Дамблдор внезапно заинтересовался птичкой, присевшей на подоконник, дав Гарри возможность промокнуть глаза простынёй. Взяв себя в руки, Гарри продолжил:
— А плащ-невидимка, — вы знаете, кто мне его прислал?
— Ах, да, — твой отец как-то одолжил мне его, и я решил, что тебе он пригодится, — глаза Дамблдора лукаво сверкнули. — Полезная вещица, — твой отец в своё время, будучи в Хогвартсе, с его помощью таскал из кухни еду.
— И ещё кое-что…
— Валяй.
— Квиррелл сказал, что Снейп…
— Профессор Снейп, Гарри.
— Ну да, — Квиррелл сказал, что он ненавидит меня, потому что ненавидел моего отца. Это правда?
— Да, отношения у них были весьма напряжённые. Примерно как у тебя с мистером Малфоем. А однажды твой отец совершил поступок, который Снейп так ему и не простил.
— А что он сделал?
— Он спас ему жизнь.
— Что?
— Да, — мечтательно протянул Дамблдор. — Забавно устроены люди, правда? Профессор Снейп всю жизнь тяготился этим долгом… я почти уверен, что поэтому-то он так рвался защищать тебя в этом году, — он решил, что благодаря этому они с твоим отцом окажутся в расчёте. Тогда он смог бы и дальше мирно ненавидеть память о нём…
Гарри попытался осмыслить услышанное, но голова только разболелась ещё сильнее.
— И, сэр, ещё один вопрос…
— Всего один?
— Как мне удалось достать Камень из зеркала?
— А-а! Я рад, что ты спросил об этом. Это одна из самых блестящих моих идей, и, между нами, это кое о чём говорит. Видишь ли, лишь те, кто хотел найти Камень, — найти, но не использовать, — могли получить его, — иначе они видели бы только, как пьют Животворящий эликсир или превращают металл в золото. Я порой сам себя удивляю… Итак, раз с вопросами покончено, почему бы тебе не взяться за эти сладости? О! Мармеладки «Берти Ботт» на любой вкус! В юности мне как-то попалась одна со вкусом рвоты, — и с тех пор, боюсь, я утратил доверие к этому лакомству, — но вот эта мармеладка на вид безобидна.
Он улыбнулся и отправил в рот золотисто-коричневую конфетку. Внезапно директор поперхнулся:
— Увы! Ушная сера!
* * *
Мадам Помфри, знахарка, была приятной женщиной, но невыносимо строгой.
— Всего на пять минут, — умолял Гарри.
— Категорически против.
— Вы же впустили профессора Дамблдора…
— Разумеется, но ведь он директор, это совсем другое. Тебе нужен отдых.
— Я и отдыхаю, смотрите, лежу и всё такое прочее. Ну пожалуйста, мадам Помфри…
— О, очень хорошо, — смилостивилась она, — но только на пять минут.
И она впустила Рона и Гермиону.
— Гарри!
Гермиона, казалось, готова была броситься ему на шею, но Гарри был рад, что она сдержалась, — голова всё-таки болела, и сильно.
— Ох, Гарри, мы боялись, что ты… Дамблдор так волновался…
— Вся школа только об этом и трещит, — сказал ему Рон. — Так что на самом деле случилось?
Это был один из тех редких случаев, когда правда оказывается ещё невероятнее и увлекательнее, чем самые нелепые слухи. Гарри рассказал им всё: о Квиррелле, о зеркале, о Камне и о Волдеморте. Рон с Гермионой проявили себя прекрасными слушателями, — они ахали как раз в подходящих местах, а когда Гарри сообщил им, что Квиррелл прятал под тюрбаном, Гермиона громко вскрикнула.
— Так значит, Камня больше нет? — уточнил Рон. — И Фламель умрёт?
— И я так спрашивал, но Дамблдор считает, что… как там он сказал?.. что «для высокоорганизованного разума смерть — не что иное, как очередное приключение».
— Всегда знал, что он чокнутый, — Рон явно был впечатлён ненормальностью своего кумира.
— А с вами-то что произошло? — спросил Гарри.
— Ну, я благополучно вернулась, — начала Гермиона, — привела Рона в чувство, — на это ушло какое-то время, — мы пробрались наверх и кинулись в совятню, чтобы связаться с Дамблдором; мы столкнулись с ним в вестибюле, и он уже всё знал, — только спросил: «Гарри ушёл за ним, да?» и умчался на третий этаж.
— Думаешь, он нарочно всё это затеял? — обратился к Гарри Рон. — Специально послал тебе плащ-невидимку, и всё остальное?
— Ну, знаете, — взорвалась Гермиона, — если так, то это просто ужасно, — тебя же могли убить.
— Не так и ужасно, — задумчиво покачал головой Гарри. — Странный он человек, Дамблдор. Мне кажется, он хотел, что ли, дать мне шанс. По-моему, он в курсе практически всего, что здесь происходит. Думаю, он точно знал, что мы замышляем и, вместо того, чтобы остановить, решил помочь. Наверняка он не просто так объяснил, как работает зеркало. Может, он даже считал, что у меня есть право встретиться с Волдемортом, если я этого хочу.
— Ну точно, чокнутый, — с гордостью заключил Рон. — Слушай, обязательно приходи завтра на прощальный банкет. Баллы уже подсчитаны, — Слизерин победил, конечно — ты же пропустил последний матч, и Равенклав нас просто растоптал, — зато вкусностей будет море.
В это время к ним подоспела мадам Помфри.
— У вас было почти пятнадцать минут, а теперь — МАРШ ОТСЮДА, — твёрдо скомандовала она.
* * *
Выспавшись, Гарри почувствовал себя гораздо лучше.
— Я бы хотел пойти на банкет, — сообщил он мадам Помфри, поправлявшей стопку его бесчисленных коробок со сладостями. — Можно?
— Профессор Дамблдор разрешил, — судя по тону мадам Помфри, директор просто не отдавал себе отчёта в том, как опасны могут быть банкеты. — И к тебе ещё один посетитель.
— О, отлично, — оживился Гарри. — А кто?
В дверной проём протиснулся Хагрид. Как и всегда в помещении, он казался непозволительно большим. Он уселся у постели Гарри, взглянул на мальчика и залился слезами.
— Эт — всё — моя — чёртова — вина! — всхлипывал он, уткнувшись лицом в ладони. — Я рассказал этому гаду, как обойти Пушка! Единсное, чего он не знал, и я рассказал ему! Тя убить могли! И всё ради драконьего яйца! Больше ни в жисть пить не буду! Меня надо отправить к магглам!
— Хагрид! — Гарри был шокирован убитым видом лесника, чьи громадные слёзы не переставая стекали в бороду. — Хагрид, он бы всё равно узнал, это же Волдеморт, он бы выяснил это как-нибудь ещё…
— Ты мог погибнуть! — шмыгая носом, возразил Хагрид. — И не произноси это имя!
— ВОЛДЕМОРТ! — проорал Гарри; Хагрид был так потрясён, что перестал плакать. — Я видел его и буду называть по имени. Пожалуйста, Хагрид, успокойся, Камень уничтожен, он не сможет им воспользоваться. Съешь лучше шоколадную лягушку, у меня их тут куча…
Хагрид утёр нос ладонью и сказал:
— Кстати, чуть не забыл. У мя для тя сюрприз.
— Надеюсь, это не бутерброд с мясом горностая? — обеспокоенно поинтересовался Гарри, и Хагрид наконец слабо хохотнул.
— Не-а. Дамблдор мне дал выходной, чтоб я успел всё сделать. Вместо того чтоб уволить… ну да ладно, вот, держи.
Хагрид протягивал ему нарядную, обтянутую кожей книгу. Гарри с любопытством раскрыл её. Это оказался альбом, полный колдовских фотографий. С каждой страницы ему улыбались и махали руками мама и папа.
— Разослал сов к старым школьным друзьям твоих родителей, фотографии просил… знал, что у тя ни одной нету… нравится?
Гарри не мог говорить, но Хагрид понял его и без слов.
* * *
Позже Гарри в одиночестве спустился на прощальный пир. Мадам Помфри задержала его, настояв на последнем осмотре, так что все уже заняли свои места. Зал был оформлен в зелёно-серебристых тонах Слизерина, в седьмой раз подряд завоевавшего Школьный Кубок. Стена позади Главного Стола была украшена гигантским гобеленом с изображением слизеринской змеи.
Когда Гарри вошёл, поднялся переполох; ученики начали оживлённо переговариваться. Он плюхнулся на скамью, между Роном и Гермионой, стараясь не обращать внимания на то, что многие вставали, глазея на него.
К счастью, в этот момент появился Дамблдор. Гвалт стих.
— Миновал ещё один учебный год! — бодро начал Дамблдор. — И, прежде чем мы вонзим зубы в наше угощение, я немножко побеспокою вас пустой старческой болтовнёй. Какой это был год! Надеюсь, ваши головы слегка потяжелели за это время… впрочем, в вашем распоряжении целое лето, чтобы полностью опустошить их к началу занятий…
Итак, как я понимаю, настало время объявить победителя. Места распределились так: на четвёртом — Гриффиндор — триста двенадцать баллов; на третьем — Хуфльпуф — триста пятьдесят два; на втором — Равенклав — четыреста двадцать шесть; и наконец, Слизерин — четыреста семьдесят два.
Слизеринский стол взорвался торжествующими возгласами и оглушительным топотом. Гарри видел, как Драко Малфой колотит по столу кубком, — зрелище тошнотворнее некуда.
