— Что ты с ними сделаешь после того, как арестуешь?
— Передам местным властям. Не ФСБ и не милиции, разумеется, а союзу волхвов. Есть такой, только их ведуны немного отстают…
Крылатые и четвероногие стражи, которые разглядят подлинный облик сквозь любой маскирующий фантом, не обратили внимания на странное животное со слишком короткими передними лапами и грязью на морде, зигзагами на четвереньках пробиравшееся по лесу.
Люська, занятая едой, понадеялась на Ричарда и побоялась приподнять экран, а Ричард понадеялся на животных-охранников и силовые сторожевые нити, которые густо развесил вокруг деревни. И, конечно, тоже боялся нарушить свою капсулу. Чтобы караулить лично.
Поэтому появление Сапсана застало обоих врасплох.
Парализующий луч разбился об экраны. Ричард подскочил от неожиданности, но в следующую секунду схватил Люську в охапку и метнулся к мотоциклу. Принимать бой он не хотел — на эфирный шум сбегутся все, и тогда уйти не удастся. А капсулы даже Тихая Сапа не пробьет, тем более без жезла.
Мотоцикл отъехал на два десятка метров, врезался в невидимую стену, взлетел на воздух и перевернулся — капсулы-экраны защищали седоков, но не железного коня. Ричард и Люська покатились по пыльной траве, а мотоцикл, рухнувший рядом с ними, взорвался, но экраны защитили их от огня и осколков.
Ричард понял — Сапсан не может их арестовать, но и уйти не даст, пока не подоспеют остальные, а тогда его и Люську не спасут и капсулы.
— Дай нам уйти, — тихо, с угрозой и отчаянием сказал Ричард. — Мы никого больше не тронем и никогда не вернемся, клянусь чем хочешь, только дай нам уйти.
Звучало очень искренне, и интуиция подсказывала, что Ричард сам верит в то, что говорит, но Сапсан знал людей такого рода.
— Ты не уйдешь, — спокойно сказал он. — Ни ты, ни твоя подруга. Кстати, у нее волосы горят.
Люська охнула и принялась охлопывать свои плечи и голову. Она была не слишком опытной колдуньей и, отвлекшись, ослабила экраны. Что и надо было Сапсану — он не смог бы справиться сразу с двоими.
Секунда — и ее руки и ноги оказались скованными энергетическими «замками», а воля — парализованной вплоть до полной невозможности энергетического посула.
Ричард сам ликвидировал свой экран, блокировал выпад Сапсана и с криком ярости прыгнул вперед, обрушив на врага вихрь энергетических ударов с финтами, ложными выпадами, подначками и прочим. Сапсан отразил их и снова перешел в наступление…
В целом это напоминало бой на шпагах, только клинки были из энергии, а скорость ударов — недоступной большинству людей, не владеющих темпом.
— Эй, герой, карман с дырой! — подала голос частично освободившаяся Люська. — Посмотри, что я сделаю с твоей девчонкой!
Милка, конечно, не послушалась Сапсана, последовала за ним и теперь выбирала момент, чтобы передать ему его магический жезл, но при этом неосторожно обнаружила себя.
Люська метнула луч, Милка чудом увернулась, Сапсан отвлекся, Ричард нанес удар, Милка прыгнула, приняла удар на себя и упала.
Сапсан страшно вскрикнул и ударил, не щадя себя, так что и Ричард, и Люська повалились замертво, а сам рухнул на четвереньки рядом с Милкой, посмотрел на нее и завыл, как смертельно раненый волк — у него не осталось сил, чтобы оживить ее.
— «Возьми», — внезапно прозвенел беззвучный голос, и Сапсан ощутил прикосновение незримой руки, дружеской, дающей и полной Силы. Он взял, ни мгновения не раздумывая, забыв об осторожности…
А когда Милка открыла глаза, прижал ее к себе, еле сдерживаясь, чтобы не раздавить в объятиях, и впился в ее губы вынимающим душу поцелуем на всю оставшуюся вечность.
В воздухе завис фантом — небольшое облачко с лицом Хельги посередине, которое видел только Сапсан.
— Свыше моих сил смотреть на такую неумелость, — насмешливо проговорила Хельга. — Я могу гораздо лучше. И не отказалась бы странствовать вместе с таким, как ты.
Я не странствую, а занимаюсь кое-чем посложнее. Умелой надо было быть тогда, когда меня чуть не убили. А умения Милены мне вполне хватило сегодня, хватит и в будущем — в любом смысле.
Он сделал легкое движение ладонью (и пучком энергии), словно дал небрежную пощечину фантому, и облачко мгновенно растаяло, донесся только обиженный беззвучный крик: «Между прочим, это я дала тебе энергию!»
Сапсан не услышал. Он гладил губами Милкино лицо.
— Это я виноват. Надо было все-таки не брать тебя с собой.
— А я выпросила у тебя эротический сеанс, растратила твою энергию и магический жезл у тебя забрала. Так кто виноват?..
— Ты отвлекся от арестантов, Страж.
Резкий голос заставил вздрогнуть Милку и Сапсана. Они оглянулись и увидели двоих рослых парней рядом с мотоциклом. Да уж, отвлеклись, даже рев мотора не услышали!
— Мы заберем этих с собой, — заявил один из парней, сверля Сапсана холодными светлыми глазами.
Но тот и не думал возражать.
— Пожалуйста. Только я хотел бы сопроводить их.
— Нет.
Сапсан пожал плечами. Нет так нет.
— Так кончают все наполеоны, — пробормотал он вслед Люське, когда ее волокли к коляске мотоцикла. — На Святой Елене.
Люська не выдержала, приоткрыла один глаз и ухмыльнулась.
— Скабрезность тебе не к лицу, Тихая Сапа, потому что у тебя никогда не было чувства юмора.
Один из рослых парней сделал короткий жест, и Люська уронила голову.
— Их убьют? — с неожиданным сочувствием спросила Милка.
— Нет. Попытаются перевоспитать. Их мощь пригодится в случае каких-либо катаклизмов.
Но они-то убивали!
— Я этим не распоряжаюсь, — Сапсан блеснул глазами и отвернулся.
— Извини… А кто были эти, с мотоциклом?
— Младшие ведуны из союза волхвов. Напрасно мне запретили сопроводить. Они сбегут, вот увидишь.
— А ты? Ты от меня сбежишь?
— Я — полицейский. Мой долг — исполнять свои обязанности, пока я в состоянии это делать.
— Тогда я тоже буду полицейским. Мы будем вместе исполнять обязанности, как Хок и Фишер.
— Это опасно, но ты в состоянии научиться от меня всему, — проворчал Сапсан, сдаваясь. — Там видно будет, как кто. Как мы, ни на кого не похожие.
— Саймона Грина он явно не читал.
— А теперь скажи, зачем ты сделала это.
— Что — это?
— Загородила меня собой.
— Я полагаю, что ты бессмертный, а я все равно умру скоро, всего лишь лет через пятьдесят.
— Теперь не умрешь. А я думал, потому, что ты меня любишь.
— Разве я первая должна сказать об этом? — проворчала Милка, в точности копируя его интонации, и он захохотал.
И хохотал очень долго.
