Я подняла голову на ворота, выступающие вместе с башней на длину хьюрша от линии стен. Решетка с прутьями в руку толщиной была наполовину опущена так, что ехавшему верхом всаднику пришлось бы нагибаться, чтобы проехать под ней. Дождавшись, когда все подтянутся, мы вступили на мост, и в тот же миг из помещений караульни вышли четверо воинов, один из них был хассуром. Он отдал какой-то приказ, и после того как двое из них скрылись из виду, решетка начала бесшумно подниматься.
Как только мы миновали ворота, хассур подбежал к нам и вытянулся в струну перед хьюршем Кирсаша.
— Ва… — начал было он, но Кир резко вскинул руку, обрывая его на полуслове.
— Один из моих воинов ранен, фейрин, мы спешим, оставим условности, — быстро проговорил Кирсаш и, дождавшись кивка хассура, продолжил: — Отправьте кого-нибудь в госпиталь, чтобы прислали целителей в приемный дом.
По знаку командира один из воинов бросился бегом вверх по улице.
Непоколебимей женской логики может быть только женская дружба.
Лиссанайя
Приемный дом представлял собой трехэтажное здание с мансардой, расположенной в остроконечной крыше. С одной стороны он вплотную примыкал к дому наместника, с другой сиротливо прижимался к мощной стене величественной башни, в которой располагался Зал собраний. Здесь обычно останавливались важные гости оплота, не являющиеся личными друзьями семьи наместника, отряды с особым заданием, высокопоставленные лица и другие персоны, имеющие статус не далее третьего круга, либо лица с важным поручением, их представляющие. Все это я узнала от Кирсаша, пока мы поднимались по закрученной спиралью главной улице, минуя второй ряд стен, в центр оплота, к главной площади. К моему большому удивлению, основным строением, венчающим площадь и находящимся в наивысшей точке этого укрепленного замка-города, был не дом наместника, похожий скорее на дворец, а Зал собраний.
— Разве наместника не нужно защищать в первую очередь? — поинтересовалась я у дроу, оценивая приоритеты зданий.
Кирсаш фыркнул.
— Логика, типичная для человека. — Я надулась. — Ладно, это касается всех назначенных на эту должность, а ими могут быть и дроу, и люди, и даже локарны. Князь считает, что в первую очередь защищать надо детей, потому что они наше будущее, стариков, потому, что они наша память, и женщин, потому что без них невозможно ни то, ни другое. Зал Собраний в оплоте служит не только по прямому назначению. Он строится с учетом того, что максимальное количество стариков, женщин и детей могут спрятаться там от опасности, ожидая помощи либо имея возможность скрыться через потайной ход.
— Какой же он потайной, если о нем все знают?
— Но снорги-то нет.
Кир даже не придержал хьюрша, когда на дорогу перед нами вышла пара человеческих женщин с корзинами. Чтобы не попасть под когтистые лапы, им пришлось резко отпрянуть назад, отчего содержимое корзинок опрокинулось на мостовую. Хассур продолжал спокойно ехать, не обращая внимания на возникшую неприятность. Эта маленькая деталь прочертила внутри болезненную царапину, напоминая о моем происхождении. Не имей я такой отличной от здешних людей внешности и таланта к плетению, вряд ли получила бы иное отношение к себе, нежели эти женщины на дороге. Что ж, не в моих правилах пахать чужие огороды, можно только порадоваться стечению обстоятельств. Даже если я сделаю замечание Кирсашу, он вряд ли поймет, о чем идет речь.
Вздохнув, я попыталась вернуться к разговору:
— И как с таким подходом он так долго удерживается на своем месте? — Мой интерес к положению князя был неподдельным, ведь наместники наверняка спят и видят, как бы его турнуть.
— Точно, — в голосе дроу не было ни тени насмешки, — но в делах интриг князю нет равных, к тому же такое отношение обеспечило ему поддержку большинства. И не все наместники так уж плохи, среди них встречаются вполне сносные лиоры, искренне радеющие о процветании их оплота.
— Какой у вас добрый и позитивный князь, — фыркнула я и рассмеялась, — похож чем-то на нашего фейрина.
Дроу шутку не поддержал, а помрачнел и спешился, оставляя стрекало в петле у седла.
— Пройдусь, — бросил он мне и быстро зашагал сквозь толпу, рассыпающуюся перед ним, как опилки металла перед магнитом.
Скакун потрусил следом, ведя за собой наш отряд, притягивающий множество заинтересованных взглядов.
Несмотря на довольно поздний час, жизнь на улице кипела, и я вовсю глазела по сторонам, вбирая в себя простые на первый взгляд мелочи, которых мне не хватало такое долгое время. Во многих двух- и трехэтажных домах, стоящих вдоль главной улицы и близ нее, внизу располагались лавки, работающие до сих пор. Теплый оранжевый свет струился сквозь стекла маленьких витрин и приятно освещал улицу. Вскоре над козырьками входов зажглись ночные фиолетовые лампы, создавая дополнительное освещение, а также привлекая покупателей. Снующие в деловой торопливости прохожие были удивительно разномастны. В толпе встречалось много людей и дроу, причем, судя по одежде, принадлежащих к разным кругам, также было множество гномов, полукровок-дроу и локарнов с желто-оранжевой расцветкой, с интересом и страхом вперемешку косящихся на фигуру Махи в плаще. Светлого эльфа видела только одного, и тот, равнодушно скользнув взглядом по нашей группе, скрылся в одной из лавок. Как я ни вытягивала шею, ни одного доргаарда мне увидеть так и не удалось, хотя это было понятно, потому что они редко покидали пределы своих подземных поселений.
На одном из пересечений улиц мастер Гхарм раскланялся с нами, предлагая в ближайшее время посетить его лавку. Дий'ос только коротко кивнул, прощаясь, жалея, что должен проводить гнома, а не проехать с нами до конца. А вот идзимн Маха, трясясь как осиновый лист, умолял Кирсаша взять его с собой до Такрачиса, тогда ему не придется отсиживаться в подвале у гнома, пока тот не подыщет ему ближайший надежный караван в ту сторону. Фейрин был сначала категоричен, мотивируя тем, что у сешшера уже есть задание, но локарн пообещал ему личный долг, и, что-то взвесив про себя, Кир согласился, не без ехидства предупредив, что несколько дней до нашего выхода локарну все равно придется провести в подвале приемного дома. У идзимна были какие-то особые соображения на этот счет, потому что он с радостью согласился поменять один подвал на другой.
На крыльце приемного дома нас уже поджидал человек с любезной улыбкой на лице. Скрыв удивление от того, что фейрин отряда идет пешком, а на его хьюрше расселась какая-то человеческая девица, он с легким поклоном обратился к хассуру:
