Громир спустился к ручью, опустил рогатую голову в светлые струи и долго хлюпал и булькал, охлаждая нагретую жаркими лучами солнца голову. А Маррод стоял и смотрел, понимая, что эта встреча неспроста, и ему выпало видеть то, чего не видели ни Орвинн, ни Тотрамес. Но для чего священный зверь показался ему, для чего он избран?
Выбравшись из леса, Маррод обнаружил заросшую травой колею. Дорога должна привести к селению, подумал воин, невольно ускоряя шаг.
Солнце садилось. Ветхие деревянные дома стояли в одну линию в узкой ложбине, с одной стороны которой над селением нависал обрыв, с другой — чернела опушка леса.
Темнело быстро, лишь верхушки деревьев до времени хранили отблеск красного светила. Что–то не видно людей… Маррод подошел к ближайшему дому, пнул ногой покосившуюся калитку. Никто не вышел на стук. Эльд огляделся и понял, что селение покинуто, и давно. Значит, отдохнуть не судьба.
Он пошел вдоль черных домов. Было настолько тихо, что звук внезапно заскрипевшей и хлопнувшей двери заставил его вздрогнуть. Потянуло холодом. Оглянувшись, Маррод положил ладонь на рукоять меча. Что–то здесь не так…
Вдруг поднявшийся ветер бросил ему в лицо пыль и опавшие листья, и тут же эльд почуял опасность. Почуял кожей и всем существом. Отточенная сталь покинула ножны. Воин прижался спиной к стене, вслушиваясь в каждый шорох. Он понял, что без боя не уйти и, не зная, сколько противников, лучше остаться здесь. Стена прикроет спину, а меч разделается с теми, кто впереди.
Тьма сгущалась, но ночь была здесь ни при чем. Сами здания излучали мрак, а в воздухе разлился тошнотворный запах тления. Маррод вспомнил: он слышал о покинутых селениях — это были гиблые для человека места, и зло, обосновавшееся здесь, было древним, намного древнее забытого теперь Анвинора…
Невидимое во тьме селение ожило: с треском захлопывались и со скрипом открывались двери, слышались чьи–то неразборчивые всхлипы и завывания, кто–то с шумом продирался через кусты, но Маррод не видел ничего, кроме смутно вырисовывавшейся в холодном мраке изгороди.
Мгла пульсировала и жила, неясные тени медленно окружали человека. Маррод глубоко вздохнул. Эльд понял: стоит лишь на миг потерять самообладание — и он мертвец. Два белых глаза внезапно уставились на него из темноты. Глаза он видел, но их обладатель полностью сливался с тьмой. Почуяв движение, Маррод развернулся и ударил нечто, протянувшее к нему руки из густой тьмы. Разрубленное надвое существо рухнуло у ног эльда, и Маррод увидел тощее грязное тело с непропорционально длинными руками. От существа несло мерзким трупным запахом.
Это были гулхи — мертвецы, возвращенные к жизни силой магии, существа, не знающие боли и жалости. Наставники предупреждали: прикосновение гулха приносит смерть, от которой нет спасенья. Маррод сконцентрировался и подобрался.
Гулх накинулся на воина, растопырив высохшие руки с длинными желтыми когтями, но клинок обрубил их по локоть, а затем вошел в тело гулха, мягко, как в масло, но рот мертвеца лишь приоткрылся в жуткой ухмылке. Он сделал шаг и клацнул зубами. Меч вышел из его спины. Маррод оттолкнул его ногой и выдернул клинок. Сталь тихо прошелестела в воздухе, и голова гулха отделилась от туловища, улетев куда–то в темноту, а тело свалилось на дорогу.
Маррод слышал, что гулхи — всего лишь слуги, но где же тогда их хозяин?
Еще несколько! На гулхах висели обрывки старой истлевшей одежды, которую носили хешимы, и Маррод понял: все они когда–то жили в этом селении.
Гулхи нападали неумело, толкаясь и мешая друг другу, и Маррод перебил их всех, отрубив каждому голову. Это был самый верный способ. Эльд едва перевел дух, как почувствовал что–то иное… И рука, занесенная для удара, остановилась в воздухе — перед ним стояла девчушка она последняя, оставшаяся в, в красивом чистом платье. Быть может живых? Вериор присел, заглядывая ей в лицо. Обескровленные губы девочки растянулись в усмешке, и острые когти ударили воина, прорвав рукав куртки. Лишь молниеносная реакция спасла эльда. Маррод невольно вскрикнул и, встретившись взглядом с пустыми глазницами гулха, взмахнул мечом. Перерубленное пополам тело упало на траву и замерло, на этот раз навсегда.
И тут же он услышал шаги. Мгла рассосалась, показывая чудище огромного роста, шагавшее к воину на членистых, трехпалых, как у птицы, ногах. Непропорциональное, костлявое тело с мерзкими наростами и свисающими ниже колен руками вызывало ужас и омерзение. Чудовище двигалось уверенно, вытянув вперед хищную демоническую морду, в которой, как ни странно, угадывались человеческие черты.
Эльд шагнул навстречу. Взмах меча, и Маррод ясно услышал, как треснул костяной панцирь, но нежить лишь немного пошатнулась и попыталась схватить человека. Изгородь рухнула под тяжелой поступью монстра. Маррод ударил еще. Клинок вошел чудищу в глаз. Уродливые лапы вновь схлопнулись, но Маррод сумел увернуться и ударил еще. Как можно убить неживое, эльд не думал, просто бил, как учили наставники, без жалости и изо всех сил… Трещали и ломались кости, ноги монстра подкосились, и Маррод еле успел отпрыгнуть — падающий монстр мог раздавить его своей тяжестью. Чудовище пыталось встать, роя трехпалыми лапами землю, но, наконец, затихло.
Искусственная мгла рассеялась, и Маррод ухмылнулся: силы чародея, наславшего ее, тоже не беспредельны. Полная луна изливалась серебром на застывшие черными наростами уродливые дома.
Он увидел его в самом конце улицы. Неясная темная фигура, казалось, излучала мрак, так что даже луна не могла, как следует, осветить ее. Воин ускорил шаг и почти бежал, держа клинок обеими руками. Колдун стоял неподвижно, не пытаясь уклониться от стремительно набегавшего воина.
Перед Марродом вспыхнула земля, но эльд перепрыгнул через огонь, не останавливаясь, взмахнул мечом. Желтые, нечеловеческие глаза колдуна вдруг потухли, и клинок рассек пустой балахон, невесть как висевший в воздухе. Марод услышал смех и мгновенно обернулся: на крыше Властный и вкрадчивый голос. одного из домов стоял хозяин гулхов зазвучал в ушах воина, будто колдун стоял рядом и шептал на ухо:
— Неужели ты думаешь, что сможешь одолеть меня? Ты слишком устал, воин, и твое оружие бессильно против меня! Брось меч! Ты не а меч тяжел. Ты устал и тебе, сможешь ничего сделать, твои руки слабы надо отдохнуть, воин. Ложись и отдыхай, ты слишком устал…
Голос колдуна коварной змейкой проникал в мозг, и глаза воина стали закрываться, и руки выронили ставший неимоверно тяжелым меч. Ноги Маррода подогнулись, он упал на колени. Что это, подумал эльд, что со мной?
Словно черная птица, колдун слетел с крыши.
