— Они узнали, что я ищу тебя, Рыжая Соня, — ответил он на невысказанный вопрос. — Полагаю, моя история показалась им достаточно интересной. И жрецы согласились мне помочь.
Что ж… Тогда самое время узнать, что именно заинтересовало Волчицу! Соня вскрыла послание.
Лист выбеленного пергамента был испещрен черными значками, напоминавшими отпечатки на снегу; тайнопись Стаи ничего не сказала бы непосвященному, но Соня читала ее с той же легкостью, что и обычные лесные следы.
Однако чтобы проникнуть в смысл послания, недостаточно было знания символов: они образовывали между собой причудливые сочетания, являя в совокупности совсем иное значение, нежели взятые порознь. Так, знак ххор—«лось» — сам по себе означал силу. Два таких символа друг напротив друга — поединок. В сочетании же с «волком» — отступление… Байга — «ворон» — означал магию. А маласар — «охотничий пес» — поиски…
Пристально вглядевшись в пергамент и убедившись, что запомнила послание целиком, девушка прикрыла глаза, восстанавливая его в памяти. Черные значки мгновение пребывали в неподвижности — и вдруг налились огненным светом и закружились перед ее внутренним взором, складываясь в единую, цельную картину.
Не глядя, Соня бросила письмо в огонь. Вспышка ослепительно белого пламени — и пергамент исчез. Только восковая печать с оскаленной волчьей пастью зашипела на углях, плавясь густыми кровавыми каплями.
— Итак, — повернулась девушка к Калидору, — ты искал меня, чтобы просить о помощи. Волчица желает, чтобы я отправилась с тобой. Остается только решить, захочу ли этого я сама.
— Но разве слово жрецов не закон для тебя? Ведь ты служишь им.
Поигрывая кинжалом зингарской работы, с вделанными в рукоять клыками рабирийских гулей, воительница нахмурилась:
— Я сама устанавливаю для себя законы… Но я в долгу перед тобой и постараюсь тебе помочь. Что за человека ты хочешь спасти? И какой магией владеет колдун, который держит его в плену?
— Колдунья, — поправил девушку Калидор. — Ее имя — Гедрен.
— Гедрен?! — Стиснув зубы, Соня метнула кинжал — и тот вошел прямо в трещину между камнями, в двадцати шагах от того места, где сидели они с Калидором.
Гедрен.
Так звали ведьму, чьи наемники несколько зим тому назад сровняли с землей горный храм Айнсор, убили всех жриц и похитили хранившуюся там святыню. Одной из жриц была Сонина сестра Ална…
— Тогда я пойду с тобой! Даже если мне преградят путь Дикие Псы Мангара! Даже если Мировая Бездна разверзнется под ногами и Предвечный Огонь спалит мою душу! — Полный решимости взор серых глаз мог бы обратить в лед кипящий гейзер. Девушке вспомнились бессонные ночи, что она провела, узнав о гибели сестры… клятва кровной мести, принесенная ею на жертвенном камне Белой Волчицы… долгие, изматывающие, бесплодные поиски убийц… — Расскажи мне все, что ты знаешь! — обратилась она к Калидору. — Где нам искать Гедрен? Что за сокровище она похитила в храме? И почему ты искал именно меня?
…Она была готова к любому ответу — но слова воина прозвучали громом с небес. Вскочив, она схватилась за меч.
— Ты насмехаешься надо мной?! Так изведай гнев Рыси, лжец!
Калидор поднял руки ладонями к девушке:
— Прошу тебя, выслушай до конца! Твоя сестра не погибла с остальными — это правда! Клянусь, я и не думал смеяться над тобой. Иначе откуда мне было узнать о тебе, Рыжая Соня?
Воительница медленно опустилась на свое место, не торопясь, однако, вкладывать меч в ножны. Горячий нрав, доставшийся ей от отца-гирканца, нередко брал верх над благоразумием, и сейчас она с трудом заставила себя успокоиться. Калидор был единственным, кто мог отвести ее к Гедрен. Единственным, кто знал, что произошло на самом деле в ту роковую луну…
— Говори! — повелительно бросила она Калидору.
— Ална уцелела, потому что Гедрен нужна была жрица, которая научила бы ее обращаться с Талисманом Айнсор. Поэтому она увезла ее в свою цитадель. Там я и увидел твою сестру.
— В цитадели Гедрен? — Рука девушки вновь легла на меч. — А что ты делал там?!
Воин помрачнел. Между бровей залегла глубокая складка.
— Я служил Гедрен. Был наемником в ее отряде. Но, клянусь, — добавил он поспешно, — меня не было с ними в храме! Я никогда не поднял бы руку на жриц Айнсор. — Он помолчал немного и добавил, в упор глядя на Соню: — Твоя сестра достойна тебя, Огнегривая! Хотя ты — воительница, а она — лишь жрица. Но она всеми силами противилась Гедрен. И не ее вина, что колдунья все же одержала победу.
— Что произошло?
— Она принудила твою сестру открыть ей тайну Талисмана и овладела его силой. Кристалл дал Гедрен власть над душами людей. И первыми ее жертвами стали мои товарищи по отряду. Ведь теперь воины были колдунье не нужны… — Калидор помрачнел. — Когда мы осознали, что происходит, то пытались освободить Алну. Только она могла бы направить силу Талисмана против Гедрен… Но ведьма опередила нас. Мне единственному удалось бежать из цитадели. Не знаю, что стало с моими друзьями. Но я должен попытаться спасти их — и твою сестру!
Соня пристально взглянула на воина. Когда тот говорил о Алне, глаза его туманились и на губах появлялась чуть заметная улыбка. Ей сделалось жаль Калидора. Пусть они давно расстались с сестрой — но едва ли та могла измениться за эти годы.
У Алны было холодное сердце, точно навеки скованное льдами Ванахейма, и лишь Небесный Огонь мог воспламенить его, опалив священным жаром. Мирские страсти всегда казались чужды юной жрице. Ни один смертный никогда не будет значить для нее столько, сколько Вера!..
Впрочем, сказала себе Соня, отношения этих двоих ее не касаются. Довольно и того, что сестра жива. И она сделает все, чтобы спасти ее!
И добыть Талисман Айнсор… Белая Волчица желала получить сокровище древнего храма — поэтому жрецы и отправили за ней Калидора. Они знали, что никто лучше огнегривой воительницы не справится с этим делом, — ведь они сами обучали ее!
Но окажется ли напарник достоин ее?
Калидор, не замечая, что за ним наблюдают, потянулся, разминая затекшие мышцы. Затем поднялся и стал методично затаптывать огонь.
— Мы заговорились — а время близится к полудню, — буднично заметил он. — Если ты твердо решила ехать со мной, то нам пора в путь.
— Ты прав, — кивнула девушка. Уверенными, экономными движениями она собрала свои нехитрые пожитки, проверила лук, упрятав его в сафьяновый футляр. Затем запрягла гнедую, с благодарностью отметив, что, пока она спала, Калидор успел позаботиться о кобыле не хуже, чем о своем вороном, и вскочила в седло.
