— Кем вы были тогда? В каком звании? — быстро уточнил хакусяку.
— Я командовал отрядом из двух БМА «Большевик», — ответил я. — Служебная категория у меня была четвёртая, командир отдельного взвода. Пока Лев Михалыч телефонировал наверх, вопрошая, что ему делать, я не стал дожидаться инструкций, а привёл свой взвод в боевую готовность. Когда китайская полиция и недобитые белогвардейцы подошли к воротам, я вывел «Большевиков» из гаража. Стоило только навести «Максимы» на этих орлов, как они тут же рванули во все стороны. Как мыши попрятались по окрестным улицам.
— И как вас отблагодарили за это? — спросил хакусяку, ответив на мой хитрый взгляд таким же.
— Карахан, Лев Михайлович, сначала к награде представить обещал, — рассмеялся я, — а потом выговор мне влепил. За несообразный ответ на вражескую провокацию. Меня сняли с командования и перевели в формировавшуюся тогда ОДКА — Особую Дальневосточную Красную Армию. Повоевал с белокитайцами, а после войны меня вернули в Харбин на ту же должность и в том же звании. Только с парой нашивок за ранения. Оттуда этой осенью и дезертировал, не дожидаясь приговора.
— Какого приговора? — быстро уточнил хакусяку.
— На меня пришёл приказ из Москвы об увольнении из армии, как классово чуждого. За этим, как правило, следует арест и приговор. Особые тройки с «классово чуждыми» не церемонятся.
— Вы хотели сохранить себе жизнь, — согласно кивнул хакусяку, — но что занесло вас, Руднев-сан, так далеко. Вы вполне могли скрыться в Китае или Маньчжоу-го.
— Там меня могли достать разного рода недобитки, — пожал я плечами. — Китайская администрация хорошо, думаю, помнила, кто я такой. Им командир ОДКА как кость в горле. Я очень быстро получил бы нож под ребро. Да и в Манчжурии могли бы достать. Вот потому я и отправился в ваше консульство в Харбине. А там не отказали сыну легендарного капитана «Варяга» в визе.
— Вам очень повезло, Руднев-сан, — заметил хакусяку, — что заместителем консула незадолго до этого стал Гиндзабуро Дзякко, который был матросом на «Чиоде». Ваша жизнь полна странных совпадений, не так ли?
В ответ мне оставалось только пожать плечами.
— Ещё про одно я хотел бы сейчас рассказать, — продолжил хакусяку, — однако, прежде чем мы начнём этот разговор, я хотел бы уведомить вас, Руднев-сан, что всё дальнейшее должно остаться между нами. За разглашение того, что вы услышите сейчас, вы понесёте ответственность. Не по законам империи, Руднев-сан, вы это понимаете.
— Отлично понимаю, — кивнул я. — А ещё я понимаю, что уже после начала этого разговора у меня практически нет возможности отказаться от вашего предложения.
— Вы умный человек, Руднев-сан, — усмехнулся хакусяку, внимательно глядевший мне в глаза, — скорее всего, именно такой нам и нужен. Вы были абсолютно правы относительно него, Накадзо-сан. Но мне хотелось бы прояснить ещё одно совпадение, которое кажется мне самым интересным из всех. Несколько дней назад была разгромлена тайная база неких… инсургентов, которые использовали мехи для террора в столице. Я понимаю, что вы, Руднев-сан, ничего не знаете и знать не можете про это. Но самым странным является тот факт, что среди устаревших американских мехов «Биг папа» был обнаружен «Коммунист». Советский мех самой новейшей модели, чтобы опознать его пришлось подключить всю агентуру, какая у нас имеется, и отправить снимки этого меха в Корею. И вот это, как раз, самое странное из совпадений, Руднев-сан.
— И вы хотите, чтобы я его объяснил? — позволил себе рассмеяться я. — Конечно, это совпадение очень странно и подозрительно выглядит, но объяснять его я не буду. Просто потому что мне нечего на это сказать.
— Вы очень умный человек, Руднев-сан, — снова усмехнулся хакусяку. — Начни вы оправдываться, городить какие-то небылицы, я бы сразу заподозрил вас и, не смотря ни на какие проверки контрразведки, отправил бы под суд. Но вы ответили ровно то, что должен был сказать либо действительно ни в чём не замешанный человек, либо профессиональный шпион. Последним вы быть никак не можете. Вы нигде не учились шпионажу, история вашего попадания сюда слишком удивительна, но объяснима и правдоподобна, кроме того, вы с самого начала повели себя слишком неправильно для шпиона. Главной же уликой, свидетельствующей в вашу пользу, является ваша внешность. Глупо было Советам засылать к нам шпиона с европейской внешностью, который будет столь сильно выделяться и неизбежно привлечёт к себе ненужное внимание. Куда уж проще заслать к нам кого-нибудь с более подходящей внешностью из Монголии, к примеру. Да и не в Токио сейчас шпионов засылают, а в Корею. Там полигоны доспехов духа настолько разрослись, что скрыть их уже совершенно невозможно.
— Отличная речь в мою защиту, — я едва удержался от того, чтобы зааплодировать хакусяку. — В шпионских романах после такой героя обычно арестовывают. — И я был готов к этому.
— Но я изменю канону шпионского романа, — совершенно серьёзно сказал хакусяку, как будто и не заметив моей иронии, — и предложу вам вступить в Особый отряд обороны столицы «Щит».
— Мне?! — не удержался я. — Гайдзину?! Я считал, что в подобного рода подразделениях служат только самураи.
— Не стоит так удивляться, — сказал мне Накадзо, — это я рекомендовал вас хакусяку для службы в моём отряде «Труппа». Вы сразу обратили на себя внимание, когда вступились за Сатоми-кун, не побоявшись встрять в драку с несколькими токко. А уж когда оказалось, что вы — пилот меха, я решил взять вас в свой отряд. Не смотря ни на что. Японец вы, Руднев-сан, или нет, не важно. Никто лучше вас не справиться с пилотированием советского меха.
— Я никогда не пилотировал «Коммуниста», — ответил я, — так что мало отличаюсь от бойцов вашего отряда.
— Зато у вас есть реальный боевой опыт, Руднев-сан, — возразил Накадзо, — а у моих бойцов его нет. К тому же, вы боевой офицер… простите, командир, а не просто пилот. Именно этого мне так не хватало. Да и проверки контрразведки вы прошли. Самые строгие.
— Как я уже сказал сегодня, — поняв, что хакусяку и Руднев не шутят и не проверяют меня, сказал я, — возможности отказаться у меня нет. Поэтому осталось только одно, познакомиться с будущими товарищами и поглядеть на свой БМА.
— С товарищами, Руднев-сан, — подтверждая мои подозрения, произнёс Накадзо, — вы хорошо знакомы.
Накадзо не стал откладывать моё представление отряду в долгий ящик. Сразу после аудиенции — иначе не скажешь — у таинственного хакусяку мы отправились к лифту в холле театра. Мне сразу вспомнился тот странный случай, когда я видел его спускающимся, хотя я до того думал, что он ездит только вверх. Вот теперь мне предстояло узнать, куда же он опускается. Мы встали в кабинку, Накадзо дёрнул рычаг, опустив его до упора, лифт дёрнулся и поехал. Там нас ждал длинный коридор с одной дверью.
