— Сейчас она скажет, что ей срочно надо в Даэн-Рисс, — предположила мадам, поглаживая Шарика. Бестолковый пес преданно гипнотизировал ее, выпрашивая что-нибудь пожрать.
Фургон колыхнулся и двинулся вперед, мерно пересчитывая все ухабы на дороге.
— А вы туда едете? — тут же уточнила Ольга, без особой, впрочем, надежды. Как ни крути, дяденька был прав — в Арборино сейчас творится нечто невообразимое — уличные бои, толпы беженцев, грабежи и погромы, а тут она — без оружия, без денег, с «лотерейным токсикозом», с троллем под ручку, в вечном полуобмороке, никого в городе не знает… Спасительница. Ага.
— А там ты что собираешься делать? — устало вздохнул дон Мигель, отчаявшись достучаться до разума ненормальной женщины.
— Да живу я там, — пояснила Ольга, не вдаваясь в подробности, так как ее, похоже, и без того уже считали за дуру.
— Ты рассчитываешь и дальше там жить? Мы бы не советовали.
— Не знаю. Но заехать все равно надо. Хоть денег взять, одежек каких, да и без оружия мне как-то стремно… А вы куда едете?
— Пока что — отсюда. А в остальном — все равно куда. Мы всегда в дороге.
— Мы всегда в глубокой заднице, — съязвил снаружи невидимый Хулио.
— Ага, с тех самых пор, как набрали в труппу мистралийцев, — огрызнулась дама с собачками.
— Не-а, — не смолчал возница. — По жизни.
— Езжай быстрей! — перебил усатый старик, до сих пор молчавший. — Надо как можно дальше уехать до темноты. Мы и так минут десять простояли. Если нас нагонит основная масса беженцев, мы застрянем.
К вечеру у Харгана трещала голова и рябило в глазах от бесконечных лиц, бумаг, донесений и ехидных комментариев духа. Генри был сегодня особенно язвителен — после почти двух суток трепетного ожидания его выгнали вон из пыточной, чем несказанно унизили и расстроили.
Он даже пытался сопротивляться и качать права именем хозяина, но флегматичный Тедди, вместо того чтобы ввязываться в бесполезную дискуссию, бросил инструменты, снял фартук и популярно объяснил присутствующему здесь же начальству, что этот лишний зритель своим присутствием снижает производительность труда и мешает выполнению задачи. Господин начальник, дескать, сам должен понимать, что присутствие заклятого врага оказывает на объект мощнейшее мобилизующее воздействие, и если работа будет продолжаться в том же духе, дожидаться момента истины они будут до морковкина заговенья.
Господин начальник проникся и немедленно отправил духа к хозяину с докладом о текущей обстановке и приказом без хозяина не возвращаться.
Харган, выслушав жалобы обиженного духа, вынужден был признать рассуждения палача абсолютно справедливыми, чем огорчил неотомщенного юриста еще сильнее. Сейчас бедняга, лишенный последнего доступного удовольствия, висел за плечом хозяина и отравлял ему жизнь полезными, но невероятно язвительными советами.
— Заткнись, — рявкнул наконец Харган, когда ехидный голосок духа особо точно вошел в резонанс с головной болью. — Упокою к шестиногим крокодилам!
— Почему шестиногим? — полюбопытствовал Генри. — У вас там крокодилы мутировали и у них шесть ног?
— Не знаю, — огрызнулся Хараган. — У нас я еще ни одного не видел. Поговорка такая. Кончай мне гребни полировать, лучше выгляни — сколько там еще посетителей осталось?
«Посетители», а точнее, подхалимы, предатели и просители всех видов, осаждавшие наместника с самого момента окончания боевых действий, успели ему не просто надоесть, а вызвать ненависть, граничащую с бешенством. Как тихо и пусто было в королевском дворце в Эгине, где к подходу завоевателей не осталось ни одной живой души! Как чинно и деловито сдавался на милость победителя дворец Шеллара III! И какой беспредел начался здесь, в Кастель Коронадо… Такое впечатление, что этот недоделанный король за полгода правления так и не перевешал всех, кого следовало. Что они сидели по углам, только и ожидая момента, когда этого короля кто-нибудь свалит, чтобы поскорее урвать себе заветный кусок, пока победители не очухались.
Кому было что предложить — наперебой предлагали. По правую руку господина наместника высилась стопка доносов, а по левую — такая же стопка портретов потенциальных невест.
Кому предложить было нечего — обещали. Служить верно и преданно, до последнего вздоха, в лепешку расшибиться и наизнанку вывернуться.
А наместник слушал, складывал, записывал (проникаясь пониманием того, зачем у Шеллара было два секретаря) и все яснее сознавал беспросветность своего будущего. Ему здесь жить. Среди подхалимов и предателей (сколько из них могут оказаться шпионами, он боялся даже представить). Ему с ними работать и постоянно общаться. И знать, что при малейшей возможности они предадут его так же, как своего чересчур доброго короля.
Опять старейшина Глоув, один во многих лицах. Там, дома, Повелитель работал с этими отбросами лично, и ученик мог себе позволить обходить их стороной и избегать общения. Здесь так не получится. Здесь он должен сам. Хвалить, поощрять, благосклонно улыбаться, скрывая презрение и брезгливость, ежеминутно напоминая себе, что это «НАШ подлец», что он нужен, полезен и даже необходим… Тошно и думать об этом. А придется.
Что ж, отбор кадров можно произвести старым проверенным методом — третья ступень посвящения. Трусы и сомневающиеся отсеются сразу, шпионы обезвредятся сами собой. Доносы надо обязательно проверить… вот только кому это поручить? Там наверняка половина — вранье, подставы и клевета на конкурентов, но какая-то часть должна соответствовать истине. Как разобраться, чтобы и не прозевать настоящего шпиона и не идти на поводу у обманщиков? Был бы готов Шеллар, можно было бы… Впрочем, ему и в Ортане работы найдется цельный бункер и еще маленький окопчик, а в Мистралии все-таки местные должны разбираться.
— Босс, их привезли! — Сквозь дверь просунулась призрачная физиономия Генри. — Смотреть будете, или пусть запрут где-нибудь?
Харган вовсе не испытывал желания запереть столь ценных пленников «где-нибудь», чтобы завтра утром обнаружить это «где-нибудь» пустым. Нет уж, в Даэн-Риссе есть прекрасно охраняемая тюрьма с прочными стенами, там пусть и сидят, пока не будет известна воля Повелителя.
— Посетители еще есть?
— Нет.
— Хорошо. — Это действительно было хорошо. Еще два-три дамских портретика, и наместник начал бы кусаться. — Пойдем, посмотрим…
Подарки походили на отловленных в лесу дикарей — грязные, как будто неделю не мылись, мятые-рваные, местами даже битые. Кое-кто, не будем уточнять, выглядел так, будто в ближайшие пару минут обделается со страху. Кое-кто другой, напротив, злобно зыркал из-под нечесаной мочалки, словно намеревался покусать первого же, кто приблизится. И то, и другое Харган видел не раз, примерно так обычно и ведут себя пленники. А вот третий показался ему несколько странным.
