А теперь капитана Резотто нет на свете, и куда мне ехать, что делать, я опять не знаю. Сбывается предсказание из той книжки, что когда-то прислал мне священник. И поскольку поцелуй любви мне теперь уже не грозит, всю жизнь, видно, назначено мне скитаться под чужим именем.
Сэнди умолкла и смотрела невидящим взором куда-то во тьму.
– Ну почему? – сказал Галик неуверенно.
Остальные подавленно молчали.
В наступившей тишине вдруг стали слышны мерные шаги наверху. Четыре шага в одну сторону, четыре в другую.
– Наш страж, – догадался Арик.
– Похоже на то, – согласился Галик и прислушался. – Видимо, он там один.
– А зачем два? – усмехнулся Арик. – Нам и без него этот люк не выломать.
– Я бы справился, – сказал Валик, не переставая жевать то ли сухарь, то ли изюм…
– С люком или с пиратом?
– И с тем, и с другим.
– А что! – сказал Галик. – Наш мощный друг уже не раз доказывал, что он способен на подвиги.
– Вот именно. – Валик почему-то обиделся.
Вновь все умолкли. Страж наверху, похоже, устал ходить и вновь уселся где-то возле люка. Несколько минут стояла тишина, которую нарушил хриплый бас сержанта:
– Ну что, девицы и молодцы, плохи наши дела?
Вопрос прозвучал неожиданно и как-то грубовато. Никто не откликнулся.
– Да, плохи, – ответил сержант сам себе. – Весьма. Это ведь пираты, люди грубые. Разжалобить их нельзя ничем. И на корм акулам мы не идем по простой и прозаической причине – мы знаем то, чего не знают они. Про остров, про карту, про крест и тому подобное. Как только они это у нас выведают, мы им станем не нужны. Исход ясен?
Ответом вновь было молчание. Было слышно, как где-то прошуршала крыса.
– Исход ясен, – сказал сержант. – Что мы должны в такой ситуации делать?
Никто не торопился поддерживать разговор. Сержант понял, что он обречен на монолог.
– Сделать мы можем три вещи, – начал сержант рассудительно. – Первое. Никаких сведений им не сообщать. Они начнут нас запугивать и даже пытать. Как с этим быть? Просто. Надо держаться. Второе. Мы можем, улучив момент, начать бунт и побросать всех бандитов за борт. Это сделать можно. Но трудно. Третье. Бежать. Это сделать еще труднее, потому что мы в море. С чего начнем?
Сержант прислушался к тишине и ответил:
– Я бы начинал с самого трудного.
В это время заскрипел и открылся люк. Четкой черной тенью обозначилась голова в косынке:
– Эй, сержант, ты очнулся али нет?
– С вами тут очнешься, – проскрипел сержант.
– Ух, здоров мужик! – восхитилась косынка. – Подняться сможешь?
– Это еще зачем? – хмуро поинтересовался сержант.
– Капитан зовет. Потолковать надо.
– Капитан? Это надо же! – Сержант осторожно тронул затылок. – Потолковать? Ну что ж, можно. Отчего и не потолковать с хорошим человеком?
Он грузно поднялся. Из люка сполз веревочный трап. Сержант медленно вскарабкался по нему. Трап подняли и люк захлопнули. В трюме наступила мертвая тишина.
Вернулся сержант через час. Медленно сполз по трапу. Дождался, когда люк закроют. Пробрался к своему месту. Сел. Молчал минуты две. И все молчали.
– Пожалуй, я был прав, – сказал вдруг сержант как ни в чем не бывало. – Договориться с ними трудно. Этот Адольо фрукт еще тот! Так что придется начинать с самого трудного. То есть с побега. Зачем сидеть, словно куры, которые ждут, когда их кинут в суп. Итак, бежать!
Первым не выдержал Валик.
– Куда бежать? – спросил он непривычно высоким голосом. – И как?
– Куда глаза глядят, – спокойно ответил сержант. – Или куда ветер дует. А как? Сейчас решим.
– Мне это нравится, – сказал Арик.
– Наш добрый кок подал мне мысль.
– Неужели? – встрепенулся толстяк Диди.
– Переборки, – сказал сержант.
– А! – понимающим тоном произнес Диди, хотя на самом деле ничего не понял.
– Переборки кое-где можно руками разобрать. Между переборками и бортом расстояние узкое. Человек не пролезет. Но у нас тут есть кое-кто потоньше и попроворнее.
– Базз? – с оттенком удивления спросила Сэнди.
– Она, голубушка. – Голос сержанта неожиданно потеплел. – Разумеется, она. Кто ж еще?
– И что дальше? – Сэнди пересела поближе к сержанту.
– Парни, двигайтесь сюда тоже, – сказал сержант.
Глаза пленников давно освоились в темноте, и они без лишнего шума собрались в кружок.
– Мысль простая, – сказал сержант шепотом.
– Базз, иди ко мне, милая, – спустя несколько минут сказала Сэнди и стала гладить прыгнувшую к ней на колени мартышку по спине. Не столько было видно, сколько чувствовалось, как обезьянка съежилась от удовольствия.
– Послушай, Базз, – тихо сказала Сэнди, – сейчас ты залезешь в эту щель и выберешься на палубу. Там наверху сидит человек. Скорее всего он дремлет. Ты должна найти кокосовый орех или другой предмет, можно потяжелее, и сбросить его с высоты прямо на голову этого человека.
Мартышка вскинула голову и вопросительно посмотрела на свою хозяйку.
– Да, Базз, – сказала Сэнди, – я разрешаю тебе игру с тем человеком, что сидит наверху. Он это заслужил. Главное, чтобы орех оказался тяжелым. Ты поняла меня?
Ребята смотрели во все глаза, но не поняли, что своими ужимками ответила обезьяна. Она лишь проворно соскочила с колен и пропала в полутьме. Некоторое время было слышно шуршание. Потом и оно смолкло. Потекли минуты томительного ожидания. Вдруг наверху послышался звонкий удар, а потом хоть и глуховатый, но все же отчетливый шлепок, словно кто-то швырнул на палубу мешок с мукой.
– Кажется, наш страж готов, – звенящим шепотом сказал Галик.
– А может, там еще один сидит? – раздался тревожный шепот кока Диди.
– Там нет другого, – сказал сержант. – Я видел.
– Если бы был второй, то уже возник бы шум, – подал голос Арик. – А там тишина.
– Резонно, – заметил кок.
– Так, друзья. – Сержант резко поднялся. – Строим пирамиду. Наверху будет действовать наш силач Валентин. Сумеешь выбить люк? – Сержант повернулся к Валику.
– Попробую, – смущенно ответил Валик.
Сержант и Арик сдвинули вплотную два ящика, на которых сидели. Арик и Галик встали на эти ящики и сцепились руками. Валик полез, словно по дереву, пока не утвердился ногами на плечах друзей. Те дружно крякнули, но выдержали. Этой высоты хватило. Запор оказался слабым, и люк открылся после третьего удара. Валик подтянулся и исчез в светлом проеме. Через секунду он уже спускал трап.
Бесчувственного стража, в котором Арик опознал чернобородого пирата, накануне поверженного покойным капитаном Резотто, они связали, сунули ему в рот вместо кляпа первую попавшуюся тряпку и довольно бесцеремонно спустили в трюм.
