Антон поднял дрожащую руку и потёр кольцо. В следующую секунду он растворился в темноте. А, может, просто так резко ушёл, что мне показалось, будто растворился.
Мы со Стефаном остались одни. Моё сердечко бесновалось, как мотылёк около свечи.
— Успокоилась? — по-отечески ласково спросил он, видя, что я больше не плачу, — пойдём, я кое-что тебе покажу…
Он повёл меня вглубь комнаты.
Там стоял огромный дубовый стол.
Абсолютно чистый.
— Смотри внимательно, — приказал Стефан и провёл ладонью над коричневой, матовой поверхностью стола.
По ней внезапно прошла рябь, и появилось изображение! Небольшой дворик. Двор того самого дома, откуда я посредством Антона перенеслась сюда. У подъезда стояла его машина. Мы наблюдали всё как бы сверху.
Из подъезда вышел, нет, выбежал всклокоченный Антон. Его словно колотило. Он диким взглядом озирался по сторонам. Вслед за ним появился другой парень, кажется, это был Гоша. Он что-то крикнул Антону, но тот отмахнулся и сел в машину. Гоша ещё раз попытался его задержать, но безрезультатно. Наконец, махнул рукой и вернулся в подъезд.
А машина резко рванула с места.
— Последим? — хитро предложил Стефан.
Лукавинка в его голосе заразила меня, я хихикнула, смахивая последние слезинки:
— Давай!
Машина выехала на дорогу, пару минут пропетляла по городу, а затем выехала на загородную автостраду. И стрелой понеслась по прямой.
Я заметила, как Стефан с силой вцепился в края стола. Потом он поднял голову. Ни капли теплоты и лукавости не светилось больше в его глазах. Они были холодными и безжалостными, бездонными.
— Ещё раз спрашиваю: ОН ТЕБЕ НУЖЕН?
— Нет, — уверенно, с лихорадочной горячностью, покачала я головой, — нет.
— Хорошо…
Стефан вновь склонился над столом. Опустив туда взгляд, я ойкнула: по столу так же мчалась машинка, маленькая, словно игрушечная. Но сейчас она стала вдруг приобретать объём, уплотняться и подниматься над поверхностью, словно кто-то надувал покрытие стола снизу, выдувал строго очертания…
Словно в замедленной съёмке, я видела, как поднялась рука Стефана и двинулась вслед за машинкой. Медленно-медленно, поверху.
Я снова поймала его взгляд: теперь глаза азартно смеялись. Я не смогла сдержать машинальной ответной улыбки.
А потом одно резкое движение.
Он просто смёл машинку со стола.
Она улетела в темноту, в угол комнаты.
Оттуда раздался лязг и скрежет, словно перевернулся настоящий большой автомобиль.
Я зажмурилась.
— Вот и всё, маленькая, — тепло и, как ни в чём не бывало, прозвучал голос Стефана, — ты свободна.
Он снова погладил меня по щеке. Я открыла глаза. Меня тошнило, покачнулась, стараясь приступ тошноты подавить. Не хватало ещё, чтоб меня вырвало прямо на стол…
Стефан внезапно отвернулся и отошёл в сторону, к стенному шкафу. Что-то там начал искать. Мне удалось немного прийти в себя.
— А сейчас я тебя отправлю назад, — сказал Стефан, поворачиваясь и демонстрируя мне листочек какого-то растения, похожий на клевер.
Я застыла в недоумении. Как? И это всё? Сейчас я вернусь в «реал», как они его называли, и больше никогда не увижу этот мир, эту комнату, этого…человека?
В груди заныло. Всего одна встреча в моей жизни, давшая мне столько, сколько не получить и за всю жизнь. Заботы, тепла, нежности… Или мне показалось? Стефан улыбнулся, глаза сверкнули. Он как будто читал мои мысли.
Я не знала, что сказать. И хотела вернуться домой, и, одновременно, хотела остаться тут. Навсегда. Пожалуй — второе больше! А может…он разрешит мне остаться?
— Там, в вашем мире, осталось твоё тело, — вдруг разрушил он мои иллюзии, — здесь лишь твоё сознание. Съешь это и перенесёшься назад. Но…
— Но? — вырвалось у меня невольное.
— Лишь кольцо даёт возможность возвращаться сюда, — лицо Стефана было непроницаемым, застывшим, словно каменная маска.
Было непонятно, всё ли ему равно, что будет со мной, или нет…
Я пожала плечами, а внутри — такая горечь!
— Поспешишь — успеешь к Антону в больницу. — усмехнулся Стефан и вложил мне в руку листик. Прикосновение обожгло.
— Зачем мне идти к нему в больницу? — разозлилась я.
— Он умирает, — спокойно и ровно произнёс Стефан, — время истекает.
И замолчал. Я ждала несколько секунд, а потом решительно, в резком порыве сунула листик в рот и стала жевать. Рот обожгло, и всё внутри онемело. В следующую секунду я провалилась в темноту, более непроницаемую, чем ночь…
Странный толчок подкинул меня вверх. Я взмахнула руками, одновременно открывая глаза.
— Ай! Вилка, блин, охренела?! Чего руками машешь?!
Передо мной возникло лицо Гоши. Он потирал нос, кажется, не промахнулась. Я подскочила на кровати.
— Где Антон?
— Уехал минут десять назад. Придурок, сел за руль обдолбанный, — нервно ответил Гоша, — блин, какого хрена ты осталась?! Вы поругались? Не могла отвезти его?
— Иди ты! — оттолкнула я парня.
Быстро спрыгнула с кровати и бросилась к двери, на бегу захватив в коридоре куртку.
Я знала, что Антон уже в больнице. Я только не знала, зачем мне нужно туда. Но я знала, что НУЖНО.
Через полчаса после выяснения по телефону, в какой именно больнице находится Антон и как туда добраться, я стояла перед дверями реанимации. Его родителей уже оповестили, но они были ещё в пути. Я не хотела бы с ними пересечься. Тогда зачем я здесь?
Зачем я вообще вернулась в этот мир?? Ну и фиг с ним, моим телом. Даже если бы оно умерло — моя душа осталась бы там, где находилась в тот момент.
А ведь она ТАМ и осталась. В той тёмной комнатке, подарившей ей столько ласки. С тем мужчиной… Я хочу туда!!!
В одну секунду, как током ударило, возникло озарение. Я чётко вспомнила последние слова. Сообразила, наконец, на что намекал мне Стефан.
Облизав пересохшие губы, я подошла в двери и тихонечко заглянула внутрь.
Врач осматривал Антона, окутанного десятками трубочек и проводов. Медсестра с озабоченным видом стояла рядом. Они не замечали меня.
— Готовить к операции. Срочно, — отрывисто приказал врач и повернулся к двери.
Я едва успела отпрыгнуть. Отбежала в сторону и сделала вид, что смотрю в лестничный пролёт. Врач прошёл мимо меня, подозрительно покосившись.
Медсестра тоже покинула палату через секунду. Я огляделась, в коридоре было пусто. Через пару секунд я уже находилась в палате.
Антон выглядел совершенно безжизненным, страшно изуродованное лицо, спешно перебинтованное, не вызвало во мне никаких эмоций, кроме презрения. Я знала, что он — не жилец. А я теперь действительно буду свободна. Это обещал Стефан. И я верю ему. Стану полностью свободной, теперь знаю, как это делается. А всё остальное — к чертям!
