— Ну так я же к миссии и веду! — махнул рукой Юч. — Это предыстория!
— Короче, — приказала Гельма.
— Если совсем коротко, — послушно отозвался маг, — то мы и мои товарищи шли спасать друга, назначенного в жертву этому самому камню.
— Очень интересно, — Гельма сложила руки на груди, прикидывая, хватит ли у нее сил после давешнего восстановления тряхнуть мальчишку достаточно сильно, чтобы раз и навсегда отбить желание паясничать и рассказывать нелепые басни. Может, позвать кого-то из стражей? Хотя нет. Она должна расколоть мальчишку сама. И понять, откуда в нем сила разрушать творение не одного поколения магов. — Откуда и куда вы направлялись?
— Из Магнамары в Тахиро, — и глазом не моргнув, ответил Юч.
— Так что же, шкруть тебя сожри, ты забыл на Синейской пустоши, Юч Ламаргил из Алембе? — Гельма позволила своему голосу звякнуть угрожающими нотками. — Из Энейи в Тахиро пустошь вовсе не по дороге.
— Мы переместились сквозь пространство из Дора, — не осознавая, каким бредом со стороны кажутся его слова, продолжал объяснять Юч. — Случайно! Мы дрались с темными, заклинание срикошетило, ну и…
— Ну и — что?! — вышла из себя Гельма, и ее возглас эхом заметался под сводами портального зала. — Вы так удачно переместились, что ты пробил Купол одним мановением руки?!
— Именно так и получилось, — с облегчением кивнул Юч — наконец-то леди уловила нить его рассказа. — Я готов извиниться…
— За что ты готов извиниться, алембийская дрянь? — тихим и зловещим голосом прошипела Гельма. — За то, что твоими стараниями стражи Синейской пустоши были вынуждены выкладываться по полной, заново выстраивая магический барьер, и их наземная поддержка тоже? За то, что невесть сколько ссыльных успело сбежать, благодаря добрых богов в твоем лице за чудесное освобождение? Довольно мне выслушивать эти сказки!
Гельма наотмашь, будто давала кому-то пощечину, дотронулась до кокона Принудительного Портала. И Юч заорал, как будто с него заживо сдирали кожу.
«Ты у меня заговоришь! А если вдруг твои россказни окажутся нелепой, но правдой… Пусть совет магов-стражей Синейской пустоши — тех, кто присылает нас сюда, на Урх — решает судьбу этого не по годам талантливого мажоныша. По мне так лучше сразу избавиться от такого «таланта». Не очень уютно держать Купол, когда знаешь, что где-то рядом бродит способный его пробить».
— Кто тебя подослал? Ради кого ты рушил барьер, говори!
Но Юч не говорил. Он вопил и корчился от боли, причиняемой покорным воле магички коконом. И молился, как молятся великому божеству у последнего края.
«Лола, моя Лола, заклинаю тебя, вернись! Неужели я не смогу дотянуться до тебя, моя могущественная, моя мудрая Лола!»
Несколькими уровнями выше, в семиугольном зале, зажегся ряд пластин на управляющей мозаике. И остров Урх — сколько бы дежурные стражи не пытались его удержать — снова покинул патрулирующую спираль и неспешно полетел на север, в сторону Миадвэя.
«И в тот момент, когда последний луч угасающего на закате солнца коснется золотой святыни йонов, все они падут на колени, как один, моля великого бога о возвращении».
Эта фраза из какой-то книги о расах, прочитанной давно и так же давно накрепко забытой, неотвязно крутилась у меня в голове. Наверное, это было что-то из курса «Расы Виннея», но на подобных занятиях я обычно не давала себе труда внимательно слушать. Ну да, знаю, любой воспитанник Колыбели — будь он мастером меча или волшебного слова — должен знать все слабые и сильные места потенциальных противников. Но попробуйте втолковать это двенадцатилетней девчонке, которую перед этим два часа к ряду гоняли по тренировочной площадке сектора воинов, заставляя парировать удары меча безжалостного наставника. Помню, я едва не заснула за общим столом от усталости — Легар на славу постарался, чтобы умучить молодую воинскую поросль до полусмерти. И только Эш, вовремя пихнувший меня ногой под столом спас тогда от взбучки за невнимательность, которую непременно учинила бы суровая наставница, беловолосая магичка Унна.
Картинка того давно канувшего в прошлое дня стояла перед глазами, как наяву. Несложно было бродить в воспоминаниях детства, тупо шагая под конвоем йонов по лесу к югу от гор Вель. Чем ближе к горам, тем меньше попадалось людей-птиц и их поселений на нашем пути, и глазеть стало не на что.
«Семь берсерков из лучших сыновей бога Вель стоят почетным караулом у Золотого Яйца. И едва только наступает священное время, когда в закатных лучах невозможно смотреть на сияние Яйца, не зажмурив глаз, мысли суровых стражей божественного пристанища касаются мыслей вождя. И вождь, чьи приказы владеют помыслами всего народа, велит всем йонам преклонить колени, взывая к великому богу Вель…»
Не иначе как Унна пользовалась магией, проталкивая эту тягомотину в головы уставших после тренировочного боя воинов-подростков. Иначем почему бы я сейчас, спустя шесть лет, смогла дословно воспроизвести эту пафосную цитату? Если это так, спасибо тебе, Унна. То, что когда-то казалось бесполезной ахинеей, теперь могло очень и очень пригодиться.
Я перехватила взгляд магички — кажется, она тоже чего-то ждала. Уж наверняка Натэя лучше меня помнила о милой особенности йонов бухаться на колени и молиться каждый закат. Магичка едва заметно кивнула, будто прочитала мои мысли. Едва йоны затеят свой акт поклонения божеству, нужно бежать. Куда бежать, когда самая близкая граница в дневном переходе от нас, да и та граница с Синейской пустошью, думать пока не хотелось. Уж как-нибудь выкрутимся. Пусть Шактаяр выводит нас к границе Аларина, например.
Позже выяснилось, что цитата из лекции о расах всплыла в голове и правда стараниями магички. Правда, вовсе не той, на которую я подумала сперва. Не наставница так крепко вбила, а Натэя так ловко выцепила канувшее в небытие воспоминание — и у меня, и у Эша. Шактаяр, родившийся почти на границе Аларина и Миадвэя знал повадки йонов лучше нашего, а Азаль магичка в расчет, как всегда, не приняла.
Книги и рассказы о расе йонов не врали. Прощальный отблеск закатного солнца вспыхнул на светлых древесных стволах, и наша процессия остановилась. Не обращая никакого внимания на пленников, йоны молча опустились на колени. Йонша, хранившая наше оружие и Лолу, осторожно отложила свою ношу в сторону и тоже приняла ритуальную позу, скрючившись на земле и почти касаясь лбом травы. Драгоценные мгновения утекали, а мы почему-то так и стояли, не в силах оторваться от зрелища коленопреклоненных йонов, что-то бормотавших себе под нос. Но вот Азаль издала короткое воиственное «Мяу!» — ну и что, что сайг никто не предупреждал о побеге, у девчонки и своя голова есть на плечах! И мы, встрепенувшись, ломанулись через бурелом куда-то влево от тропы — туда, где предположительно находилась граница с Аларином.
