короткой. Маруша решительно опустилась рядом с могучей птицей и выдала приветственную трель. Птица выгнулась и задумчиво почесала когтями левой ноги шею.
— Откуда ты свалилась на мою голову? — раздался вопрос.
— Откуда я свалилась?.. Господи! Со мной разговаривает МИФИЧЕСКАЯ ПТИЦА!
— Я спросила, как ты сюда попала?
— Ну… Просто летела в Заоблачную Страну, а потом заблудилась и оказалась здесь.
Маруша выжидательно уставилась на Кори, а та снова смотрела куда-то вдаль.
— А что я знаю, — выпалила Маруша.
Завлекательная фразочка не произвела на Кори никакого впечатления.
— Тебя ведь Кори зовут, да? — заискивающе произнесла Маруша преданно заглядывая в черные жемчужины глаз.
Птица коротко кивнула.
— А как таким клювом ты кормишь своих птенчиков? — не сдавалась Маруша, наводя птицу на приятные воспоминания.
— У меня нет птенчиков, — голос птицы гудел, как ветер в трубе большого диаметра. Звуки рождались в груди птицы и доносились оттуда, как гул колокола, не в силах выбраться наружу.
— Ну а если родятся? — зашла Маруша по линии будущего. — Птенчики такие хорошие, такие пушистые, мягкие…
— У меня не будет птенцов, — холодно ответила птица.
Разговор не складывался. Птица, которая не радуется мысли о своих детях, вряд ли заскачет от счастья, узнав о Серебряном Птенце.
— А что ты слышала о птицах из серебра? — спросила Маруша. — Я бы хотела заполучить хохолок из серебряных перьев. И вот тут по крылышкам серебряные ободки были бы к месту. А уж от серебряного хвоста я была бы в полном восторге!
— У меня клюв из стали, — бесстрастно сказала Кори.
Маруша увидела зеркальце, подскочила к нему и залюбовалась собой при мысли о сверкающем серебряном оперении. Зеркало не отражало Марушу. Ни сереброкрылую, ни даже в обычном воробьином облике. В нем колыхался голубоватый туман.
— И крылья. Ужас, какие острые, — добавила Кори после паузы.
— Я бы тоже от таких не отказалась, — доверительно призналась Маруша. Летать, наверное, трудно, зато кто сунется, ты его ножичком по горлу, и делу конец.
— А мне не надо летать, — сказала Кори тем же бесстрастным тоном.
— Ты, правда, из Заоблачной Страны? — поинтересовалась Маруша.
— Нет, — качнула головой Кори. — И не была там никогда, — добавила она, словно предчувствуя следующий вопрос.
— Я тоже, — вздохнула Маруша. — А вот бы взглянуть на нее. Одним бы глазочком…
— Угу, — прогудела птица.
Скачком она переместилась к Маруше и шумно дохнула на зеркало. Пар, вырвавшийся из ноздрей, окутал стекло, а потом необъяснимо просочился по ту сторону, где смешался со странным туманом. И сразу пелена рассеялась.
В зеркальце отражалась не Маруша и даже не грозная птица Кори.
За холодным стеклом, как за окном, сверкал лазоревый кусочек неба. Ярко сияло солнце. Даже сквозь стекло Маруша чувствовала тепло его лучей. А пуховые комки желтых облаков только подчеркивали неизмеримую глубину небесной бездны. Величаво плыли облака. Гордо следовали они, ведомые ветрами. Виделись они Маруше загадочными птицами. Словно за Вирией находилась следующая, еще более далекая страна, которую заселяли птицы, про которых никто не знал. Словно отражения птичьих богов, словно величавые тени, словно мечты великих птиц прошлого, выставленные на всеобщее обозрение. Мечты, принявшие удивительные образы, каждый из которых таил загадку. И разгадав ее, поняв, что же значило это облако, можно получить право на еще один взмах крыла, уносящий в неведомую бесконечность.
Потом изображение поехало, замелькали верхушки деревьев, и перед взором маленькой птички предстал изумрудный лес. Над лесом распростерлись ветви чудесных деревьев, каких не встретишь больше нигде. Ближе остальных к Маруше росло яшмовое дерево. С его ветвями сплетались ветки дерева бирюзового. Сквозь их листву сверкали шарики плодов дерева жемчуга. Глубиной синевы поражало нефритовое дерево. А выше всех взметнулось дерево бессмертия, плодами которого кормится алая птица без имени, сеющая по девять колосков.
Огненным орлом парила над лесом Птица Грома — Гаруда, высматривала с вышины своих вечных врагов — род змеиный, бесшумно скользящий на выручку плененному вожаку. Срывались с золотых лап ветвистые молнии, а громовой раскат вещал славу Гаруде и смерть еще одному врагу.
Лебединым клювом Хамса тревожил гладь озера Алуэ, на дне которого сверкала огненная искра. Степенно набрав жидкость, одним взмахом острого языка рассекал он ее на воду и молоко. Воду глотал, утоляя вечную жажду, а молоко бережно сцеживал в покрытый узорной резьбой золотой кувшин с длинным и узким горлом.
За лесом воткнулся в небо шпиль невероятно высокой пятиярусной башни. Рядом с ней пристроились три поменьше. По стройным очертаниям и белым стенам Маруша узнала сказочный замок Сирасагидзе. Вокруг замка раскинулись вечнозеленые луга, поросшие удивительными цветами, наделенными волшебными свойствами. Рядом с главной башней вниз ветвями и вверх кореньями росла солнечная береза, листья которой вечно желтые, словно рой невидимых пчел неустанно опыляет их мельчайшей золотой пыльцой. А около белокаменной троицы рос священный Вяз. Ветви его протянулись выше острых шпилей. Где-то в его ветвях прятались гнезда самых великих, самых знаменитых птиц. Сирин, Алконост, Гамаюн и Матерь Сва облюбовали этого великана для своей вечной обители. По крайней мере, так гласили легенды.
— У-у-у! — завистливо прогудела Маруша. — Вот где бы свить гнездышко… И обстановочка соответствующая. Лес — это тебе не пыльный город. С другой стороны, оставшись там, не заскучаю ли я по чердакам, а? Как ты думаешь?
Кори зыркала по сторонам, почесывала шею то одной, то другой лапой. Похоже, что она совершенно забыла про Марушу.
— А ты бы хотела там жить? — пихнула Маруша огромную лапу, стараясь не угодить под клинок крыла.
— Зачем? — недоуменно спросила Кори.
Маруша затруднилась ответить. Радостно было ей смотреть на прелести природы в волшебном зеркале. Хотелось нырнуть в стеклянную глубину и оказаться в Заоблачной Стране. А, оказавшись, остаться навсегда. Жестокая зима, яростное лето, грязно-унылая осень обходят стороной загадочную страну. Не встретишь там ни гремящие автомобили, ни безжалостных мальчишек с рогатками. А миленькие девочки с цепкими пальцами и холодными глазами не засовывают бедных птичек в железные клетки, чтобы не выпускать никогда. И воздух там чист, как в горах, о которых Маруша знала только из песен. И коварно проникших кошек тут же истребляют зоркие стражи. Сказка на то и сказка, чтобы в ней хотелось остаться.
