Наверное, я задремал: качнулся, из руки выскользнула бутылка с надписью 'Absinth' и якорем на этикетке и отправилась за окно. Я попытался поймать ее, но вместо этого рухнул следом за ней с четвертого этажа. Испугаться я просто-напросто не успел, все произошло слишком быстро. Я упал, ломая кусты отцветшей почти месяц назад сирени и царапая о них руки, в мягкую грязь, в которую превратилась земля палисадника под воздействием дождя. Я медленно поднялся. Царапины, оставленные ветками, уже исчезли. 'А был бы пьян – отделался бы легким испугом', – вспомнил я фразу из переведенного Гоблином фильма. И рассмеялся. Искренне. Как никогда раньше. И тут же почувствовал на себе чей-то взгляд. Я осмотрелся, но не нашел никого.
Я зашел в подъезд, радуясь, что при входе в него нет металлической двери, ведь ключей у меня с собой нет. Поднялся к себе на этаж, позвонил в квартиру. Открыл мне Алекс с таким выражением лица, что я снова рассмеялся. Скорее всего, он готовился разразиться гневной речью к соседям, считая, что это они звонят ко мне.
– Прости, я все же свалился!…
Невозможно описать перемену в его лице, когда он увидел меня, покрытого грязью, и до него дошел смысл моих слов. Буквально за пару секунд он побледнел так, словно нанес на лицо белый грим. Все еще ухмыляясь, я прошел мимо остолбеневшего друга. Надо отдать ему должное: он быстро справился с собой, закрыл дверь и сказал:
– Что ж, по крайней мере, ты снова стал улыбаться, только обещай, что не станешь вновь прыгать с окна. Хотя бы в моем присутствии. А то доведешь меня до инфаркта…
Шутливо раскланявшись, я зашел в уже освободившуюся ванную, взяв с собой чистые вещи, где скинул грязную одежду в тазик, смыл грязь, набрал воды и улегся в ванну. 'Чтобы избавиться от апатии, необходимо наполнить жизнь новыми впечатлениями', – вспомнил я слова Алекса, сказанные мне накануне. Если полет с четвертого этажа – это не новое впечатление, то я балерина!
Я вышел из ванной. Кинул взгляд на кухню: окно было закрыто. На всякий случай. Чьи-то пальцы легли мне на плечи:
– Ты вправду свалился из окна? – недоверчиво спросила Инна.
– Нет, это неправда. – Соврал я.
– Но, Алекс говорит…
– Ха! А ты его побольше слушай! – рассмеялся я. – Он тебе и не такое скажет! Ты главное стой и слушай…
– Хм, верно. – Согласилась девушка.
Я промолчал. Просто стоял, закрыв глаза и ни о чем не думая.
– Виктор, почему ты избегал нас все это время?
Вопрос застал меня врасплох. Что я мог на это ответить? Не знаю? Не помню?
– Нас? – тем не менее отозвался я.
– Меня… – выдохнула подруга.
– Разве я тебе не нравлюсь? – робко спросила она. Я обернулся, взглянул ей в глаза. Цвета молодой листвы. Идеально сочетающимися с ее черными кудрями с красными прядями.
– Как ты можешь так говорить? – возмутился я. – Ты прекрасна и очаровательна! – я не врал! Ей богу!
– Правда? – мило покраснела она.
– Истинная!…
Ее запах сводил с ума, он превращался в цвета, и в моей голове вспыхнул фейерверк. Наши губы встретились. Окружающий мир погас, больше ничего не существовало, только мы. Я наклонился, покрывая поцелуями ее шею, она тихо рассмеялась. Фейерверк в моей голове не прекращался. Напротив, становился все ярче, насыщенней. К цвету добавился тихий бой, постепенно нарастающий. Я не сразу понял, что слышу стук ее сердца, и чувствую, как по ее венам струится кровь, совершая круг за кругом. Я почувствовал зуд зубов, затем боль в проколотой губе. Мои клыки удлинились, стали тонкими, как иголки. Я представил, как они прокалывают артерию, и кровь – основа жизни – льется в меня…
Я в ужасе отпрянул, тяжело дыша, одной рукой обхватил за талию потерявшую равновесие из-за моего рывка девушку, не устоявшую на ногах. Клыки вернулись в прежнее состояние, губа зажила. Слишком быстро. Мгновенно. По крайней мере, быстрее, чем сошел тот памятный синяк, оставленный неудавшимся прыжком.
– Прости, я напугал тебя. – Инна недоуменно воззрилась на меня. – Прости. Что-то голова раскалывается…
Черт! Черт! И еще раз. И еще… Сомнений не осталось – я вампир, едва не напавший на девушку. Надо будет лучше следить теперь за собой. Чары были разрушены.
– Давай вернемся в комнату, – предложил я, – нас, наверное, уже потеряли.
– Что ж, давай, – 'немного' обескуражено ответила Инна.
Мы вернулись в комнату. Я налил пару бокалов вина, выпил залпом свой. Наполнил еще раз. Лучше я напьюсь вина, чем загрызу кого-нибудь. Бросил взгляд на Алекса, бутылку в его руке:
– Это что? – спросил я уже заплетающимся языком.
– Коньяк, – лаконично ответил он.
– Подпольный коньяк "Наполеон"! Почувствуй утром себя разбитым, как француз под Москвой! Отлично, наливай!…
Всю ночь творилось что-то невообразимое, но приятное. Табачный дым облаками летал по комнате. Ночной светильник на стене казался луной. Я и Инна сидели в обнимку на диване, не обращая ни на кого внимания, то смеясь, то целуясь. То проваливаясь в дрему. И возвращаясь обратно. И все начиналось снова, снова, и снова! Жизнь продолжалась!…
К девяти утра Алекс, продрав глаза, заявил, что с него довольно. Вся компания покинула мой дом. В дверях Инна обернулась и коснулась моей щеки на прощание. Я закрыл дверь. Ощущение прикосновения осталось. Я вновь остался один. Пора за уборку.
Прибравшись в комнате, ушел на кухню мыть посуду и приводить мысли в порядок. Что же мы имеем? Я вижу в темноте, раны заживают уже почти мгновенно, совершаю громадные прыжки, падаю с высоты (и оно мне, как с гуся вода), вот и клыки появились, я не боюсь солнечного света и серебра (по крайней мере, прикосновение к нему не обжигало). Насчет распятий пока ничего неизвестно, но вскоре узнаю. Я вспомнил о ночных ощущениях, о потоке жизни в теле девушки, стук ее сердца, и ощутил, как удлиняются клыки. Ага, вот как этим управлять! Я заставил зубы обрести прежний размер. И что же дальше, вампир Виктор? А вот что: последуем совету Алекса, будем наполнять жизнь новыми впечатлениями!…
Шаг за грань, один глоток, – словно пароль…
(Ария)
Проснулся я только к вечеру, что было вовсе не удивительно: как-никак, всю ночь гуляли! Дома делать было нечего, и я решил пройтись. Облачившись в привычный черный наряд, схватив с подзеркальника очки с красными стеклами, я вышел из квартиры. Ха! Когда-то мне казалось, что видеть все в розовом свете будет забавно! Я подумал об этом и вспомнил стишок, выданный мне на выпускном вечере в школе:
Сбрось очки с прекрасных глаз,
Реальность не увидишь через них.
Ни розовых, ни черных не носи,
На мир открытым взором посмотри.
Оттенков столько, их ты улови -
И встретишь счастье на своем пути!…
Вот, такие слова. Лично мне нравятся…
