Резко развернувшись, он пнул сапогом в грудь Воарка, сын Краала. Раздался хруст, и воин, пролетев по воздуху, шлёпнулся на мелкокровье.
— Это хорошо? — прокаркал Маллофакс с глефы Зувия.
— Не уверен, — ответил Принц Пепелища. Безжалостное насилие и кровопролитие вокруг него подавляло. В планы Орфео не входила смерть под клинками дикарей Скаргана, но точно так же ему не хотелось бы, чтобы они выпотрошили друг друга. Зувий сделал ход, чтобы избежать собственной гибели от рук кхорнитов, но теперь нужно было сохранить их силу для последующих испытаний. Принц чувствовал, что не сможет достигнуть своих жестоких целей без их силы. Колдовское чутьё Зувия, стоявшего в подтоплённой впадине, вдруг обострилось.
— Подожди-ка минутку, — сказал он пернатому духу-помощнику.
Зувий увидел облако, формирующееся над окровавленными отмелями впадины. Вода вокруг сапог воинов Хаоса, хлюпая и пузырясь, загустевала до состояния топкой жижи. Руки c розовыми мышцами и сухожилиями разорвали поверхность неестественной топи, клацая демоническими когтями.
Зувий наблюдал, как появляются из-под воды вокруг кхорнитов инфернальные ужасы — чудовища Тзинча, притянутые чудесным ароматом предательства и разобщённости в рядах орды.
Впадина наполнилась рёвом и криками слуг Кровавого Бога. Безобразные отростки утаскивали их в грязь, схватив за сапоги и щиколотки. Пасти, появляющиеся в мясистой поверхности отмелей, до краёв были наполнены косыми клыками; они целиком проглатывали Присягнувших Крови. Разжигателю гнева откусили ногу, и, объятый яростью, он начал избивать грязь, но быстро застрял кулаком в застывшей демонической плоти.
Столкнувшись с общим врагом, мясники позабыли о противоречиях и обрушили свою ярость на омут, в котором стояли. Великий Изменитель, во всей своей извращённости, послал благословение. Орда кхорнитов теперь была объединена перед лицом общего врага. Они быстро забыли своё желание прикончить Орфео. Демоническая атака, тем временем, истощала разделённые силы. Появление ужасов не только дало Зувию возможность сражаться на стороне кхорнитов, но и сделало их более восприимчивыми к манипуляции, чем раньше.
Грязь выглядела, словно единое чудовище, но из него вырастали отдельные существа, пришедшие из кошмаров и тянущиеся к свободе. Разжигатели гнева расквашивали демонов, попадавших под чудовищные дуги молотов-цепов, в то время как кровавые налётчики отсекали хваткие конечности существ только затем, чтобы увидеть, как на месте отсечённой конечности из волнующейся плоти вырастает две новых.
Казалось, что ужасы никогда не кончатся, а будут и дальше карабкаться из своего плодильного пруда на свободу, словно эпидемия торжествующего безумия. Их гротексные тела были покрыты клыкастыми зевами и глазами-бусинками, что неистово выискивали новых жертв, которых можно искалечить их. Когтистые мускулистые ноги помогали им вцепляться в берсеркеров Скаргана, в то время как неестественно мощные руки срывали с воинов-жертв броню, конечности, шлемы и головы.
— Этого не может быть, — взвизгнул Маллофакс, кружа над бойней. — Это же низшие игрушки нашего хозяина!
— Демонические ужасы Тзинча, — произнёс Орфео Зувий, поведя древком глефы вокруг себя. Боевой отряд принца не избежал внимания существ. Инфернальные чудовища утягивали членов Ведьмачьей Стражи в плотские объятия, разламывая их доспехи в извивающихся переплетениях демонических мышц.
Колдуны Незрячих, тем временем, в своей слепоте хватались друг за друга. При разумном применении они оказывались среди наиболее могучих уродцев в распоряжении принца. Их колдовские силы могли превращать самых смертоносных противников в застывшие отродья бугрящейся плоти и скрученной кости, придавая облик ужасных видений Незрячих врагам вокруг них. Однако против этих бесформенных чудовищ их силы были бесполезны. Демонические ужасы уже приняли форму кошмарных видений колдунов.
— Великий Изменитель, должно быть, недоволен, — заговорил Маллофакс. — Приглашение Возвышенного Главного Устроителя разозлило его.
— Нет, — сказал Зувий, оскалив совершенные зубы и срубив когтистые пальцы приблизившегося демона великолепным взмахом А’квитаса. — Это честь. Пробудившееся проклятие этой впадины укрепило нашу связь с варварами Кровавого Бога. Для этих дикарей битва словно эль, льющийся в застолье.
Рыцаря Ведьмачьей Стражи разорвали на куски два многоруких ужаса, а сэр Абриэль, разбрызгивая слизь, метнулся к другому чудищу, и оттолкнул его щитом. Держа глефу за основание древка, Орфео крутнулся на месте, отсекая тяжёлым клинком оружия конечности наступающих существ.
— Тогда почему демоны Великого Изменителя пытаются уничтожить нас? — прокаркала неубеждённая птица.
Зувий развернул А’квитас в своих перчатках, целясь навершием глефы в ужасов, прущих из пруда.
— Извращённости ради, — ответил принц, безумно оскалившись. — Почему бы ещё?
Открылся голубой глаз выкованного демонами оружия. Молния ударила из глефы, заставив воздух вспыхнуть, а сердца подскочить. Когда стрела поразила ближайшего демона, существо взорвалось водопадом розовых ошмётков. Направив колдовское оружие вдоль ряда надвигающихся созданий, Зувий заставил молнию прыгать от чудища к чудищу, обращая одного за другим в брызги плоти.
Скарган Жестокосердый шагал через завесу крови подобно машине разрушения. Его большой топор был везде, шинкуя демонов, отрубая конечности и рассекая тараторящих существ пополам. Клыкастые, перепутанные, беснующиеся создания преграждали ему путь только за тем, чтобы быть заколотыми костяными клинками, которые смертоносец носил на каждом мясистом кулаке. Швыряя вопящих демонов вверх и вниз, Скарган топтал их ботинками, а потом бросал обратно в пруд плоти.
— Ты! — проревел смертоносец Зувию. — Это твоих рук дело!
Принц Пепелища уже устал от воинственного чемпиона и его одичалых заместителей. Толкнув А’квитас вперёд, Орфео пронзил демона, затем вырвал глефу и провернул оружие в руках. Взорвав раненную тварь молнией, он окатил Скаргана скверной.
— Разве это выглядит как дело моих рук? — крикнул принц в ответ, тут же провёл глефой у себя за спиной и толкнул её в сторону. Ужас Тзинча, напавший на него, раскрыл зияющую пасть и как будто проглотил оружие. Клинок глефы на мгновение затерялся во тьме, прежде чем вырваться из спины демона. Зувий обернулся к приближающемуся чемпиону Кхорна. — Разве всё это говорит тебе, что мой бог мне благоволит?
Скарган Жестокосердый обдумал слова принца со всем спокойствием, на которое только был способен. Осатанев от собственного примитивного умозаключения, смертоносец создал целый круг разрушения вокруг себя. Он рубил. Крошил. Изничтожал. Его боевой топор разбрызгивал ихор. Тем временем, освещение во впадине поменяло цвет. Розовый, застеливший отмели и затвердевавший в омуте плоти, подёрнулся голубым. Каждый раз, когда розового ужаса изрубали в бесформенное нечто, голубые когти разрывали разрушенную демоническую плоть на части. Пока подыхающее чудище покрывалось рябью и трепыхалось, голубой ужас выкарабкивался из трупа, за ним следовал второй такой же. За исключением цвета, каждый из них целиком повторял обличием мерзкое существо, от которого они произошли.
