Маг был мужем скорее среднего возраста, нежели старцем. Высокий, с длинными конечностями и крепким телом, скрытым под серым плащом с белыми рукавами; остроконечная белая же шляпа лежала на столе и были видны зачесанные на затылок доходящие до плеч черные волосы, прямые и жесткие, начавшие седеть на висках. Крупное лицо было будто прорисовано плавными мягкими линиями, оно могло бы показаться рыхлым и малодушным, если бы не хищный нос, напоминающий клюв орлиса, твердый подбородок, который не могла скрыть и борода, и глубокие морщины, разрезавшие высокий лоб на несколько полос. Постоянно прищуренные серые глаза под прямыми линиями широких бровей были очень подвижны, не задерживали подолгу свой взгляд на чем-то одном, а будто ощупывали встретившийся им предмет или существо, оставляя его образ в своей глубине. Полные губы были постоянно чуть скривлены, то ли тая усмешку, то ли предвещая крик ярости и гнева. В длинной бороде виднелись многочисленные седые нити, узкая длинная шея была прикрыта каким-то цветастым льняным одеянием, пододетым под плащ. На коленях Ширела лежал длинный, выше его роста на полголовы, тонкий извилистый посох из белого отполированного дерева с каменным набалдашником в форме змеиной головы. При первом взгляде казалось, что в руках волшебника застыла выпрямленная зачем-то змея, раскрывшая пасть с двумя ядовитыми зубами в неслышном шипении.
Ширела Зихий видел уже не в первый раз, его внимание было в основном сосредоточено на спутниках мага. Позади него напряженно сидел, пытаясь хоть как-то соразмерно разместить под столом свои большие ноги, человек невиданного прежде Зихием среди людей роста. Незнакомец вполне мог бы сойти за молодого великана с Северных Болот, не хватало только наростов на голове. Гигант был молод, вряд ли он прожил больше двадцати двух зим. Чтобы обхватить его в плечах, нужны были два взрослых мужчины; огромные руки с короткими пальцами были никак не тоньше, чем ноги сына Урсуса; на бочкообразную грудь, которая грозила порвать шерстяной темно-синий кафтан, можно было поставить кубок с вином, и могучий сопровождающий Ширела свободно бы встал, не пролив из кубка ни капли. Большая голова крепилась к туловищу короткой мускулистой шеей. Волосы цвета пшеницы были строго разделены по воображаемому центру головы и спадали двумя вертикальными гривами на плечи. Бесстрастное, неподвижное лицо было словно вырублено топором — приемлемо, чтобы не принять человека за жертвенную статую дрононов, но недостаточно искусно, чтобы сгладить чересчур резкие черты. Нагловатые бледно-голубые глаза, напоминающие выцветшее небо в жаркий летний полдень, поразительно оживляли лицо, они больше бы подошли какому-нибудь бродячему барду, разжигающему своими балладами кровь воинов на хмельных пирах и обольщающему девушек сладкими песнями и взглядами. При этом богатырь, которого Ширел пару раз тихо назвал Зениксом, не очень свободно чувствовал себя за накрытым столом, боясь неловким движением опрокинуть кубок, блюдо или стол целиком. Чувствовалось, что он здесь не в своей тарелке — он постоянно вопросительно-выжидательно поглядывал то на волшебника, то на третьего из гостей.
Этот третий отчего-то заинтересовал Зихия более всех. Примерно одного роста с Ширелом, телосложением чуть покрепче, не старше Зеникса, в легкой кольчужной рубашке из редкого сплава, секрет которого знают только кузнецы Горной Страны, третий незнакомец был единственным, кто смотрел на Ширела, великого мага, равного по могуществу королям, а то и превосходившего их, без той опасливой почтительности, с которой относились к волшебнику остальные. Взгляд чужестранца (почему-то Зихий сразу мысленно назвал его чужестранцем, хотя, кроме кольчуги, ничто в его одежде и внешности не наводило на эту мысль) был очень тяжелым, глубокие изумрудные глаза пронизывали человека насквозь, словно осматривая того изнутри. Короткие темно-русые волосы едва прикрывали затылок, спадали на высокий лоб с четко выделенными надбровными дугами; прямой нос симметрично разделял слегка вытянутое лицо, на котором, как и у Зеникса, отсутствовали усы и борода. Зихий, незаметно потрогав свою еще редкую бородку, про себя вздохнул: видно, сейчас это модно, удалять волосы на лице: уже несколько раз он видел молодых мужчин, проезжавших через Дрок по дороге из Миноры, с гладкими, как у женщин, физиономиями. Нужно будет разузнать, как это делается — здесь, в глуши, он покорит любую, а вот в столице вряд ли какая-нибудь знатная девушка поглядит на него, если по сравнению с другими юношами он будет выглядеть как обросший шерстью дрихиус…
Думы Зихия о будущих победах в Миноре прервал отец. После обязательного и ничего не значащего обмена с Ширелом любезными вопросами и ответами — «Как добрались?», «Как дорога?», «Здоровы ли обитатели этого дома?», «все ли спокойно в Дроке?» — Урсус решил начать серьезный разговор, тем более, что вот-вот должны были собраться члены Собрания Лучших, при которых снова начнется полуофициальный разговор. Помолчав, собравшись с мыслями и духом, Урсус спросил Ширела:
— Что привело тебя в Дрок, Ширел? Разве мы не условились встретиться через десять дней в столице?
Волшебник поставил на стол кубок, из которого только немного пригубил вина, и ответил:
— Духи Мира подсказали мне, что нельзя более ждать нашей встречи. Зло может посеять сомнение и страх в чьей-нибудь душе. А там, где зло одержало верх в малом поединке, оно может получить преимущество и в великой битве.
Произнеся это, Ширел внимательно посмотрел прямо в глаза Зихию. Сердце юноши трепыхнулось, словно собирающаяся взлететь птица. Откуда Ширел мог знать о его смутной борьбе с чем-то внутри себя, о нежелании отправляться в Минору? Впрочем, на то он и волшебник, чтобы знать вещи, неведомые другим.
Маг, словно прочитав мысли Зихия, кивнул.
— Узнав об опасности, мы решили прибыть сюда. Может быть, угроза была ничтожна и исчезла бы через три дня… Но в нашем деле рисковать нельзя.
Урсус, поглядев на сына, побледнел.
— Ты хочешь сказать, что мой сын испугался неведомо чего? Что его поразила простая поездка в столицу? Мой сын, надежда Древославных, — трус?
Последние слова вождь прошептал почти бесслышно.
— Нет, твой сын не трус. Слава его меткого глаза и сильной руки уже велика, несмотря на юные годы. И в столице королевства многие говорят о том, что было бы интересно посмотреть своими глазами, что же это за чудесный лучник такой, Зихий, сын Урсуса из рода Древославных…
Урсус откинулся в кресле и зажмурил глаза, будто кот, что досыта наелся и лежит на теплых камнях возле очага. Зихий про себя восхищенно усмехнулся: до чего же умён Ширел! И вождя успокоил, и его, Зихия, попробовал через похвалу успокоить. Не только благодаря магической силе велик Ширел, мудрости и хитрости у него на десятерых.
