— Врёшь! — выпалила я, на миг представив себя со стороны. Ярко-лиловые волосы торчат во все стороны (я ещё и брови покрасила, чтоб смотреться естественно), лицо облеплено веснушками, нос длинноват, глаза и те подкачали — светло-серые, чтоб не сказать белёсые. Джинсы порваны на колене, свитер висит мешком… Нет, песен обо мне не споют, и стихов не напишут.
— Вру, — согласился мальчишка. — Ужас…ненько красивые!.. И ведь настоящие! Живые ХВ! Вот вломус нахур![7] простите мой огрий, я-то думал мкухырры[8] просто, простите мой орчий!
— Тут и орки есть? — к Саше вернулся дар речи. — Вот это «белка»!
— А мы на каком говорим? — ахнула я, сообразив вдруг, что понимаю каждое слово, но говорю совсем не по-русски.
— На Всеобщем, но вам-то, Хранителям, всякий язык ведом, у вас слон есть.
— Мы не Хранители! И никакого слона…
— СЛУН. Иначе структурная лингвистическая унификация — стандартное заклятье «на-Хранителя». Вводит в память необходимые вербальные образы, — моя челюсть со стуком шмякнулась на грудь, — на графические символы не действует. Говорить по-нашему вы сможете, а читать — нет.
«Ты же вроде решила не удивляться, — напомнил внутренний голос. Ну, решила… — Тогда закрой варежку. Это другой мир, а не наше Средневековье».
— Вот и славно. Отсюда есть прямые рейсы в реальность или нужно сделать пересадку во Владивостоке? — шары у брата перепутались окончательно.
— Ох, нет! — Идио побледнел. — Кошмар!
— Что, и экспресс до Хогвартса не ходит?
— Безоружные! Беззащитные! Бестолко… ох! — Идио метнулся к двери и закрыл её собою как Матросов амбразуру дзота. — У нас стража повсюду! Ловушек тьма, нежить голодная бродит!.. Я с вами.
— Вэк… — Моя челюсть шлепнулась обратно.
— Я столько книг перечитал и карт выучил, все ходы-выходы в замке знаю, а вам проводник нужен! — зачастил парень. — Всю жизнь мечтал мир посмотреть! И Она не поверит, что я вам не помогал! Зомбирует или вовсе… того!.. Вам совсем меня не жа-а-алко? — он всхлипнул, карие глаза наполнились слезами. Талант, настоящий талант.
— Жалко, — Саша стянул со стола колбу и потряс её, наблюдая как всплывает дохлая лягушка. — И тебя жалко, и батю твоего… — герцог шевельнулся и застонал. Я стукнула его ведром. Стон прекратился. — А себя особенно жалко! Короче, Идио, айда с нами? Нам проводник нужен, в историю ты уже попал, в смысле, вляпался, и Деби… папа на тебя жутко разозлится. Ну что, идешь?
Идио открыл рот. Минуты три молчал, захлопнул его, снова открыл и снова захлопнул. Я продемонстрировала Саше его удушение.
— Вот и сестра согласна! Идёшь? Чудно! Её зовут Янина, можно Яна, меня — Саша и мы…
— Не Хранители, — мрачно подсказала я.
— Но Знак-то у вас! — с непоколебимой уверенностью возразил мальчишка. Это какой Знак? Медальон? Но он же не наш, а… Сёмка. Ты. Ах ты, с-с-с… — Значит, Хранители!
— …почти окоченели, — закончил брат. Идио отважно открыл шкаф (пергаменты обрушилась на него лавиной) и достал длинный тёмный плащ типа макинтоша и красные ковбойские сапоги. Плащ перебросил Саше, сапоги вручил мне.
— А мне?! — возмутился Санька. Идио скептически оглядел его лапки… лапочки сорок пятого размера… и развел руками. Похоже, дяди Стёпы в округе не водились. — Безобразие! Молодая жизнь загибается от холода, а никто не подаст ей ботинка!
— Тапки хочешь? — от всего сердца предложила я, примеряя сапожки. Они жали везде, где только возможно. Бедные ковбои, как они в Этом ходят?!
— Я босой, голодный, — жалостливый Идио протянул ему лепешку, — хруп-хруп-хруп… подтравленный, а ты! Мне! Девчачьи тапки! — Что-то задребезжало, щелкнуло, пентаграмма плюнула синим пламенем… — Ладно, давай, — и парой кроссовок. — Ё-моё, вот это «белка»!
Я тупо уставилась на пентаграмму. Линии все ещё слегка светились, от них тянуло холодом… Это ж надо быть такой идиоткой! Не додуматься задать простой вопрос! Простейший! Сашка-то ладно, ему всё до фонаря, его «глючит не по-детски», но ты!.. Тихо, спокойно. Клянусь, если сейчас я… а он мне… Боже, помоги. Начну другую жизнь. Брошу курить, клянусь, брошу. Больше никому слова плохого не скажу, перед Сёмкой… ну уж нет, перед Сёмкой извиняться не бу… Буду! За пурген в кофе! За сахар в карбюраторе! Больше никакого пирсинга и лиловых волос! Буду помогать родителям, выйду замуж!!!
— Идио! — взвизгнула я. — Скажи, что обратно тоже так можно!
— Можно, если знаешь заклинание, — Идио уселся на пол, положил перед собой три вещмешка (наших, времен Второй мировой войны) и, не теряя времени даром, принялся набивать их какими-то мешочками, пакетами и свёртками.
Господи, спасибо.
— Если знаешь заклинание. Я не знаю. И папа тоже.
Ну, спасибо, Господи.
Саша примерил обновку, остался доволен, и с некоторым недоумением уставился на распухающие мешки.
— Идио, а зачем это всё?!
— Никогда не знаешь, что в пути пригодится. Идёшь на день, запасов бери на неделю, как говорила моя мамуля! А с таким врагом, как Госпожа…
— Кто?
— Злобная, жестокая колдунья, что держит в страхе все окрестные земли, сжигает деревни, истребляет людей, глумится над трупами, разоряет могилы! — содрогнувшись, выдал Идио стандартный набор качеств суперзлодея. Содрогания, к слову, не мешали ему быстро и сноровисто собирать мешки.
— А?..
— Батя служит ей. Я — нет.
— А?..
— Её имя не произносят вслух, чтобы не накликать беду!
— А?..
— Госпожой её именуют или Сами-Знаете-Кто. Только боги не страшатся…
— А ведь есть ещё места, где не ступала нога Гарри Поттера, — пробормотал братик и тут же встрепенулся. — Чего? Какие боги? Есть один бог — Иисус Христос, принявший смерть во искупление грехов наших! — он благочестиво перекрестился. Справа налево, балда… — Э? Точно… Все остальные — суеверие!
— Суеверие?! — обиженно запыхтел Идио, осеняя себя чем-то вроде двойного круга. — Вот увидите это суеверие, тогда!..
— Ребята, не будьте мракобесами, — вмешалась я. — Пусть каждый верит, во что хочет… а как, говоришь, колдунью зовут? Идио?
— Ммм… ммм… — замялся мальчишка. Мы ободряюще кивнули. — М-м-м… МОРГАНА! — выпалил он и содрогнулся. Как тут всё запущено…
— И чего ж в ней такого страшного, что аж жуть? — пожал плечами Саша. — Хотя… Идио, ваша Госпожа Хранителей не любит до скрипу зубовного?
— Откуда вы знаете?
— Все эти истории похожи. Если её не победить, она разрушит весь мир?
— Откуда вы знаете?!
— Так баян же, самый что ни есть баянистый! Каждый уважающий себя злодей должен убить героя, построить замок и разрушить мир.
