— Не позволяй никому об меня споткнуться, Джимут, — сказал он.
Браяр погрузился в свою магию, следуя через корни под храм и наружу, под поле битвы. Вон там был вес камня, который должен был быть одним из каменных тигров. Браяр направился дальше, пока не ощутил маленькие магии, сопровождавшие обереги, которые носили солдаты.
Теперь он ощутил наверху иву в форме шарика, с впившейся в её волокна магией: именно то, что он хотел найти. Уэй-шу не предупредил своих магов, чтобы те убрали свои деревянные бусины. Там были и другие бусы из дерева, но пока ивовые годились для его цели.
Браяр окружил эти бусины своей собственной магией. Они были ему рады. Он принёс им память об их жизни в качестве деревьев, до того момента, когда кто-то порезал их на части и впихнул в них чужую магию. Магия ив лечила и объединяла. Это была сила, которая сгибалась, не ломаясь. Вместо текущих потоков и падающего дождя кто-то затолкал в древесину убийство и разрушение, заклинания, которые жгли и кололи.
Ивы эту магию не понимали. Им трудно было нести её в себе. Ощутив себя в Браяре, вспомнив, чем они были, кусочки ивы сбросили с себя чужую силу. Они взяли в себя зелёную магию, которая принадлежала им, когда они были деревьями. Они начали расти. Браяр направил их силу к водным жилам под землёй. Там они нашли свирепую силу рек Снежного Змея и Том Шо. Браяр привязал их магию к своей, утопил обе глубоко в воду, и отпустил.
Из ивовых бусин, которые носили янджингские маги, пробились ростки. Молодые деревья начали стремительно расти. Маги срывали с себя бусы, но недостаточно быстро, чтобы избежать объятий быстрорастущих ив. Молодые деревья следовали своей лечащей силе, соединив руки магов с их телами, и заставив две человеческие ноги объединиться. Они обняли людей своими стволами.
Чувствуя, что немного отомстил за мертвецов в ущелье и в реке, Браяр сбежал по ступеням во двор. Он хотел посмотреть, что он сможет сделать, если и у северных ворот тоже были маги.
К тому времени, как каменные тигры вернулись к своим застывшим позам, Браяр успокоил свежие ивовые рощи, которые он создал к югу и к северу от храма. Он упустил возможность поехать с воинами на ловлю остатков вражеских сил, когда все они обратились в бегство. Никто не хотел, чтобы беглецы добрались до Генерала Джин Чуана.
Поскольку он не мог гоняться за солдатами, Браяр обыскал траву вокруг молодых ив, и собрал остальные бусины магов. Его знобило от одной мысли о том, что кто-нибудь с толикой силы мог наткнуться на них. Также он предпочитал голоса молодых ив шуму деревенских жителей после битвы. Те кичились доблестью гьонг-шийских воинов и их союзников с юга. Браяр не хотел это слушать. Размер этого отряда был ничтожным по сравнению с теми силами, которые должен был послать император, и победу им сегодня принесла магия. В следующий раз магии может не хватить для изменения хода сражения. Образ тысяч имперских солдат никогда не уходил далеко у Браяра из головы. В следующий раз победа может и не даться им так легко. Или вообще не даться.
* * *Покинув Браяра, Розторн поехала не мешкая. «Чем быстрее я доеду», — говорила она себе, — «тем быстрее я вернусь к ним. Кто знает, в какие шалости они ввяжутся, пока я не присматриваю?»
Через десять ярдов она оглянулась, чтобы последний раз увидеть своего мальчика, но из ниоткуда появился густой туман, скрыв северный берег Реки Снежного Змея. Она снова повернулась на юг, и позволила своему терпеливому коньку следовать по тропе. Когда они въехали в каньоны Дримбаканг Лоу, она помолилась Миле Полей И Зерна, Зелёному Человеку, богу роста, упорядоченному и хаотичному, и даже браярскому Лакику Ловкачу, чтобы тот присмотрел за ним и за Эвви.
Что она выяснила, неся Четыре Сокровища, так это то, что её путь всегда был ясен. С того момента, как она покинула крепость, он всегда был ей виден как сияющая бледная лента вдоль главного тракта, через мост, а сейчас — на простой дороге для одного мула. Ей нужно было лишь не отклоняться от пути.
Её ноша была своего рода спутником. Сокровища приносили ей мириады голосов. Большинство из них говорило на языках, которые она никогда не слышала, даже после всех её лет жизни на берегу Моря Камней. Некоторые обрывки разговоров приходили на языках, которые она знала хорошо, и разговоры шли о торговле, об управлении нациями, о погоде, об урожае, или о поведении детей. Голоса так крепко приковывали к себе её внимание, что её конь толкал её, когда ему нужно было отдохнуть, напиться или немного попастись.
После захода солнца Розторн вынула один из светящихся камней Эвви для освещения, не себе, а своему коню. Наконец он упёрся копытами, чтобы дать ей знать, что на сегодня он достаточно наскакался. Она разбила лагерь в роще деревьев и обтёрла своего покладистого зверя, затем накрыла его одеялом, чтобы защитить от горных холодов. Ужинала она вяленым мясом яка и сыром, хотя не была особо голодна. По крайней мере, её собственный здравый смысл всё ещё работал.
И что лучше всего, она дышала свободно. Может, она и негодовала по поводу заезда в Гьонг-ши и разлуки с её молодыми людьми, но всё же было здорово снова наполнить свои лёгкие.
Рюкзак не был особо тяжёлой ношей, в физическом смысле. Розторн ощущала лёгкое давление у себя на груди, но оно не было сильным. Она спала на боку, не снимая с себя коробки, приобняв Четыре Сокровища одной рукой.
Розторн проснулась на рассвете, покормила себя и коня, и продолжила ехать в горы. Через некоторое время после полудня блестящий путь свернул с дороги на звериную тропу. Дикие горные козы и яки вежливо отходили в сторону, чтобы позволить ей проехать.
Тропа привела Розторн на узкий карниз над глубоким ущельем. Сбоку тянулась вверх на более чем сотню футов скала.
— Надеюсь, ты ловкий, — сказала Розторн коню.
Она сглотнула, посмотрев вниз. Ущелье было глубже, чем она ожидала. По камням на его дне гремела сине-белая лента воды.
Конь спокойно проследовал по тропе вдоль изгиба карниза, и снова вышел на более широкое пространство, глубоко в затенённых местах. Горы поднимались всё выше, и путь поднимался вместе с ними. Розторн расслабилась, и вернулась в своё сонное состояние. Той ночью было достаточно холодно, чтобы вынудить её развести костёр.
На следующий день тропа привела их в тонкий каньон. Он был таким узким, что Розторн могла коснуться обоих его стен, вытянув руки в стороны. Ей было ясно, что коню такая теснота была не по нраву.
— Что поделаешь? — спросила она его, тихо.
Не смотря на это, её голос разнёсся эхом.
— Видишь путь? Туда-то нам и надо.
— Немногие получают у богов благословение на то, чтобы прийти сюда.
Низкий мужской голос прогремел между каменных стен. Розторн натянула поводья, не уверенная, что происходит.
— Тебя ждут, несущая Сокровища Живого Круга. Ты прибыла в Храм Запечатанного Глаза. Двигайся дальше.
Переведя дух, Розторн решила, что больше ей ничего не оставалось. Она пустила своего коня вперёд, цокнув языком. Конь фыркнул, мотнул головой, но всё же тронулся. По мере расширения каньона тропа уходила вниз. До Розторн донёсся шум водопада.
Впереди открылась поляна. На ней был пруд, окружённый мягкой травой. Пруд питался от водопада, обрушивавшегося со скалы высотой в тридцать футов. Рядом с водопадом в скале располагались три входа в пещеры.
— Оставь коня, — приказал голос. — О нём позаботятся. Войди в храм — если выберешь верный вход.
— А если выберу неверный? — спросила Розторн.
«Нет, но это же абсурд», — в нетерпении думала она. «У меня есть Сокровища; я нашла эту дыру в стене — эти дыры в стене. Чего ещё им от меня надо?»
— Храм сам себя защищает, — ответил голос.
— Ты это слышал? — пробормотала Розторн коню, спешиваясь. — Храм сам себя защищает. А все остальные могут наслаждаться нашим миленьким отпуском в горах, который мы взяли в то время, как в нас нуждаются другие люди.
Она стала снимать седло с конской спины.
— Ворчание тебе не поможет, — сказал ей голос. — За животным присмотрят.
— Ворчание поднимает мне настроение, — парировала она. — Если вам это не нравится, надо было дать Первому Посвящённому указания, или дать ему возможность принести вам эту ношу. И меня учили, что нужно самой заботиться о своём коне.
Что она и сделала, отерев его, накормив его пшеном, и выпустив его на траву. Закончив с этим, она перевесила свой рюкзак себе на грудь, поскольку при уходе за конём он висел у неё за спиной, и посмотрела на три отверстия. Светящийся путь входил прямо в самое маленькое из них, покрытое паутиной.
«Ларк», — подумала Розторн, вызывая перед своим мысленным взором лицо любимой, на случай если дело обернётся худо. Она глубоко вдохнула, подобрала лежавшую на земле палку, и подошла к пещере. Используя палку, она расчистила большую часть паутины, прежде чем вошла внутрь. Светящийся путь повёл её по узкому туннелю — такому узкому, что в некоторых местах она тёрлась плечами о камень. Розторн прикусила губу, и двинулась дальше.
