— Карта?
— Ну вроде схемы, но с подробностями. Крепости хайтов, причалы, стоянки. Все это надо громить по мере возможности. Но первым делом отгоните их от нашего берега, курсируйте вверх вниз, не отвлекайтесь на другое. Я думаю, если спалите еще парочку, они перестанут нам нервы мотать.
— У меня всего два корабля. Если здесь действительно большой набег начнется, то, думаю, галер пойдут десятки. Здесь никакой «греческий огонь» не поможет. Кроме того, у них есть большие корабли с очень приличными метательными установками. Я не уверен, что мы с такими сможем воевать на равных.
— От вас и не ждут невозможного, просто делайте то, что в ваших силах. И не стесняйтесь, говорите, если нужна помощь.
— Хорошо. Нам пока что ничего не надо, разве что воды свежей залить, если здесь есть хорошая.
— Да, в крепости отличный колодец.
— Вот и отлично. Я пошлю туда своих ребят с бочонками, а после мы выйдем из этой реки и пройдемся рейдом на север. Если встретим хайтов у вашего берега, то сожжем. И еще: отряд наших стрелков идет по суше, по пути они без конца сталкиваются с разбойниками, что с востока набежали…
— Да… мы уже несколько боев им устроили, с трудом отогнали назад.
— В общем, не перепутайте наших ребят с ними: предупредите своих.
— Хорошо. Я смотрю, у вас в команде и женщины есть?
— Да, есть. Та, на которую вы сейчас смотрите, способна метров за пятьдесят всадить стрелу в глаз. Из лука.
Монах как-то странно, бледновато улыбнулся:
— Я вижу, мирная жизнь там, на юге, вас в слизняков не превратила, раз у вас даже женщины воевать умеют.
— Сказки это, про нашу мирную жизнь. Даже зимой нам весело бывало… ваксы покоя не давали. Ладно, я на «Варяг», пошлю ребят за водой.
Монах, проследив за удалявшимся южанином, не оборачиваясь, обратился к оставшемуся спутнику:
— Серго: пошли к ним Рустама. Пусть не спит не минуты, следит за ними, и разнюхает все. Мне интересно все знать про их корабли, до самого последнего гвоздя. И пошли ребят туда, где они сожгли галеры хайтов. Я видел, что один их снаряд упал в воду возле берега. Пусть хоть утонут все, но его найдут… надеюсь, он не разорвался. Посмотрим, что за начинка у этих «огнеметов»…
Юг и Север… Не зря у землян вышло такое разделение — география поспособствовала. Сырая, обширная пойма юга левобережья выше становилась труднопроходимой, а в районе Зеленушки вдобавок изобиловала гнилыми болотами. Жить в этой местности даже зверье не хотело, и получилась на территории землян эдакая «нейтральная полоса» километров в пятнадцать-двадцать шириной, и называли ее земляне коротко — «Трясина». Севернее ее берег Фреоны поднимался, плавни сходили на нет, а островки пойменного леса уцелели лишь в отдельных местах. На холмистых грядах зеленели светлые сосняки, по склонам хватало обширных полян с плодородной почвой. Развалины древних каменных сооружений свидетельствовали о том, что и в древности люди здесь пожить не прочь были. И неудивительно — не будь хайтов, так почти райский уголок.
Отряд Кабана шел через Трясину уже четвертый час. Сорок пять стрелков островитян, три арка, и семнадцать кшаргов с луками: по местным меркам сила немалая — кого хочешь запугает. Но вот комары местные никакого уважения к мушкетерам и лучникам не испытывали: для них это просто подарок судьбы — нечасто в эти гиблые края столько жратвы забредает.
Макс хлопнул перед лицом в ладоши, развел руки в стороны, пересчитал расплющенные тела налетчиков:
— Твою мать: шесть штук сразу прихлопнул! Да их тут больше, чем воздуха!
Кшарг, шагавший рядом, и отмахивавшийся сразу двумя ветками, буркнул:
— Дожди скоро начнутся, вот они и озверели. Всё — заканчивается их пора.
Впереди, на тропе, показались возвращающиеся арки. Кабан, взмахом руки остановив отряд, воскликнул:
— Монгу, что случилось?
— Там человек висит. За шею висит. Мертвый очень. Давно висит.
— Русский учи лучше! Мертвый это мертвый — «очень мертвый» это бред! Макс, пошли за мной, и кшарга прихвати. Глянем, что там за висельник…
Арки не соврали — на кривоватой осине раскачивался труп. Кабан осторожно подошел поближе, пихнул в бедро прикладом мушкета. Тело развернулось, явив раздутое темно-синее лицо покойника с противно свесившимся языком.
— Фу зараза… уже воняет. Макс, ты его не знаешь?
— Я что тебе, должен всех висельников знать?
— Кшарга спроси.
Тот в ответ на вопрос покачал головой:
— Нет. Он не из наших. Камзол на нем непростой — такие слуги баронские носят. Только староват камзол, вот и оставили ему. А сапог нету — сняли. Видать, сапоги хорошие были.
— И часто здесь, в Трясине, народ вешают босиком?
— Не слыхал о таком. Но это не наших работа, вон, следы копыт с подковами. Отряд тут прошел на Север. А этот, видать, в чем-то провинился. Восточники народ вешать любят. И своих не жалеют. Вон, глянь на ладони, какие мозолищи над пальцем — от меча такие бывают. Видно, добрый воин был, а все равно не пожалели.
Кабан, выслушав перевод, выругался:
— Меня эти конники уже достали. Пороха уже сколько на них перевели! Хайтов вообще так и не увидим!
— Кабан, Бум рассказывал, что сюда огромный отряд пошел, сотни воинов — если на такой нарвемся, мушкеты не помогут.
— Макс! Я, может, поменьше тебя попутешествовал, да и охотник неважный, но кое-что знаю и умею. Глянь на следы: тут сотнями и не пахнет. Может где-то и есть крупное войско, но мы с тобой тут бьем лишь мелкие шайки. Народ тут просто кшаргов пощипать мечтает, вот и гоняет рыцарская прислуга по округе.
— Да я понимаю… Парадокс: и мы и они пришли сюда из-за хайтов. И в итоге бьем друг друга.
— Ну пока что бьем их только мы — у нас вообще потерь еще не было. Ладно, пошли назад, надо до темноты отсюда выбраться, иначе ночью сожрут нас комары окончательно.
* * *
Уже к сумеркам вышли к первой деревушке землян, приютившейся почти на краешке трясины.
Собственно, деревушки, как таковой, уже не было — лишь пепелище и обгоревшие остовы изб. Судя по следам, разорили деревню недавно, скорее всего и недели не прошло. Странно, что не было трупов, хотя, возможно, солдаты северян уже успели навести здесь порядок.
Деревню в этом краю поставили не просто так — место удобное, сухое, да и родник с хорошей водой под боком. Осторожный Макс предложил до темноты пройти еще пару километров, углубившись в сосняк, но Кабан забраковал его идею — предпочел дать людям отдохнуть получше.
Лагерь разбили рядом с родником. Поспешно нарубили кольев, оградившись со всех сторон рогатками, в плотные холщевые мешки нагребли песка от русла ручейка, соорудив четыре укрепленные точки, на которых установили картечницы. Вряд ли отряду грозило массированное нападение, но и надеяться на «авось» не стоит — неспокойно вокруг.
