– Софи, что, демон побери, ты тут делаешь? – огромные глаза эльфа смотрели на меня, а стоило раскрыть одеяло, он выругался. – Не думал, что все настолько плохо…
– Прости, Эр, выбора не было, – странная фраза для девушки с укусом вампира на шее. Князь вплотную подошел, накладывая на ранки какую-то прозрачную мазь. Я дернулась от горящего ощущения, но цепкие пальцы эльфа удержали голову.
– Софи, ты что-то пила? – взгляд эльфа мрачнел с каждой секундой. – Эй, ты вообще понимаешь, что делаешь?! Он тебя раскусит за пару секунд!
– Я пила только шампанское, честное пионерское!
– Пионерское?! Лучше будет, если ты помолчишь сегодня, – Эр заглянул мне в глаза, отодвинув веко. – Молись великому духу, чтобы Альман за своей злостью не заметил твоего состояния. Где только гадость эту нашла.
– Кера Софи, у вас пятнадцать секунд, – раздалось нетерпеливое из-за двери.
– Все, пошла на экзекуцию. Не поминай лихом, князь, – хихикнула я, стирая окончательно красную помаду с собственных щек, пригладила волосы и вышла в коридор. Сделав пару шагов, поняла, что не слышу сзади стука сапог Альмана. А обернувшись, увидела застывшего у двери Альмана с открытым ртом. – Вы были правы, внешний вид производит ошеломительный эффект. Профессор, а может, вы меня отпустите?
– Вздумали командовать? – отмер Альман, равняясь со мной. От пронзительного взгляда становилось совсем не по себе, он и стал противоядием, нейтрализовавшим действие зелья в крови. – Кера Софи, вам придется ответить на все вопросы. Немедленно.
Немедленно. В таком виде. В его кабинете. Наедине. Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу…
Глава 10.
Стоит тихая ночь, все свидетели убраны, точнее разосланы по своим комнатам, их рты отныне надежно замкнуты. Одним взглядом, брошенным на выходе, Альман навсегда отбил желание вампиров говорить о событиях текущей ночи. Разъяснительная беседа с Дирканом – рот на замке до конца дней, только слезы прольются, но лицом в подушку, чтобы не было слышно той упырьей боли, с которой они провожали меня на допрос. В один миг диверсантка превратилась в жертву ребяческой войны, бескровной, но беспощадной.
Стук сапог Альмана раздавался сзади, как набат, отсчитывающий минуты до казни. Знала ли я, что познаю сегодня настоящую жестокость? Увижу глаза палача?! Икнув от нервов, опасливо обернулась и столкнулась с режущим взглядом куратора. Нет, не показалось, он в ярости. Кажется, на секунду остановлюсь – схватит за локоть и волоком потащит к себе в кабинет…на Лубянке. Комиссар ВЧК навсегда вытравит из меня буржуазные взгляды и, оставив клеймо на душе, отправит на каторгу. Зловещий рок навис над моей головой. А, нет, это Раймонд открывает магической печатью дверь в обычный корпус.
Я, качнувшись на носках, зашла в темный кабинет в зелено-коричневых тонах. Десяток шкафов, наверное, с досье на всех керов. Кожаный диванчик. Огромный дубовый стол, заваленный бумагами. Так себе пыточная, скажу я вам, на подвал совсем не тянет: ни сырости, ни грязи, ни цепей. Да и Альман не торопился включить в себе главу НКВД, скорее играл в галантного джентльмена, уже пару минут ожидая, как я сяду на отодвинутый стул. Кажется, действие зелья достигло пика, заставляя меня взбунтоваться, прочесть речь о свободе и воле, стоя на столе, а в идеале еще и дать пощечину куратору, но где-то на задворках сознания маячила разумная мысль, что надо повременить.
Быть или не быть, вот в чём вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
– Кера Софи, вам плохо? – из мыслей вырвал голос Альмана, который при виде на мое скорченное лицо решил немного смягчиться. Правда, эта была лишь минутка милости от куратора, стоило кивнуть, как он стукнул стулом по полу и приказал. – Тогда садитесь.
В очередной раз кивнула. Да, Софи, бастовать уже поздно, тебя схватили практически с поличным, единственное, что еще возможно сделать – защищаться до последнего вздоха. Раньше за собой подобной решительности не замечала, но в этот раз твердо намеривалась отстоять свою тайну. Магический единорог, этим вечером робость куда-то испарилась. Мне бы сидеть напротив Альмана с его мегасканирующим взглядом да кивать, раскаиваться, а я сложила руки и с недоверием взирала на куратора. Он не собирался пытать меня, что даже немного разочаровало, ведь я рассчитывала выйти отсюда героем.
– Полагаю, мы можем начать, – лист бумаги с надписью «Протокол» лег на поверхность стола, а Раймонд весь напрягся и, не сводя с меня своего темного взгляда, говорил жутко спокойным голосом. Будто все чувства отключил. Будто я преступница. – Почему вы в таком виде? Откуда у вас, кера Софи, этот наряд?
– Ээ, купила на остаток стипендии, чтобы очаровать кера Латоса, – выпалила я, не ожидая, что вообще смогу говорить с мужчиной напротив. К удивлению, мне даже нравился наш диалог. И поддаваясь куражу, продолжала. – Проверяла, насколько действенны ваши советы. Решила начать с перемены облика.
– Допустим, – что-то черканул. – С чего вы взяли, что такое нравится мужчинам?
– А разве нет? – усмехнулась я, но тут же поперхнулась и отодвинулась на стуле подальше от стола. Кажущееся спокойствие куратора на самом деле было пылающей внутри него грозой, которая отражалась во взгляде. – Латосу понравилось.
– Мне за вас стыдно.
– А мне нет… – снова мужчина бросил на меня грозный взгляд, и я решила пожалеть его расшатанные нервы, нам ведь еще долго говорить. – Только немного. За то, что вы увидели лишнее.
– Хотя бы какое-то чувство вины, – ручка положена на стол, руки сложены, как у меня, зато взгляд потемнел еще больше. – Кто вас надоумил сделать это, красиво одеться и пойти к князю?! Какова реальная цель вашей встречи?
Опа, допрос перешел в другую форму – неофициальный разговор, не попадающий в протокол. Этим он и страшен, никто не заподозрит в Альмане причину моего инфаркта. Для руководства он настрочил какую-то неважную чушь, но как руководитель группы, он ни за что не спустит нарушение правил. Ох, и угораздило меня вляпаться!
Впрочем, почему я вечно вижу причину неудач в себе?! Так не пойдет. Вот, к примеру, Альман, у него дел других нет?! В общежитии стена рухнула, две диверсии за ночь, академии требуется расследование, то есть обязательное вмешательство Раймонда в ход процесса, а он вместо этого решил из меня душу вытрясти! Будто сам не знает, что происходит между мужчиной и женщиной в постели! Он хочет услышать это из моих уст?! Зачем на эту ерунду тратить свое драгоценное время?!
– А без вас там справятся? – с ядом в голосе спросила я, решив напасть на куратора.
– Об этом не переживайте.
– Ну как же? Такой инцидент, а вы тут какую-то девчонку допрашиваете! Простите, керу, но суть не меняется, – пробурчала я, исподлобья глядя на Альмана. Ох, чувствую, что не стоило так говорить с куратором, себе дороже, но сказанных слов не вернешь. Можно попытаться все исправить. – Я просто хотела сказать, что моя жизнь по сравнению с вашим временем ничто.
Упс, судя по побелевшим костяшкам пальцев Альмана, у меня не получилось вернуть разговор на мирный лад. Прав был Латос, лучше бы я сегодня молчала. Но когда Раймонд задает вопросы и так зыркает своим магическим взглядом, даже немой бы заговорил.
– Кера Софи, – с нажимом произнес Альман, – вы можете долго отпираться, но лучше подумайте своей светлой головой и оцените возможные последствия отношений с князем Латосом. Чувство страха определяет ваши ответы, поэтому предлагаю не бояться, в этом кабинете угроз для вашего здоровья не существует.
