Наташа тоже восторженно осматривалась. Жизнь становилась интересной. На следующий день Семёнов укатил с утра пораньше в город, перебросить все их ве-щи, упакованные и ждущие дома. Также следовало завезти запас продуктов. По возвращении он обещал всю команду вывезти в Затон и за хорошую работу награ-дить купанием на целый день. Ещё раньше он позаботился одарить электриков бу-тылкой помимо платы, и в доме появилось электричество. Зоя воспрянула. Теперь только оставалось обзавестись мебелью вместо раскладушек. И можно свозить на дачу всё залежавшееся дома барахло и снова засорять жильё.
Вечером Лёнька и Наташа вышли посмотреть на деревеньку. До этого всё было некогда. Жилыми были лишь четыре дома. В одном располагалась бабка Лукерья. Во втором — Маниловна, крупная и неприветливая старуха. В третьем жили два старых деревенских бобыля: братья-близнецы Варюхи. И в чётвёртом — лесник в отставке, дядька Леший. Сейчас его не было на месте, гостил в совхозе — у сыновей. Все остальные дома неприветливо щурились на белый свет слепыми окнами. Со всех сторон они обложились огромными лопухами, заросли полынью и крапивой. В бывших палисадниках буйствовала озверевшая калина.
— Земля сырая, вот что… — с привычным матерком объяснила это бабка Лу-керья. Ругательства с её иссохших губ сыпались как-то незаметно, словно обычная речь. Так что даже такому сугубо городскому человек, как Зоя, это не казалось чем-то противоестественным.
В мрачнеющем вечернем свете деревня выглядела таинственно. Высокие то-поля смыкали кроны, словно намеревались проглотить деревню. Ушедшие в зем-лю дома казались островерхими холмами. Лишь некоторые из них выпускали из своих окошек слабые, тускло-жёлтые полосы от малосильных лампочек. В лес бы-ло страшно заходить — он стоял такой молчаливой и неприступной стеной, словно стерёг деревню. Наташа под тем предлогом, что ей страшно, взяла Лёньку под ру-ку, а он тайком блаженствовал.
— Тебе ничего не показалось в этом Бермудском треугольнике? — спросила вдруг она.
— Нет, ничего не показалось. — ответил Лёнька. — А что?
— Так, ничего. Я просто думаю, почему дядя Саша сказал, что там люди про-падали.
— Он и раньше говорил, что в деревнях по дури много гибнет, особенно моло-дых.
Они замолчали, потому что видели: на трассе стояло шесть или семь памят-ников, крестов и просто висели на ветках венки с лентами. Вдоль дороги шёл глу-бокий ров, поросший деревьями и густым кустарником. Туда по пьяни падали, особенно весной, лихие деревенские мотоциклисты.
— Смотри, что это? — шёпотом спросила Наташа, вцепившись ему в руку.
Лёнька посмотрел и на голове у него зашевелились волосы. Тонкий язычок огня ровно и неподвижно горел меж лесной дорогой и неподвижной стеной де-ревьев. Слабый свет был словно заключён в рамку чёрного кружева.
— Фу, да это же игрушечная избушка на столбе! — облегчённо выдохнул он. — Такие ставят у выхода из деревни для защиты от нечистых духов!
ГЛАВА 3. Кино, кино, кино!
Утро разбудило их шумом мотора и людскими голосами. Не понимая, в чём дело, Зоя выглянула в окошко и удивилась:
— Кажется, мы не одни тут дачники!
И тут же побежала на улицу. Ребята — следом.
Всё было и в самом деле удивительно. На краю деревни стояли микроавтобу-сы, два трейлера и три иномарочных внедорожника. Вокруг них ходил незнако-мый народ. Заинтересованные Лёнька и Наташа подошли поближе.
— Ребята, — обратился к ним мужчина, одетый в рыбацкую безрукавку поверх клетчатой рубахи и фасонистую кепку, — не скажете, где тут живёт Кузьма Леший?
— А мы не местные. — ответила Наташа.
К ним тут же потеряли интерес. Из машин высыпались люди. Вся компания была настолько разношерстной, насколько разнилась возрастами. Две молодых красивых женщины разодеты, словно только с подиума.
— Ба, какой колорит! — процедила одна красотка сквозь накрашенные губы.
— А это, я полагаю, местные аборигены? — ответила ей вторая. — Дети, здесь есть волки?
— Есть. — серьёзно ответила Наташа.
— Мы вечером на волю не выходим. — поддержал её Лёнька. — И спим всегда с ухватом. А батька — с топором.
Они не спешили уходить, пока не выяснят, что здесь такое происходит. И бы-ли вознаграждены за своё терпение.
— Смотри, Лёлё! — от изумления Наташа забылась и назвала его тем прозви-щем, на которое он обычно сердился.
Из машины вышла не кто иной, как их бывшая классная руководительница собственной персоной! Антошка вытащила за собой девчонку лет пяти-шести.
— Антонина Андреевна! — удивились оба её бывших ученика, поскольку толь-ко неделю назад она распрощалась со всем своим классом навсегда.
— Платонова, Косицын! — изумилась классная. И все трое весело расхохота-лись. В неофициальной обстановке Антошка оказалась очень непринуждённой. Она тут же проследовала за своими бывшими учениками. И вот старые знакомые уже сидят и пьют чай в доме. Зоя обрадовалась и оживилась. Ей, городскому чело-веку, было так дико в молчаливой и практически безлюдной деревне. Она всю ночь переживала и не могла спать от тихого поскрёбывания за печкой.
Обрадованная встречей Антонина поведала ошеломляющую новость. По её сценарию режиссёр Виктор Кондаков ставит классный фильм! Настоящий фильм ужасов! Это будет прорыв в отечественном кинематографе! Если, конечно, не уре-жут финансирование.
От услышанного все трое обалдели и даже не заметили, как Катька залезла на стул, открыла шкафчик и посшибала оттуда все ёлочные игрушки.
— Антонина Андреевна, — с жаром спросила Наташа, — настоящий фильм ужа-сов, без подставы?! А то у нас всё больше как: сначала вроде мистика, а потом всё объясняется самыми прозаическими причинами!
— Ребята! — торжествующе заявила классная. — Настоящий фильм ужасов: вам-пиры, ведьмы, колдуны, оборотни, живые мертвецы!
Оба бывших ученика дружно испустили вопль восторга.
— Нам нужна живая натура, а спецэффекты доработают на компьютере. Кон-даков рассчитывает сделать из этого сценария настоящую бомбу. Хватит плестись в хвосте у мирового кинопрома! И на нашем материале можно сделать потрясаю-щие ужасы!
Она была в таком воодушевлении! Ребята с удивлением увидели, что их классная может так загореться от работы. Но болтать было некогда. Надо было срочно расквартироваться.
Пробивной Кондаков обо всём договорился. Обрадованные бабка Лукерья и внезапно ставшая приветливой Маниловна тут же поспешили предоставить квар-тирантам свою жилплощадь. Видавшие виды гримёр и костюмерша даже не стали комментировать свои новые жилищные условия. Зато те две красавицы, которые спрашивали про волков, начали громко ужасаться и наотрез отказывались спать в том хлеву, в котором обитали местные жители.
