— Так Мелисса…
— По меньшей мере — она читает запрещенную книгу, и та питается ею. Давая в обмен, возможно, некие способности. Вряд ли она делает это сознательно — вид у нее был, как у овцы на бойне. И призрак баронессы там был…
— Мелисса вызвала призрак?
— Невозможно. Она — и то, только если бы она была сильным некромантом, — смогла бы поднять труп старой баронессы, но вызвать дух через восемь лет… Тридцать дней после смерти, Гринер, и никакие маги не в силах вернуть дух умершего. К тому же — призрак видели тут и раньше, задолго до появления в замке молодой баронессы. Не-е-ет, призрак — причина.
— Ой, погодите, я понял! — у Гринера аж дух захватило от внезапно открывшейся ему картины.
— Излагай.
— Старая баронесса занималась некромантией, ну, чтобы жизнь после смерти, но потом все же сгорела… а когда барон женился, убила его жену, — помните, вы говорили о тумане и пропасти? — подманила ее к книге… а потом следующую… а потом следующую… Все они умирали от непонятной истощающей хвори!
— Блестяще. Я пришла к тому же выводу.
Гринер смаковал бы похвалу еще долго, но что-то не давало ему покоя… что-то маленькое, незаметное… привычное…
— Ой… Тео…
— Что?
— Вы… выглядите как вы.
Тео ругнулась, нагнулась над тазиком с водой. И правда, лицо было ее. Малоузнаваемое из-за царапин, но на лицо инспектора оно и близко не походило.
— Наверное, амулет слетел с меня, когда я висела в винограде… мр-р-рак.
— Амулет?
— А ты думаешь, что я заявилась сюда и тут же стала лепить заклинания направо и налево? Амулет специально заговорен, чтобы изменять внешность, и он же скрывал присутствие магии вообще.
— А…
— В случае с «Агнесс» — обложка.
— Но защита… вы сказали, что поставили защиту.
— Я воспользовалась уже существующими нитями магии в замке. Его строили маги, определенно… слушай, Гринер, ты хоть раз использовал волшебное зрение, или я зря тебя учу?
Юноша потупился. Похоже, надо было привыкнуть к тому, что за похвалой всегда следует критика.
— Что мы будем делать? — спросил он.
— Мы? Что ты будешь делать, ученик. Мне в таком виде выходить нельзя.
— И что я буду… — покорно начал Гринер, но Тео не позволила ему закончить:
— Украдешь ключ, потом проберешься в библиотеку и украдешь книгу.
— Что?!
* * *
Следующим утром Гринер поднялся ни свет, ни заря — по собственной инициативе, как ни странно. Ему очень не хотелось идти в библиотеку одному, а, поскольку геройский поступок был приурочен к завтраку, когда барон, его жена и почти все слуги будут в противоположном конце замка, юноша решил встать пораньше — и найти этот чертов амулет. Вручить его Тео с невинной миной и пойти за Книгой Смерти в качестве зрителя. Или арьергарда, на крайний случай. Он облазил участок, расположенный под башней так тщательно, как только было возможно, в паре мест копнул палкой и потряс нижние ветки винограда. Но амулета не нашел. Видимо, тот застрял где-то наверху, в переплетении ветвей, а это означало, что Тео, сказавшаяся больной, останется у себя к комнате с намотанным на голову полотенцем — Гринер объяснил кухарке, пришедшей с утра узнать, будут ли еще инспектировать ее кухню, что его хозяин зверски простудился, чему свидетельством был сиплый кашель и чих, раздававшийся из-под полотенца, — и ему самому придется сражаться с неведомо чем. А еще ему предстояло украсть золотой ключик с пояса баронессы…
Справиться с последним, как ни странно, оказалось легче всего. Может быть, Гринеру просто повезло. Когда он копался в земле под башней, баронесса, вышедшая подышать свежим воздухом, сама подошла к нему. И довольно равнодушно поинтересовалась, зачем он стоит на четвереньках. Гринер на ходу стал что-то сочинять, и, подойдя к молодой баронессе почти вплотную, сцепил ключик с ее пояса во мгновение ока. Совсем чуть-чуть магии, сказала Тео, вряд ли заметят, к тому же он будет стоять рядом с Мелиссой, а вокруг нее, как у связанного магией с книгой человека, постоянно происходят какие-то магические всплески.
Сердце у юноши немного екнуло, когда он зажал в кулаке маленький ключик, но все обошлось. Сонмы духов и демонов не явились из-под земли, чтобы растерзать его на мелкие кусочки. Баронесса, выслушав его бред, не моргнув глазом, вежливо пожелала его хозяину скорейшего выздоровления ("Кто бы говорил, сама как умирающая выглядит", подумал Гринер) и удалилась вглубь сада.
Время завтрака неумолимо приближалось, и Гринер оставил попытки найти амулет. Он поплелся к черному входу, уныло размышляя о своей незавидной судьбе, как вдруг остановился как вкопанный, раскрыв рот.
Ему навстречу, из кухни, вышел Королевский Инспектор Клаус Доггер собственной персоной, с таким недовольным лицом, что его можно было бы окунать в бочки и квасить им капусту.
— Что вылупился? — неприязненно спросил инспектор.
— Я…но… э-э-э… — промямлил Гринер. Инспектор в ответ фыркнул и смачно высморкался, прижав пальцем ноздрю. И тут ученика мага снова осенило.
— Доброго утра, — поздоровался он.
— Прохвост, дурацкие шутки! — выкрикнул инспектор. — Ты с ними заодно, дурацкие рожи делаешь, чтоб вам всем навоза в суп подсыпали, с самого утра куражитесь…
— Нет, нет, господин конюший, что вы… я так, просто не ожидал вас здесь увидеть, — пояснил Гринер свое остолбенение, — я тут просто ищу кое-что.
— Что? — сварливо спросил «инспектор», подозрительно оглядывая юношу.
— Мой хозяин потерял тут недавно…э-э-э, украшение. Такой камушек на цепочке. Не видали?
Гринер мог бы с полной уверенностью утверждать, что видали, еще как видали, и даже подняли, и даже на шею нацепили.
— Я? Нет, — не слишком-то уверенно соврал конюший в личине инспектора, не подозревая, что его собственная внешность выдает его с головой.
— Ну как же, — Гринер перешел в наступление, — а вон что у вас там у ворота, цепочка?
Понятное дело, цепочки он никакой не видел, но говорил настолько убежденно, что конюх занервничал и тут же сдался. Он забормотал про то, что нашел кулончик случайно, и думал, что там вовсе не камушек, а деревяшка такая зелененькая; осмелев под конец, он поинтересовался: вообще, разве ему не полагается награда за возвращение ценной вещи? Гринер, чтобы не рисковать предстоящей операцией, наживая здесь врагов, высокомерно выдал старику всю имеющуюся у себя наличность в виде серебряной монеты. Тот куснул ее кривым зубом, отдал амулет — естественно, тут же приняв свой собственный облик, и, ругнув еще раз кухарку и мальчишку-слугу, которые издевались над ним, низко кланяясь, поковылял к конюшне.
