Александр Зорич - Знак Разрушения

– Что же до нас, то мы, дабы выжить, были вынуждены изменить свою первоначальную природу с помощью страшного заклятия, похищенного нашими магами у Другого. Это заклятье, как и все в мире солнца и луны, имеет две стороны. Оно спасло нас, да, ибо только в подземных полостях, заполненных водами, мы могли рассчитывать укрыться от гнева Зуанрата. Но мы никогда не сможем измениться в обратную сторону, не вернем себе природу Земноживущих, и никогда не вернется к нам знание древних ремесел. Так написано в Прорицаниях. Но даже здесь, в подземных озерах, Зуанрат часто настигал нас, и большая часть уцелевших после войны погибла в его огненных щупальцах. Но когда Гаумер погрузился в свой сон, ушел в глубочайшие недра и Зуанрат. В Прорицаниях было сказано, что он пробудится в день, когда к нам придет наш властитель, человек с Севера, и только он сможет одолеть Зверя, став бронзовым воином. Эту статую сделали наши предки, которым дано было видеть будущее и прозревать сквозь пространства, и мы хранили ее как зеницу ока, а после, когда Зуанрат уснул, водрузили ее там, где ты ее нашел, ибо так было сказано в Прорицаниях.

“Прорицания, прорицания, прорицания… – перекривлял говорящего Элиен. – А своя голова у вас вообще есть? Хотя, конечно, грамотные были у них прорицатели – точно указали, что статую нужно поставить в нижнем узле Знака Разрушения, а не где-нибудь еще”.

– Я понял теб”, Оль Таннаг, а больше мне знать и не нужно.

– Ты не совсем прав, ибо в Прорицаниях сказано, что человек с Севера станет нашим мудрым вождем и повелителем. С его помощью мы разберем письмена древней мудрости и возвратим былое могущество. И этот человек – ты, ибо ты мечен Печатью Повелевания. И ты вольешь свежую кровь в дряхлые члены нашего народа, который готов полностью и безраздельно отдаться твоей справедливой власти. Поэтому скорее прими Сиас, который есть символ безграничной власти над любым из эверонотов.

Такого оборота дел Элиен не ожидал. Его, кажется, собираются едва ли не насильно короновать царем каких-то подземных саламандр, отягощенных памятью о былом величии и ворохом сомнительных прорицаний. И это в то время, когда Хуммер, или, как они выражаются, Гаумер, готов уничтожить руками Урайна всю Сармонтазару!

Но Элиен был сыном Харрены, а харрениты тем и могущественны, что знают и ценят Право Народов – в дипломатии им нет равных. Поэтому Элиен, отдав Оль Таннагу чашу, принял Сиас. Тотчас же на концах полумесяца прорезалось голубое свечение, и эвероноты, издав радостный вопль, преклонили перед ним колени.

“Хорошо, очень хорошо… – подумал Элиен. – Народ эверонотов приветствует нового повелителя! А что дальше? Попробуем-ка совсем по-простому”.

– Отвечайте своему царю и отвечайте правду. Есть ли здесь у вас пресная вода и достойная меня пища?

Оль ПГаннаг отвечал, не поднимая головы. Голос его звучал необычно глухо, словно он вещал под властью колдовских чар:

– Здесь нет пресной воды, но рыбий сок вполне пригоден для питья. Что же до пищи – то в твоем распоряжении все роскошные дары моря.

– Скажи, Оль Таннаг, а есть ли у народа эверонотов корабли?

– Некогда у нас был могучий флот, который бороздил все моря мира. У нас были чудесные корабли, которые управлялись одним лишь человеком, не требуя сотен гребцов. И один из таких кораблей нам удалось сохранить.

– Скажи, Оль Таннаг, ты веришь в ваши Прорицания безраздельно?

– Да, повелитель, потому что нам больше не во что верить.

– Тогда слушай, что я скажу тебе, если ты только в состоянии сейчас меня понять и запомнить мои слова. Я должен немедленно покинуть ваш остров, иначе, может статься, скоро не будет ни его, ни вообще ничего, и власть моя над вами кончится. Поэтому приказываю немедленно снарядить ваш корабль едой и рыбьим соком и доставить меня к нему. Тебя же я оставляю своим наместником над народом эверонотов, в знак чего ты получишь от меня Сиас, но не раньше, чем я ступлю на борт корабля. Ты хорошо понял меня, Оль Таннаг?

– Да, повелитель.

Ни малейшей нотки сожаления не смог уловить сын Тремгора в его словах. Ему показалось, что, прикажи он Оль Таннагу укусить за расплющенный нос эверонота из его свиты, тот повиновался бы беспрекословно. Складывалось впечатление, что Сиас является не только символом, но и непосредственным орудием власти над эверонотами.

У Элиена на задворках рассудка шевельнулся азартный план: прибрать всех эверонотов к рукам, сколотить из них доброе воинство и выставить его против Урайна. Но он сразу же осадил коня своей воеводческой фантазии. Овладение древними искусствами эверонотов займет много времени, а времени-то у него как раз нет. К тому же Элиену совсем не хотелось провести долгие месяцы на рыбьем соке.

– Это хорошо, Оль Таннаг, это очень хорошо. А теперь отвезите меня к кораблю.

Хеофор был не так уж велик. Северо-западной оконечности острова они достигли довольно быстро на лодке по подземным каналам, сплошь освещенным все тем же голубоватым светом. Много странных вещей видел Элиен по пути, но стремился забыть их как можно скорее, чтобы не отягощать память вещами, которые ему никогда не понадобятся.

Он видел громадные полости, способные вместить целый город, и бездонные провалы, оставшиеся после его поединка со Зверем Зуанрат. Он видел большую процессию эверонотов, погребавших изуродованные тела по своим обычаям, и колонны с Прорицаниями, уходящие на непроглядную глубину. Он видел многое и многое хотел предать забвению.

Корабль "стоял в просторной пещере у начала пологого подъема куда-то вверх. Он был невелик и имел одну мачту с косым парусом. Имелись также два рулевых весла на литых вертлюгах и замысловатая резьба по бортам – волны, дельфины, прекрасные женщины. Но все это не привлекло внимания Элиена. Его заинтересовало другое: серебряное ухо, приделанное к вертикальному серебряному же шесту на корме.

Корабль, высоко задрав нос, влекомый надъестественной силой, выкарабкивался из вогнутой водяной чаши, на дне которой покоился Хеофор. Остров оставался за спиной, за спиной оставались последние слова Оль Тан-нага, крепко сжавшего в своей лягушачьей руке возвращенный Сиас, уходили в прошлое схватка со Зверем Зуанрат и бронзовый воин в кольце озерной воды. Место, которого нет. Почему?

Элиен сверился с картой.

Наклонившись к серебряному уху, он приказал:

– Немного к востоку.

На вертлюгах послушно скрипнули рулевые весла, и нос корабля неспешно повернулся вправо.

– Хорошо. Так держать.

Море было безмятежно, как только может быть безмятежна самая необузданная из стихий.

Элиен растянулся под закатным солнцем на теплых досках палубы и откусил порядочный кусок вяленого акульего мяса.