– Я всего лишь тень великой Королевы, и горе тем, кто в этом усомнится!
Все пятеро не сговариваясь пали ниц, вытянув в мольбе передние руки и лапки да выставив кверху пятые точки. Только сейчас и обнаружилось ещё одно отличие и этого, не носящего штаны – на соответствующем месте красовался тонкий и длинный, по-крысиному противный хвост.
– Встать и доложить новой госпоже! – не допускающим возражений тоном рявкнула подбоченившаяся Нейзи, и всю пятёрку словно пружиной подбросило с каменных плит двора.
Кое-как удалось вытащить из перепуганных слуг, что в подвалах и клетушках сидит куча всякого сброда.
– Личные пленники покойного господина маркиза! – со значением протянул гоблин скраю и назидательно воздел кверху палец.
Олеська вдумчиво полюбопытствовала в ту же сторону. Небо как небо, слегка испачканное гарью из угловой, ещё чадившей башни.
– Нет уж, он скорее сейчас там, – она упрямо указала со значением вниз.
И, освежившись глотком поданной гоблиншей воды, уже добытой той из обретавшегося посреди двора колодца, победительница только сейчас почувствовала, что ноги уже более-менее держат свою хозяйку и не пытаются подломиться в самый неподходящий момент. Что ж, самое время полюбопытствовать трофеями?
По правде говоря, больше всего это походило на мрачные и тесные каменные сараи. И каково тут приходилось зимой, когда наползающая с моря сырость сочилась по грубой кладке солёным туманом, Олеська даже представлять не захотела. Но вот содержимым своей новой тюрьмы заинтересовалась всерьёз.
Ибо из отпертых камер выходили уже гораздо более привычного облика пленники, звеня кандалами и подслеповато щурясь на яркий свет. Примерно половину поисковое заклятье безоговорочно отнесло к людям, а вот на остальных робко пискнуло что-то маловразумительное, после чего самым паскуднейшим образом заткнулось. Вот и полагайся на эту магию!
– Кто такие, и за что сидите? – полюбопытствовала она, придирчиво рассматривая тощих доходяг в живописных лохмотьях и веригах. Экий сюр, право…
Оказалось, что тут большей частью солдаты и моряки, попавшие в плен к ныне испарившемуся в огненной вспышке маркизу. И даже каким-то ветром занесло парочку совсем уж тощих и белобрысых эльфовских контрабандистов, которых откровенно качало ветром.
– Своею властью освобождаю всех, – великодушно махнула рукой Олеська, которой это зрелище удовольствия что-то не добавило. – И прошу принять моё гостеприимство до утра – поедите хорошенько, переоденетесь. Вечером неплохо бы и переговорить с вами, а наутро уже и ступайте куда хотите…
Двое поросятообразных, назвавшимися поварами, уже угодливо кланялись и обещали максимум через час накормить всю эту ораву и даже подать в залу обед госпоже маркизе.
– А кто, кто тут маркиза? – Олеська осторожно оглянулась через плечо на русалку, которая нежилась в своей бадье и внимательно присматривалась ко всему происходящему.
– Да ваша милость и есть, – вновь засуетился сатир и принялся угодливо кланяться. Хоть бы штаны надел, подлец… – Кто крепостью-воротами владеет, тот и титул носит!
Как новоявленная аристократка не упала, осталось известно только закружившемуся перед взором замковому двору. Вот это попала! К самому по себе весьма высокому титулу тени добавить ещё и маркизу? Хм, а не многовато ли подарков для вчерашней безродной и как бы не совсем в своём уме молодой ведьмочки?
– Леди Марина, что посоветуешь? Не будет ли у нас от того неприятностей?
Но русалка, опёршаяся подбородком о положенную на край своей бадьи руку, тоже оказалась не простой. Потому что деликатно заломила зелёную бровку и вкрадчиво поинтересовалась – что значит «у нас» и какова в том её собственная русалочья роль?
Вот же ж выдра облезлая! Придётся расхлёбывать самой. Ничего-ничего, нашим женщинам и не таковое по плечу…
– Вы вроде гномами назвались? – поинтересовалась Олеська у нескольких плечистых и чересчур уж бородатых мужичков, которые при невзрачном росте приятно радовали глаз шириною плеч. – Тогда снимайте цепи со всех.
Она прошлась по стиснутому каменными стенами двору, выглянула в бойницы. И свежий морской ветер с восторгом целовал её невольную улыбку и лохматил волосы. А хорошо! Бухта за этой горловиной оказалась очень живописная – а вон с той стороны, где пологий спуск, даже и городок виднеется…
– Ладно, посмотрим. Марина, я так поняла, в этой лоханке тебе не очень-то удобно. А в заливе уютно будет?
Русалка миг-другой смотрела непонятным взглядом. Да так, что Олеська поневоле засуетилась – да не прожжёт ли в платье дыру? Оно и без того маленько пострадало…
– А не боишься, что я под водой уплыву в море? – прямо спросила та.
Олеська поглядела в ответ открыто, не дрогнув лицом с чуть саднящей на щеке заживающей корочкой.
– Что ж… тогда мы с тобой не сможем стать подругами, – негромко и спокойно заметила она.
Зеленоволосая нахалка от неожиданности едва не сверзилась с края бадьи, на который облокотилась. Весьма сердито она отозвалась в том духе, что после тех мучений и пыток, которым её подвергли, ни о чём подобном даже речь идти не может! Волшебница улыбнулась чуть виновато, и пожав плечиком отметила в сторонку, что только так и можно было выжечь из одной хвостатой дуры уже начавшуюся было у неё тинную лихорадку.
– Вы! Поднимите бадью и вместе с этой зашвырните со стены подальше в море! – повелительный жест чародейки не оставлял сомнений, кому и зачем предназначалась эта команда.
Олеська стоически вынесла изумлённый и неодобрительный взгляд в упор уставившейся гоблинши, которую после такового приказа как будто гром разразил. Равно как и ошеломлённо распахнувшиеся глаза этой морской выдры. С застывшей на губах и словно приклееной улыбкой она проследила, как пленные солдаты водяной девы исполнили затребованное, после чего по нетерпеливому движению руки попрыгали в зелёные волны и сами. И лишь когда волнующаяся поверхность заметно успокоилось, только тогда морскому ветру и оказались доверены странные и непонятные, еле слышные слова:
– А вот завтра и посмотрим, Нейзи – права ли я, и насколько…
ГЛАВА ВТОРАЯ. ВЕЛИЧИЕ И ПОЗОР МАГИИ
Хэй, девчонка, станцуй со мной!
Пусть на столике греется позабытое пиво,
Но ты моя сегодня, а я всецело твой,
И разлучить нас может лишь могила!
Да пропади он пропадом, весь этот мир,
Смешны и жалки нам его потуги.
А ну-ка, попу в Техас, фейс в Армавир –
Ведь мы с тобой отплясываем буги!
Удивительно! Просто сногсшибательно, я просто изумляюсь этим смертным. Одна спаслась от того, что считала смертью, но приобрела взамен сердечного друга – и для неё это уже праздник. Другой же всего лишь навсего отхватил себе пригожую девчонку и выучил несколько заклятий, но при этом радуется куда сильнее, чем я – повелительница всего, что живёт и дышит – когда удачно организую буйно расцветающую весну.
Право, даже посочувствовать можно… каким же мелочам способны так бурно и искренне восторгаться эти мотыльки-однодневки!
Мой папенька был грёбаный ковбой,
А маменька продажная индейская скво.
Зачали они меня под кривой арбой,
Но вроде, получилось вполне ничего?
И пусть завтра будут болеть ноги,
А поутру трещать моя голова,
Танцуем твист – ведь все дороги
Ведут не в Рим
И не в Кривые Роги,
А в лучший в мире город Москва-а-а!
Нет, это даже не идиотизм, это куда похлеще – так рифмовать, такое петь и пить, и уж тем более под этакое отплясывать! Причём так, что от испуга подпрыгивает крыша, а в окрестных домах страдальчески позвякивает на полках посуда. И всё же, и всё же… эти тщедушные комки плоти, залившиеся сивушным пойлом, кажутся по-настоящему счастливыми. Им доступно то, что недоступно мне? Невероятно – но, факт.
Не зря наши деды
Полегли со славой –
Тенью на запад, лицом на восток.
Нос налево,
А хвост направо –
Сегодня гномы танцуют рок!
Ох нет, только не это! Ну разве ж можно возить на гоночной машине ящики с коньяком? А потом пить благородный «Белый аист» из горлышка, наскоро закусывать эльфийским овощным салатом и опять до одури целоваться, ещё и на морозе! Вот ведь, и никакая болячка к этой парочке не прицепится, побоится… а потом снова выделывать руками-ногами и всеми фигурами такие кренделя, да ещё и в неслабой толпе.
Эй, да я, похоже, завидую?
Умереть-не-встать…
Как-то в том году Лёха, выйдя в пятницу из ворот заводской проходной, по некотором размышлении счёл свои брюки чересчур уж заношенными. Вон, и по шву опять расходятся. Мысль-за-мыслю, а чего тут долго думать? Получка на кармане, взял да и поехал скупляться на Красный базар. Да вот, ненароком пересёкся он в троллейбусе с двоюродным брательником, который ехал после смены со своей шахты Бажанова – короче, на рынок они попали вдвоём.
Не иначе, как сам враг рода человеческого вовремя подсунул ему Вовку Суворова! Таковая мысль уже казалась парню вполне резонной, когда под руководством кузена они вдвоём прочесали все тряпошные ряды вдоль, а потом столь же прилежно поперёк. То не так, а это не этак… но в конце концов, родственник таки нашёл то, что искал. Вернее, того, кого надо.
– Деушка, а деушка, а шо б вы нам посоветовали из джинсы на этого вот охламона? – вежливо поинтересовался Вовка у симпатичной такой, но слегка замотанной девицы где-то в глубине рядов на ничем с виду и не примечательном торговом месте. А сам небрежно так в Лёху пальцем тычет, хотя сам, злыдень, всего-то на полгода старше и на пару сантиметров выше.
