из-за чего ей выпала подобная честь. Небольшая зала с витражными окнами была,
пожалуй, самой уютной в костеле, да и во всем замке, но она чувствовала себя
здесь мало неуютно — одиноко. Это чувство вспыхивало в тот момент, когда она
просыпалась от холода, пробирающегося, казалось, даже в мозг, и тут же исчезало,
чтоб вернуться вновь в следующий раз. Порой вслед за ним возникали и вопросы —
откуда берется это чувство? В чем его причина? Мучает ли оно хоть еще одно
существо, кроме нее? Знакомо ли оно другим Варн?
Как правило, она лежала с закрытыми глазами и честно пыталась найти ответы на
эти вопросы, но, задавая их себе, она фактически сразу забывала их суть и смысл,
а потому и поиски становились тщетными. Сегодня у нее возникло ощущение, что все
чувства, вопросы и ответы уходят вслед за снами и возвращаются лишь в свою пору.
Как у Варн есть пора отдыха и пора охоты, так и у них.
Ноздри защекотал знакомый запах — Бэф?
Лесс открыла глаза и убедилась, а если б умела — удивилась. Вожак не только
пришел в одиночество ее спальни, так еще терпеливо ждал, когда она соизволит
проснуться и поприветствовать его. Он сидел на краю ее саркофага и водил пальцем
по ободу фужера, зажатого в руке. Пустого с виду, на деле наполненного до краев.
Лесс села и постаралась преданно посмотреть в глаза вожака, но взгляд
притягивала субстанция в фужере. Нектар из множества жизней. Как, когда? У кого-то
охота оказалась удачней? У кого? А она так и не смогла…
Тень сожаления мелькнула в глазах Лесс и исчезла, но все же была замечена Бэф.
Он протянул Варн фужер:
— Возьми. Знаю — ты голодна.
Она взяла без раздумий, с жадностью отхлебнула и прикрыла веки от наслаждения.
Внутри стало тепло и светло. Мрак, живущий в ней и выхолаживающий каждую клетку
каждую частицу ее сути, отступал. В ушах зазвенело, словно лопнуло тысяча таких
хрустальных бокалов и рассыпалась осколками по мраморному полу. Так обычно
смеется Бэф. И его смех, что глоток нектара…
Сильные руки подняли ее с ложа, прижали к груди и закружили по зале, вознося к
своду, на котором с обвалившимися от времени лицами, руками, крыльями, пели
ангелы на фресках. Лесс приоткрыла глаза — Бэф наблюдал за ней и явно был
доволен. Что ж, она тоже. Голод, покрывший наледью каждую чакру, отступил, и
Лесс могла поклясться, что услышала удар собственного сердца — один, но явный.
Бэф загадочно улыбнулся и отвел взгляд — не стоит ее разочаровывать.
— Куда мне сегодня?
Бэф поставил ее на пол, но из объятий не выпустил, лишь забрал опустевший фужер.
Склонился к самому лицу:
— Сегодня ты со мной, — еще одним глотком нектара коснулся его голос ее слуха.
— За тобой присмотрит Урва. Он продолжит твое обучение, ты еще многого не
знаешь. Но бойся уйти далеко.
Он выпустил ее из кольца своих рук и выплыл из залы. Лесс же вновь кольнула в
грудь горькая льдинка одиночества.
Они сидели на крыше самой высокой башни в городе. Остроносый Урва млел,
подставляя лицо ласке ветра.
— Ты чувствуешь ветер?
— Да-а-а, — мурлыкнул он в ответ и посмотрел на сестру-варн. Глаза загадочно
блеснули, — хочешь, научу как?
`Хочешь' было неведомо Лесс. Она понимала это слово лишь в одном варианте, как
приложение к нектару, наполняющему фужер или резервуар капли в человеческом
мозге.
— Бери не только их резервы, бери их чувства, — качнулся к ней Урва, —
посмотри на себя — сразу видно, ты Некто или Нечто. Тебя мгновенно вычислят.
Посмотри на меня — разве я чем-то отличаюсь от людей?
Ничем — согласилась Лесс. Урва был худеньким, гибким и невысоким. Трогательно
ранимое выражение лица и честный немного наивный взгляд голубых глаз располагал
к себе, лишал и доли осторожности. Этот Варн был похож на подростка, отличника
какой-нибудь элитной кафедры для вундеркиндов. В его теле не угадывалось
физической силы, казалось, она сосредоточилась лишь в голове. На деле же, Урва
был, пожалуй, чуть слабей Майгра физически, а в уме уступал разве что вожаку.
— Как брать чувства? Что это? — спросила Лесс.
— Могу рассказать, но лучше один раз увидеть, чем пять услышать. Жди, я скоро
вернусь.
— Я с тобой.
— Нет, сестра, сегодня ты с Бэф и можешь понадобиться ему в любую минуту. Я не
хочу быть причиной его недовольства. Жди.
Он скользнул вниз, во тьму ночных улиц.
Лесс посмотрела, как бьется флаг на городской ратуше, и подумала, что ветер,
должно быть, сильный, но почему она его не ощущает, а Урва — наоборот. Чувства?
Что это и зачем? Еще час назад она чувствовала холод, сейчас же лишь смутно
помнила о том и забыла, в чем выражался холод, что он давал ей. Она одна такая?
Нет. Ойко и Нэш, Май и Тесс, да и все остальные сестры — Варн ничем не
отличаются друг от друга, они отличаются от братьев — Варн.
Лесс легла, свесив ноги вниз, задумчиво уставилась в синеву неба, чуть
разбавленную точками звезд. Но мысли текли вяло, разбредались. Интерес к теме,
поднятой Урва, пропал. Да, и какое ей дело кто, что и как? Она выставила руку,
пытаясь отточенным ногтем пронзить звезду в небе, и залюбовалась игрой бликов на
своих пальцах. Ровные, острые, длинные ногти были созданы, чтоб помогать Варн
добывать нектар. Одно движение, резкий выпад — и он входил в нужную точку,
заполнялся нектаром и доставлял его хозяину.
Лесс вновь почувствовала голод, сильнейшее желание наполнить лепесток ногтя
нектаром и слизывать его, пить.
Она села и пристально посмотрела вниз — ветер принес запах человека годного,
чтоб насытиться. Варн скользнула вниз, чтоб разыскать источник и взять его, но
где-то на уровне пятого этажа на ее шею словно накинули лассо. Тело, покачиваясь,
зависло напротив окна. Она пыталась освободиться и понимала, что бесполезно —
Бэф держит крепко. Однако смириться с тем, что от нее уйдет очередная жертва,
было трудно, не менее трудно, чем противиться вожаку. Она не знала на что
решиться. А тут словно во искушение в окне возникло лицо подростка. Довольно
крепкий юноша лет семнадцати во все глаза смотрел на нее и видимо не верил, что
