«А-а-а! Я хотел сказать, ты сейчас про те моменты, когда едва выпуталась из грязных лап этого мага-распутника? Он еще умолял тебя остаться».
«Хорошая попытка, но ты переборщил».
Я понимала, что Саймон лишь пошутил, но его слова больно задели самые тайные струнки моей души. В глазах закипели слезы, и я торопливо поморгала, чтобы не разреветься.
Видимо, Николас заметил больше, чем мне бы хотелось.
— Я об испытании, Вероника, — мягко сказал он. — Я же могу называть вас по имени?
Я молча кивнула, все еще не в силах раскрыть рта: меня обуял страх, что из него вырвутся рыдания.
Боже, ну я же взрослая женщина со своим жизненным опытом! Мне уже давно не семнадцать! Почему же так сложно контролировать эмоции? И почему так… больно?
— Можете, — выдохнула я и после колебаний продолжила: — Сожалею, Ваше Величество, но лорд Кроуфорд не делился со мной деталями своего плана.
«Ого! Даже так?»
Я решительно взглянула в расстроенное лицо Николаса. Я заключила сделку с Максом и намерена честно выполнить ее. Может, как любовница я его не устраиваю, но уж как деловой партнер — более чем. Это немного утешает.
«Да?»
Нет.
— Жаль, — вздохнул Николас. — Очень жаль.
«Конечно, ведь он не сможет подсказать своей Рози. Он ей каждое испытание подыгрывает!»
Я лишь пожала плечами. Меня такое поведение абсолютно не задевало. Наоборот, в каком-то смысле я завидовала Рози. Ее мужчина боролся за нее так, как мог.
Музыканты слегка изменили тональность, и моего плеча коснулась ладонь Макса. Я узнала его даже прежде, чем обернулась. По одному лишь прикосновению и той внутренней дрожи, что оно вызвало.
— Вы позволите?
— С удовольствием.
Николас, поклонившись, вернулся к Рози. Сойтись с Максом в танце было так же невыносимо остро, как встретить любимого человека после долгой разлуки. Не уверена, но кажется, он почувствовал то же самое. Мы одновременно потянулись друг к другу, сокращая расстояние до минимума. Танцевать так близко было прямым нарушением правил этикета, но ни меня, ни, похоже, Макса это не волновало. Его руки сжали мою талию, когда он склонился к моему уху и тихо произнес:
— Ника, я восхищаюсь вами. Вы красивы, как внутри, так и снаружи.
Я сделала прерывистый вдох. Все слова, что я знала, будто выветрились из головы. Все, что я могла сейчас — чувствовать, а не думать. Ощущать слабый аромат туалетной воды Макса, таять от его прикосновений, предвкушать каждый элемент танца, позволяющего быть так близко, как только можно. Никогда прежде еще танец не казался мне настолько интимным.
— Спасибо, — пробормотала я, не в силах оторвать взгляда от тонких губ Макса. — Это довольно неожиданно.
Он покачал головой. Уголок губ дернулся, обозначая грустную улыбку.
— Вы же знаете, как я к вам отношусь.
— Как?
Он запнулся, словно заколебался. На лице с резкими чертами снова промелькнули тени. Внутренне замерев, я ждала ответа так, будто от этого зависела моя жизнь. Я готова была поймать каждое слово, но с губ Макса не сорвалось ни звука. В миг, когда музыканты резко оборвали мелодию, я ощутила себя приговоренным к смертной казни каторжником, надеявшимся на помилование, но взошедшим на эшафот.
Надежда, словно брошенный в огонь белый лист, сгорела и осыпалась черным пеплом.
— Благодарю за танец, — холодно сказала я и присела в реверансе. — Прошу прощения, мне пора.
Я с достоинством отвернулась и зашагала к балкону. Нет, больше не стану думать о Максе! Он сделал свой выбор. Очевидно, политические интриги ему гораздо важнее того, что могло быть у нас с ним. Краем глаза я заметила, что маменька машет мне рукой, но не ответила. Впрочем, спрятаться в тишине у меня не вышло: раздался удар гонга, извещающего о начале третьего, финального испытания.
Тихо выругавшись под нос, я, как и Рози, направилась в центр зала. Желания улыбаться не было совершенно, но я нечеловеческим усилием воли заставила себя растянуть губы, хотя бы попытаться. Что ж, стоит постараться сохранить остатки самоуважения. Занятая самоанализом, больше похожим на самобичевание (родители бы не одобрили!), я снова прослушала добрую долю пафосной речи церемониймейстера и очнулась уже на заключительной части.
— …Честности и смелости недостаточно для того, чтобы стать королевой. Она должна обладать хорошей интуицией и большим сердцем, полным любви к… своему королю. Именно любовь поможет финалисткам пройти третье испытание!
Внезапно в зале одновременно мигнули все свечи, и за это мгновение Николас, сложивший руки за спиной, исчез, а на его месте возникло сразу три его копии! Все три Николаса улыбнулись и сделали пару шагов в разные направление. У меня в глазах зарябило от такого количества королей, на первый взгляд, совершенно одинаковых! Они и двигались так же, как обычно Николас: плавно, слегка задумчиво. Даже небольшая родинка на щеке была в наличии у всех троих.
Я сглотнула. Если бы не подсказка Макса, я бы ни за что не смогла отличить настоящего Николаса от подделок. Судя по шепоткам, прокатившимся по залу, не я одна.
— Леди Дейврут, — позвал церемониймейстер, — вы первая, прошу. У вас есть ровно пять минут.
Он перевернул огромные песочные часы, которые кто-то из слуг принес и водрузил на стол, а затем стукнул тростью о пол, словно обозначив начало испытания. Рози, бледная от волнения, неуверенно подошла ближе. Я видела, как подрагивают ее пальцы, в которых она сжимала веер. Шаги, которые она делали, были мелкими, будто она немного тянула время, но я ее понимала. При судьбоносном выборе хотелось иметь чуть больше времени, чем нам с ней дали.
Я покосилась на большие изящные стеклянные часы. Из одной резной чаши в другую уже торопливо сыпался коричневый песок.
— Нельзя ни задавать вопросов, ни прикасаться к кому-либо из Его Величеств, — напомнил церемониймейстер.
Рози, уже протянувшая руку к одному из королей, отдернула ее. Застыв на месте, она, кусая губы, смотрела на Николаса. Отсюда мне было не видно, на настоящего или фальшивого.
Я наблюдала за Рози с сочувствием. Совершенно невозможно отличить настоящего Николаса от созданных иллюзией. Никому не под силу справиться с этим заданием. Как бы ты ни любил человека, есть определенный предел, за который не зайти.
«А как же великая сила любви?»
Сдается мне, слухи о ней сильно преувеличены. В этом случае Макс поступает разумно. Зачем рисковать вполне реальными вещами ради чего-то неосязаемого?
Саймон замолчал, не найдясь с ответом, а я сжала ладони в кулаки, царапая кожу ногтями. Боже, как же больно…
Песчинки в часах падали с ужасающей скоростью. Я буквально слышала, как шелестят убегающие навсегда минуты.
— Время вышло! — проговорил церемониймейстер. — Леди Дейврут, вы готовы сделать выбор?
— Да, — негромко ответила она. Ее заострившееся лицо дышала решительностью. — Я выбираю…
Повисла звенящая тишина. Гости затаили дыхание, и я, признаться, вместе с ними.
Рози сделала пару нешироких шагов и указала рукой на одного из Николасов.
— Я выбираю вас, Ваше Величество.
Стоило этим словам сорваться с ее губ, как двое других исчезли с легким хлопком. Я разинула рот от удивления.
— Рози, вы угадали! — воскликнул Николас. Тот единственный, что остался. — Вы действительно узнали меня сердцем!
По залу прокатились удивленные возгласы, перешедшие в громкие, бурные обсуждения. Судя по реакции обычно невозмутимого церемониймейстера, даже он не ожидал такого исхода. Видимо, заранее заготовленные слова застряли у него в глотке. Николас же, словно не замечая ничего, оказался рядом с Рози. В очередной раз наплевав на условности, он подхватил ее на руки и закружил.
— Вы действительно узнали меня! — засмеялся он.
Глядя на его счастливое лицо, Рози рассмеялась и расслабилась в его объятиях, а мое сердце болезненно сжалось. Я невольно оглянулась, желая найти взглядом одного, вполне конкретного человека, но тот как сквозь землю провалился.
