«Наверное, это Амабу — та самая деревня, где все умерли? — предположила Сабуро и охнула. — Неужели она хочет туда идти?»
Дабы окончательно подтвердить свои первоначальные предположения, женщина ткнула пальцем в нарисованные домики, потом указала на выжидательно смотревшую собеседницу, и пробормотав:
— Платино, — сделала привычный жест, изобразив опущенными вниз пальцами шагающие ноги.
Облегчённо выдохнув, спутница энергично закивала собранными в пучок грязными волосами.
— Зачем?! — вскричала монахиня, недоуменно вскидывая брови.
Вряд ли чужестранка поняла её слова, но, видимо, уловив их смысл по ситуации и интонации, вместо ответа продемонстрировала поломанный чайник.
«Она собирается в одиночку идти за посудой в вымершую от петсоры деревню?!» — женщина едва не взвыла от очевидной глупости спутницы, но, сдержавшись, проговорила звенящим от возмущения голосом:
— Ты с ума сошла?!
Собеседница растерянно захлопала ресницами. Тогда монахиня использовала другой понятный обоим жест — чиркнув ребром ладони по горлу.
Затея спутницы казалась ей опасной до безрассудства. В лесу бродят опасные животные. Когда они пробирались в этот в домик, Сабуро сама видела на дереве царапины от когтей какого-то большого хищника. Случалось, даже сильные и опытные охотники-мужчины погибали в схватке с тигром или медведем. Разве справится с таким зверем хрупкая девушка?
А есть ещё злые духи, которыми должна просто кишеть деревня, где жители умерли такой страшной смертью. Эти порождения тьмы и ужаса не упустят возможности навредить живому человеку. Они могут наслать болезнь, заставить поскользнуться на ровном месте с самыми непредсказуемыми последствиями, даже уронят крышу или дерево прямо на голову.
Только великие воины или достигшие духовного совершенства отшельники способны в одиночку противостоять большому числу злых духов сразу. И Платино собирается подвергнуть себя подобной опасности из-за какого-то чайника?!
Женщина изо всех сил старалась разъяснить спутнице весь риск затеянного ей похода. Внимательно следя за её жестами, чужестранка вдруг принялась воровато оглядываться по сторонам, прикладывая руки то глазам, то к уху. Потом зачем-то стала трепать подол своего платья и указывать пальцам на балахон монахини и на пол.
Последнее Сабуро совсем не поняла, а вот первые движения восприняла, как обещание внимательно смотреть по сторонам и слушать.
Женщина возвела очи горе, умоляя Вечное небо вернуть спутнице разум, а ей самой придать сил, чтобы не накричать на тупую чужестранку.
Конечно, чайник им не починить, а в поломанном много воды не вскипятишь. Но у них есть вместительный котёл. Монахиня попыталась довести до девушки эту очевидную мысль, уверяя, что ей незачем никуда ходить. Но та оставалась непреклонна, настаивая на своём визите в Амабу.
Осознавая невозможность переубедить собеседницу, Сабуро постепенно успокаивалась, понимая, что просто не может отпустить её одну. И дело не только в многочисленных опасностях, поджидающих Платино в лесу и в вымершей деревне.
Женщина прекрасно видела, что в домике нет самых элементарных вещей, вроде кухонной утвари или тёплых одеял, а из еды имеется только рис.
Уж если спутница, наплевав на осторожность и здравый смысл, непременно желает отправиться в Амабу, то, кроме нового чайника, оттуда необходимо принести хотя бы овощей, квашеной капусты, а главное — соли.
Пусть рис и является основным продуктом питания людей всех сословий Благословенной империи, монахиня прекрасно знала, как быстро он приедается без закусок или хотя бы соуса.
Несмотря на отказ от мирских радостей, перспектива ближайшие месяцы не видеть ничего, кроме риса, заставляла Сабуро впадать в уныние. Ну, а о том, что недостаток соли плохо сказывается на физическом и душевном состоянии человека, писали ещё врачеватели древности.
Вот только вряд ли она сумеет объяснить своей спутнице: что, кроме посуды, необходимо взять в деревне. Всё-таки им ещё плохо удаётся понимать друг друга.
Да и вдвоём они смогут принести гораздо больше вещей и продуктов. Именно это обстоятельство женщина попыталась донести до выжидательно смотревшей на неё собеседницы, и, кажется, это ей удалось.
Отрицательно покачав головой, девушка подняла с пола туфельки монахини и показала почти насквозь протёртую материю на самом носке, потом, положив ногу на ногу, постучала пальцем по толстенной подошве своих чудных сапог. Всё-таки обувь Сабуро изначально не предназначалась для прогулки по горным лесам. И если она всё же отправится с Платино, то ещё на полпути к деревне будет идти босиком.
Женщина ощутила в сердце болезненный укол смятения. Понимая грозящую спутнице опасность, она чувствовала, что данная когда-то клятва призывает её проводить девушку до деревни. Однако чужестранка сама категорически отказалась от помощи монахини, а богиня милосердия очень не любит, когда её последовательницы навязывают свою помощь вопреки воле человека.
Поэтому, хотя Сабуро и переживала за свою спутницу, она решила не навязываться ей в попутчицы, но и не осталась безучастна к затее Платино. Именно монахиня предложила ей взять с собой корзину, предварительно выложив из неё рис.
Внимательно слушая чужеземку, наблюдая за мимикой и жестами, Сабуро пыталась понять, что же ещё та пытается сообщить о своих намерениях?
К сожалению, уяснила только одно: она собралась отправиться завтра с восходом солнца.
Начавшийся вечером дождь спутал её планы, и девушка вышла в поход только спустя сутки.
Женщина долго стояла у угла дома, глядя, как теряется за деревьями хрупкая фигурка её спутницы.
В душе монахини ворохнулось нехорошее предчувствие. Прикрыв дверь, она вернулась на лежанку и, встав на колени лицом к окну, стала горячо молиться, сложив ладони вместе.
Сабуро просила Вечное небо сберечь Платино и помочь невредимой вернуться в домик.
Шепча знакомые слова, женщина то и дело падала ниц, касаясь лбом лежанки, потом бросала короткий взгляд на яркое голубое небо, хорошо видимое сквозь чудесную прозрачную бумагу, и, прикрыв глаза, вновь погружалась в молитву.
От обмазанных глиной камней ныли колени, спину ломило от частых поклонов, на лбу выступили капли пота.
Тем не менее она, как и положено, прочитала молитву ровно сорок раз, после чего с наслаждением растянулась на всё ещё тёплой лежанке.
Какое-то время Сабуро просто отдыхала с закрытыми глазами, но постепенно её мысли вновь обратились к своей спутнице.
И как только ей пришло в голову отправиться в столь рискованное путешествие? Она или очень храбрая, или очень глупая, а может, и то и другое сразу. Но всё же женщина очень переживала за неё. Как там девушка одна в лесу? Не попался ли ей злой дикий зверь? Не оступилась ли она на крутой тропинке? Не напали ли на неё злые духи?
Вспомнив объяснения своей спутницы и её корявые картинки, монахиня предположила, что, несмотря на наличие фамилии, та вряд ли принадлежит к благородному сословию.
Возможно, там, за океаном, имена простолюдинов состоят из двух слов?
Сложно представить, чтобы дочь чиновника, землевладельца или воина рисовала бы столь отвратительно.
Разумеется, не все благородные семьи имеют возможность нанять для своих детей истинного знатока изобразительного искусства, но принято считать, что без наличия у девушки хотя бы элементарных знаний по поэзии и живописи, ей очень трудно удачно выйти замуж. Свахи уже давно интересуются не только благонравием и здоровьем невест, но и наличием у них художественного вкуса.
Вот почему, если благородные родители не могут позволить себе нанять наставника или отдать детей в школу, образованием дочери занимается мать. И любая из них покроет себя несмываемым позором, если её дитя в столь зрелом возрасте нарисует подобные каракули.
Внезапно у Сабуро появилось острое желание ещё раз взглянуть на прозрачную палочку для письма. Женщине казалось, что она разобралась, как та работает.
