– Стрелы, надо думать, отравлены?
– Вообще-то я использую шипы акации. В крайнем случае терновника. Но – да, отравлены. Пробовать стрелять самому не советую: дело требует определенных навыков.
– Как всякое оружие. И подозреваю, оно у вас не единственное.
– Случай покажет.
На рассвете Пандольф уехал. Все было обговорено ночью, поэтому церемоний прощания разводить не стали. Он забрал лошадь, на которой приехал, и даже Сигвард, обычно защищавший интересы Кружевницы, возражать не стал, хотя изначально лошадь предназначалась ей. Сайль тоже не возражала, ибо продолжала спать, а продрав глаза после отъезда Пандольфа, возмущения не выразила.
Нужно было определиться с продолжением пути, но Ингоза с утра интересовало иное.
– Ах ты, черт! Мы же в эту проклятущую Орешину за жратвой потащились. А купить-то ничего не успели. Надо пропитание добывать.
– Сегодня – не надо. – Кружевница вытащила на обозрение кожаный мешок, который ночью служил ей подушкой. – Пока вы вчера в поселке дурью маялись, а колдун сказал, чтоб я вещички собирала, то я заодно и на кухню заглянула. Хозяин-то перетрухнул, в погребе спрятался. Вот я и думаю – чего добру пропадать? На, лопай. И вы, господа, милости прошу.
– Кружевница! – несмотря на то что вчера Ингозу удалось наесться досыта, наличие припасов исполнило его ликованием. – Ты, конечно, жуткая стерва и вообще полоумная, но временами я тебя люблю!
– А я тебя – нет, – без тени шутки ответила она, запуская руку в мешок. – Вы вчера жрали-пили до упада, а мне ни вот столько не принесли.
– Нам некогда было! – Ингоз оторвал зубами полоску мяса с ребра. – Ты-то ведь, когда заваруха началась, в доме пряталась, а мы тот дом защищали!
– И много вы там назащищали? – осведомилась Кружевница, но Ингоз пропустил эту реплику мимо ушей.
– И нечего жаловаться! Ты себя не обидела. Могла бы, между прочим, раньше сказать! Пандольф вон голодный уехал!
– А нечего было говорить, что я во всем виновата и вы бы без меня обошлись! Пусть и обходится.
– Так ты не спала! Ты притворялась!
– Вот в следующий раз, когда кости мне перемалывать будете, хорошенько подумайте – сплю я или нет?
Настояв на своем, она взялась за лепешку, еще вчера бывшую свежей, и принялась за еду. При ее манерах можно было ожидать, что Сайль станет жадно, давясь, заглатывать пищу, но нет – она ела весьма деликатно, даже с некоторым изяществом. Возможно, сказывались остатки полученного некогда воспитания. Хотя некоторым животным в данных обстоятельствах также свойственно определенное изящество.
Перегрин и Сигвард присоединились к трапезе. Перегрина, правда, еда не слишком интересовала, он был погружен в свои мысли.
– Изгнание злых духов посредством кровопролития… человеческие жертвы в нынешних цивилизованных Открытых Землях… а ведь такого не было никогда. Даже в те времена, когда заклятие еще не было снято.
– Мэтр, да откуда вам знать, что творилось в те времена! – возразил Ингоз. – Может, как раз тогда язычество самое мерзкое здесь и развели.
– Что ж, во времена язычества, наверное, что-то подобное было. Достоверно известно, что эрды приносили людей в жертву… такая смерть считалась почетной… а владычество эрдов простиралось как раз до здешних гор. Но это было слишком давно. Сохраниться такие обычаи не могли, поскольку их просто некому было сохранять. Ведь нынешние поселения сравнительно новые, им пара десятков лет, а то и меньше.
– Стало быть, вы угадали, что все дело в суевериях рудокопов, – сказал Сигвард.
– Вот! – подхватил Ингоз. – Нагнали хозяева, понимаешь ли, иностранцев, а мы потом мучайся. Старый хрен этот, мастер, всем мозги замутил, втравил в свои ритуалы сатанинские и рудокопов, и охранников, и деревенских. Хорошо, что конец ему пришел.
– Это верно. Но важнее другое. Что он со своими доморощенными ритуалами успел натворить?
– Вы про убийства? – уточнил Сигвард.
– И про них тоже. Наши друзья высказали предположение, что прежде их не было. Я не согласен. Вряд ли те, кто желает умилостивить злых духов, удовлетворились бы кровью из разбитых носов. Но убийства были редки.
– И жители поселка на это соглашались?
– Полагаю, их убедили в том, что это необходимо. Чтоб земля лучше родила, чтоб скот плодился. Цель жертвоприношений обычно в этом и состоит, и сельские жители могут в это поверить. К тому же в деревнях обычно народ скрытный, посторонних в свои дела не посвящает, поэтому на Дороге ничего не знали. Лишь в нынешнем году решено было снять человеческую жатву побольше – без ведома тех, кто должен был пасть. Похоже, сама судьба привела нас вчера в Орешину.
Ингоз, повышенный до ранга судьбы, приосанился.
Перегрин продолжал:
– Но я не об этом. Меня тревожат последствия оных действий.
– Меня тоже, – отозвался Сигвард. – Так просто они от нас не отцепятся.
– Вы неверно меня поняли. Во многих других краях грядущая опасность была бы… как точнее выразиться? – внешнего характера. Но Эрдский Вал – очень непростое место. Покойный мастер и его последователи своими ритуалами могли разбудить силы, о которых даже не подозревали.
– А нам что до этого? – Сайль проглотила последний кусок лепешки. – Нет таких сил, с которыми нельзя было бы справиться с помощью пороха и зажигательной смеси.
– Хотел бы я в это верить. К сожалению, порой я убеждаюсь в ином.
– В любом случае хватит рассиживаться, – сказал Сигвард. – Ингоз, дальше мы должны двигаться неприметно. Есть соображения?
Ингоз почесал в затылке.
– Я тут прикинул кое-что. Раньше мы вроде предполагали, что пойдем по пустоши. Но после прошлой ночи как-то неохота на открытое место высовываться.
– Согласен.
– Стало быть, прижмемся к Эрдскому Валу – там, где все еще лес. Тут поблизости должна быть речонка – двинемся вверх по течению и почти до места доберемся.
– А поселок? – спросила Кружевница.
– Какой поселок?
– Где вчера были. Ты говорил, что поселок возле реки.
– А Орешина – ниже по течению, чучело! Там река петлю делает.
– Припоминаю, что неподалеку от нашей цели есть каскад небольших водопадов, – в задумчивости произнес Перегрин. – Должно быть, оттуда вытекает и упомянутая вами река. Что ж, Ингоз, я также склонен согласиться с вашим предложением.
Сайль своего мнения высказывать не стала, поскольку, скорее всего, оного не имела. И вообще помалкивала до тех пор, пока путешественники не собрались трогаться с места. Проблема, как и следовало ожидать, возникла из-за способа передвижения. Сигвард велел ей прекратить придуриваться и ехать, как все. Сайль напомнила, что лошадь забрал Пандольф и, стало быть, она может идти пешком с чистой совестью. И, как вчера, вместе с Сигвардом она не поедет.
