И после обеда долгое время ехали в полном молчании. Лишь когда стемнело, Лиза Бонч-Бруевич осторожно опустила ладошку на руку Василия, лежащую на рычаге переключения скоростей.
— Вася, а мы без остановок, или где-нибудь переночуем?
На задних сиденьях послышался шумный вздох облегчения, и на Красного обрушились пулемётные очереди вопросов:
— До Москвы ещё далеко, Васенька?
— А тебе не страшно ехать в темноте?
— Почему ты половому в трактире рубль чаевых дал, а не полтину?
— Разве это не кафе с официантом было?
— А какая разница?
— Мы с какой скоростью сейчас едем?
— Вася, что будет, если сейчас на дорогу выскочит лось?
— А если медведь?
— Ой, а мне спать не в чем. Васенька, есть поблизости магазин, где можно купить ночную рубашку?
Вот последний вопрос Красного изрядно озадачил. Даже в бытность свою капитаном Родионовым он как-то не задумывался откуда берутся детали женского туалета. Теоретически знал, что бывают такие магазины и отделы в универмагах, но самому посещать их не доводилось. А уж ночные рубашки видел только небрежно отброшенными на спинку стула, да и то в темноте.
Поэтому смущённо кашлянул и уточнил:
— Солнышки мои, вы точно уверены, что это нужно обсуждать именно со мной?
— А что такого? — удивилась Верочка Столыпина. — Во-первых, ты сам только что назвал нас своими солнышками.
— Во-вторых, — подхватила Катя Орджоникидзе, — мы представлены твоим родителям в семейной обстановке, так что ничего неприличного в этих обсуждениях нет.
Лиза тоже поддержала подруг:
— Вася, мы в самом деле выехали наспех и налегке, и нам действительно нечего надеть в случае ночлега в гостинице. Вот если бы… — тут она засмущалась, замолчала, и прикрыла рот ладошкой.
— Мне нравится ход твоих мыслей, Лизавета! — хихикнула Вера Столыпина. — Но пока предлагаю остановиться на ближайшей ямской станции и поискать ещё работающий магазин. Там что-нибудь подберём.
— А Вася нам поможет с выбором, — заключила Катерина. — Фасоны и всё такое… Ты же поможешь, Васенька?
Красный буркнул под нос нечто неразборчивое, в чём понимающий человек с ходу смог бы определить вариант малого боцманского загиба, и прибавил скорость. Впереди уже светили фонари очередной ямской станции.
Девушки напрасно беспокоились — забота о путешественниках простиралась до такой степени, что все магазинчики при станциях работали круглосуточно. Даже те, что торговали сельхозинвентарём, сверкали витринами с выставленными топорами, вилами, косами, боронами и прочими конными жатками. Васю неудержимо тянуло именно в эти магазины, но увы, дезертировать не получилось, и его в шесть рук затащили в дверь под вывеской «Галантерейныя товары и дамския моды». Правда, надпись без еров и ятей.
Форменную куртку Красный предусмотрительно оставил в машине, поэтому на него сыграла репутация — приказчицы модной лавки нисколько не удивились появлению юного, но орденоносного лейб-гвардейца, заявившегося в отдел дамского белья в сопровождении трёх прехорошеньких девиц. Гвардейцы, они известные шалуны и затейники, так что ничего нового и из ряда вон выходящего. А этот, судя по наградам, прямо с войны. Имеет полное право развлекаться столь невинным способом.
Вася оправдал ожидания — пряча смущение за вымышленным опьянением, он щёлкнул пальцами, после чего махнул рукой в широком жесте:
— Вперёд, мои храбрые амазонки! Три дня на разграбление захваченного города!
Дабы простимулировать приказчиц, Красный невзначай показал им сторублёвого Александра — билет достоинством сто рублей с портретом Александра Ильича Ульянова. Не увидев на лицах энтузиазма, добавил два полусотенных Владимира. Вряд ли весь товар в этой лавке стоит больше. Если только в придачу с продавщицами?
А сам плюхнулся в потёртое кресло и блаженно вытянул ноги. Прикрыл глаза, слушая милый девичий щебет:
— Варя, смотри, я эту модель в журнале видела.
— Вена или Париж?
— Фи, Варвара, у вас дурной вкус! Это Шуя, Иваново-Вознесенск и вышний Волочок! Последний писк моды!
— Писк перед смертью?
— Сударыни, модель называется «Арина Родионовна».
— А «Пиковой дамы» тут нет?
— Вот, извольте обратить внимание… и рюшечки опять же.
— Девочки, и как я её потом буду снимать?
— Вот это, Лизонька, уже не твоя забота! Кому надо, тот пусть и снимает!
Вася почувствовал, как его щёки заполыхали огнём, и осторожно приоткрыл один глаз. Нет, пока всё в рамках приличий, и от выбора к примерке ещё не перешли. На всякий случай приоткрыл и второй глаз — вдруг и в самом деле перейдут.
Его маневр был замечен:
— Вася, ты что, подглядываешь?
— Да, — честно признался Красный.
— Так нельзя!
— А как можно?
— Подглядывать можно, но признаваться нельзя!
— Но ты же увидела?
— Я не увидела, а догадалась с романтической стыдливостью! Нет в тебе романтики, сапог ты гвардейский.
Снова Красный поразился непостижимой женской логике — за короткое время от дурака до Васеньки, а потом к гвардейскому сапогу. О женщины, порожденье крокодилов…
Больше он не стал разговаривать и закрыл глаза. И задремал незаметно для самого себя. Хорошо так задремал, со сновидениями, в которых райские гурии в прозрачных ночных рубашках производства Иваново-Вознесенска отстреливались из автоматов от нападающий на райские кущи китайцев, но командовал гуриями почему-то граф Лев Давидович Бронштейн. Граф демонически хохотал, размахивая закрепленными на древке розовыми панталончиками с кружевными рюшечками, и настойчиво требовал оценить фасон знамени.
— Изыди, сатана! — крикнул Льву Давидовичу раздосадованный Василий, и открыл глаза.
Верочка Столыпина, стоявшая перед ним с какой-то кружевной тряпочкой в руках, обернулась к подругам:
— А я предупреждала, что эта модель ему не понравится. Давайте следующую.
— Нет уж, — не согласилась Лиза Бонч-Бруевич. — Не будем ориентироваться на грубые солдафонские вкусы, и берём только то, что нравится нам.
— То есть, вообще ничего не возьмём? — огорчилась Катя Орджоникидзе. — Тогда мне заверните это, вот это, и ещё это. Но оно точно из Вышнего Волочка?
Интерлюдия
«Радио «Петербург». Программа «Горячие новости дня»
Ведущая: — Здравствуйте дорогие слушатели. С вами снова я, Роза Землячка! А в нашей студии сегодня почётный гость — министр юстиции Российской Империи действительный тайный советник барон Андрей Януарьевич Вышинский. И я очень надеюсь, что он ответит на некоторые вопросы, присланные слушателями нашей передачи. Вы же ответите, ваше высокопревосходительство?
Вышинский: — Разумеется, сударыня. Я всегда готов к диалогу, а моё министерство славится своей открытостью.
Ведущая: — Ой, ну зачем так официально? Называйте меня по имени.
Вышинский: — Как скажете, Розалия Самойловна. Но и вас попрошу обойтись без титулования. Имени и отчества будет достаточно. Обстановка вашей студии располагает к неформальному разговору, не правда ли?
Ведущая: — Так оно и есть, Андрей Януарьевич! Располагайтесь в кресле поудобнее, и чувствуйте себя как дома.
Вышинский: — Ну, так какие же вопросы волнуют наших многоуважаемых слушателей? Если это не касается государственных тайн, я готов ответить на любой вопрос.
Ведущая: — А если касается?
Вышинский: — Тогда вопросы будут задавать другие люди, и не мне.
Ведущая: — Страшно.
Вышинский: — В Российской Империи честному человеку бояться нечего. Так чем же, уважаемая Розалия Самойловна, интересуются ваши слушатели?
Ведущая: — В первую очередь, Андрей Януарьевич, они интересуются судьбой участников недавно разгромленного заговора, направленного на убийство императора и свержение самодержавия, и управляемого из-за границы. А во вторую очередь требуют самого строгого наказания заговорщиков, в том числе смертной казни для главных действующих лиц.
Вышинский: — Увы, Розалия Самойловна, но я боюсь разочаровать ваших слушателей недостаточной кровожадностью государя-императора Иосифа Первого.
