- Любите вино? - спросила она невинно.
- Люблю, когда его много,- буркнул я.- Вино помогает забыться. Выпьешь - и даже самые, извините, страшные женщины становятся красавицами, а проблемы кажутся несущественными.
Она посмотрела с живейшим интересом, даже ротик приоткрыла, но под глупышку косила плохо, я ее уже раскусил. Мои слова насчет женщин пропустила мимо ушей, спросила:
- У вас так много проблем, что нужно заливать горе вином?
- Проблем нет лишь у мертвецов и детей. До первых мне еще далеко, до вторых… гм… уже далеко.
- Настоящие мужчины не заливают проблемы вином, а решают их,- возразила она.
- Настоящие мужчины пьют в двух случаях - когда есть повод, и просто так,- в тон ей сказал я.- Но если говорить серьезно, то на халяву и уксус сладкий.
Я смачно приложился к кубку, аж по подбородку потекло. Вытер капли кулаком, громко и сыто рыгнул, воспитанно прикрывая рот ладошкой. Она поморщилась: такое демонстративное хамство пробивает даже ледяную броню невозмутимости.
- Аш говорил, вы тоже маг,- сказала она.
- Да, маг,- кивнул я.- Маг-механик. Если нужно сделать голема, зачаровать метлу или меч - обращайтесь.
- А зачем метлу? - удивилась она.
- Ну как же,- масленым голосом сказал я.- Ведьмы только на метлах и летают.
Она едва заметно вздрогнула, но красивое лицо осталось совершенно неподвижным. Лишь взгляд стал еще более холодным и презрительным.
- А почему вы предлагаете мне такое? - поинтересовалась Катрин.
- Женщины все ведьмы,- твердо сказал я.- Даже самая добрая фея, если разозлить, становится ведьмой.
Она расслабилась, позволила себе легкую ироническую улыбку.
- У вас странное чувство юмора, Эскер,- укорила она.
- Я вообще странный,- развел я руками.- Но надеюсь, вы меня простите. Вам со мной не жить. А Аш… думаю, вы хорошая пара.
- Да, ваш брат - чудесный человек,- сказала она спокойно.
- Почему-то когда так говорят, сразу ждешь продолжения,- хмыкнул я.
- Какого?
- Сколько раз мне говорили - ты чудесный человек, Эскер, но… нам не по пути. Живи счастливо, но… с кем-нибудь еще. А я выйду замуж вот за этого, богатенького, успешного, пробивного.
- Это не тот случай,- ответила она холодно.
- Надеюсь,- сказал я с нажимом.- Я желаю брату счастья.
С тобой или без тебя, подумал я хмуро. Лучше, конечно, без тебя. Аш хоть и корчит из себя очень взрослого, умудренного жизнью и опытом, но в душе остался пятнадцатилетним пареньком. Он и выглядит пятнадцатилетним, хоть скоро тридцатник стукнет. Ему не по пути с такой расчетливой стервой, как ты. А что стерва, да еще и расчетливая - видно сразу. Такие, как ты, не умеют любить. Любой твой шаг, слово, жест - ради достижения собственных целей. Интересно, зачем тебе понадобился мой брат?
- Не сомневаюсь,- она приподняла тонкую бровь, придала лицу заинтересованное выражение.- Это в вас братская любовь говорит?
У нее и улыбка такая же деревянная, заученная, подумал я обозленно. Или аристократизм так выпирает? Люблю, когда люди искренни во всем. В улыбке, в движениях, словах. А эта даже наедине с собой останется холодной сукой.
- Ага, именно братская… - согласился я.- Понимаю, это порок и слабость - испытывать родственные чувства, но ничего с собой поделать не могу.
Катрин вытащила из-за пояса веер, стала грациозно махать им. А ведь не вспотела ничуточки. В зале жарко, с меня пот течет, как со свиньи, рубашка прилипла к спине, а она свежая и чистенькая, будто ее прохладным ветерком овевает.
- Для вас это не порок и не слабость,- сказала она.- Вы простой человек.
- А вы, значит, не простая? - восхитился я.
- Я графиня,- сказала она без гордости, просто констатируя факт.- А это кое к чему обязывает.
- Несомненно,- согласился я,- но не стоит жертвовать чувствами ради обязательств. Чувства - вещь хлипкая, расклеятся.
Она промолчала, окинула равнодушным взглядом зал. Ни фига она не умеет чувствовать, подумал я. Ей мои слова как богачу медяк.
- Как вам наша жизнь, графиня, наши люди? - по-интересовался я.
- Занятно,- пожала плечами она.- Здесь совсем другие нравы, более…
Она помахала ручкой в воздухе, не в силах найти нужное слово. Пальчики тонкие, аккуратные, ноготки покрашены зеленоватым лаком.
- Свободные,- подсказал я.
- Да, свободные,- согласилась она.- Но это не совсем хорошо. Вам не хватает жесткой власти, твердой руки.
Она брезгливо указала пальчиком, я пригляделся - среди толпы мелькает красная рожа мэра. Уже наклюкался, бродит в компании двух девиц, щиплет их за задницы, они вскрикивают, заливисто хохочут. Мэр выкрикивает что-то похабное пьяным голосом, по-дурацки гогочет, хлещет вино из кубка, алые капли летят во все стороны.
- Империя Скифр с удовольствием предоставила бы эту твердую руку,- кивнул я.
- Вы имеете что-то против? - поинтересовалась Катрин.
- Конечно,- заявил я.- Не хочу видеть свою родину порабощенной.
- Ну зачем так говорить? - поморщилась Катрин.- Не порабощенной. Просто под твердой властью императора. Разве хорошо, когда вот так…
Она вновь указала на мэра: тот уже у одного из столов, жрет черную икру большими ложками, сыто рыгает, отпускает сальные шуточки. Вокруг угодливо хихикают, девицы что-то выпрашивают, канючат.
- Аргумент неоспоримый,- произнес я медленно. Катрин тут же победно улыбнулась.- Мог бы быть… По насколько я знаю из истории, в Свободных Землях уже была жесткая власть. И моя б воля, то я вернул бы ее, а не придумывал бы себе новых покровителей.
- Новая метла по-новому метет,- кивнула она.- Но это меньшее из зол. А о какой власти вы говорите, о знаток истории?
Я ругнулся про себя: умник, чуть не проболтался. Ну кто меня за язык тянул? Не хватало еще этой стерве про Серый Орден рассказывать. Вон как ушки навострила. А вот фиг тебе, буду нем как могила!
- Ну-у-у… была такая,- неопределенно промычал я.- Была, да сплыла…
- Ах, сплыла… - хмыкнула Катрин.- Значит, была слабой.
Специально меня раззадоривает, понял я. Как это называется - слово за слово, так ежик и получил по морде. Не на того напала, милочка. Я, конечно, дурак, причем дурак неосторожный, что гораздо хуже, но вижу больше, чем тебе кажется.
- Может быть,- я пожал плечами, стал пялиться на проходящих женщин.- Как вам вот эта? Ничего, правда? Только грудь маловата. Нам, мужчинам, надо, чтоб грудь во, а задница во! Или даже во!
Я показал руками, в дурацком воображении художника сразу возникла яркая и сочная картинка, обрела объем и краски. Пальцы на миг ощутили тепло и мягкость тела, шершавую ткань платья…
- Ничего хорошего,- поморщилась Катрин.- Обязательно обсуждать со мной такое?
