Прежде чем они отправились в путь, она приняла еще каплю успокоительного.
На одной из ферм в долине Кридмур купил лошадь, седло, рюкзак, одеяло, помятый чайник, гнутую сковороду и оловянную тарелку. Жена фермера была ростом с Лив, и Кридмур выторговал у нее приличную деревенскую одежду — красный фланелевый костюм со штанами, — пока Лив молча сидела в углу. Неразбавленное успокоительное затуманило ее взор и рассудок, поэтому и фермер с его женой, и лошадь, и чайник казались ей бесконечно далекими от нее игрушками.
Лошадь была гнедой.
— Неплохая кобылка, Лив.
— Если вы так говорите, Кридмур...
— Я знаю толк в лошадях. Умеете ездить верхом?
— Да.
— А где научились? Дома, в Старом Свете, в Кенигсвальде? Дайте угадаю: Академия верховой езды. Зеленые лужайки, цветы. Пони? Неубедительно.
— Чего вы ожидали, Кридмур?
— Итак, школа верховой езды профессора Кридмура открывает свои двери. Вперед!
Кридмур гнал так сильно, что Лив пришла в ужас; ее тело покрылось синяками и так болело, что, когда наконец оба спешились, она подумала, что уже никогда не сможет ходить. Кридмур крепко держал Генерала, старик бубнил и бормотал. Весь день Лив думала только о том, как бы не свалиться с лошади. Она с трудом понимала, куда они держат свой извилистый путь — на северо-запад, потом на северо-восток, на восток, затем на юго-восток. Вечер близился, солнце опускалось по голубому небу. Остановились они лишь к ночи — всего на несколько часов, сказал Кридмур, — и ее страхи вернулся к ней.
Она сидела, прислонившись к камню, и дрожала, а Кридмур курил, окидывая взглядом темные холмы.
— Завтра будем в Гринбэнке, — сказал он.
26. ГРИНБЭНК
Младший офицер обошел броненосец и постучал в дверцу, давая сигнал, что все спокойно и Лаури может выходить. Лаури сделал последний глоток холодного кофе с песчаным осадком, прополоскал рот и выплюнул половину обратно в кружку. Поправил воротник, снял очки. Потом надел тяжелый резиновый противогаз, крепко стянул ремень, закрепил на голове круглые очки, сделанные словно из бутылочного стекла. Теоретически газ уже рассеялся, но Лаури не любил рисковать. Завершив подготовку, он открыл дверцу и сошел на главную улицу Гринбэнка.
Стояло раннее утро с безжизненным серым небом. Город окутало дымом. От отеля «Гранд-Хауэлл», банка «Хауэлл» и еще половины зданий на главной улице остались сплошные руины. Тут и там все еще тлели пожарища.
На пепельной дорожке Лаури поскользнулся и чуть не упал. Но отмахнулся от руки помощи, протянутой младшим офицером, и, переступая через трупы, зашагал по главной улице к эшафоту, который возвели на площади его люди.
На эшафоте висели три тела, связанных веревками, точно фазаны в лавке мясника.
Двое были мертвы. Одну женщину Лаури помнил по Черному Списку: Мэри Кинжал. Вторая — тоже жещина. Рыжая. Ничего больше сказать о ней было уже нельзя. Живыми их взять не удалось. Женщины — опаснейшие из агентов. Чаще всего.
Третьим был старик. Его холеное лицо теперь обезобразили шрамы. Длинные седые волосы растрепались и покрылись запекшейся кровью. Усы обгорели. Утром, когда началась операция, он был одет в элегантный красно-коричневый шелковый костюм. Но когда его наконец повалили на землю, с него содрали окровавленные лохмотья. Он висел голым, и веревки впивались в тело. Торс покрыт рваными ранами. Обычный человек давно бы уже околел. Старик был смешон и отвратителен.
Был с ними и четвертый агент. Имя неизвестно. Он сбежал. Его еще предстоит найти.
— Фэншоу, так? Вы назвались Франтом Фэншоу.
Старик поднял голову и ухмыльнулся. Его левый глаз был залит кровью. Правый презрительно смотрел на Лаури.
— Так и есть. Я был знаменит, и это имя не забудут. А у тебя есть имя, линейный? Его будут помнить?
Попытка психопата сохранить собственное достоинство. Лаури ничего не ответил.
Агент засмеялся. Лаури был рад, что его глаза скрыты защитными стеклами противогаза; он не хотел, чтобы враг видел, как его передернуло от отвращения.
За спиной Лаури его люди убирали трупы.
Немногие жители Гринбэнка выжили после атаки. Лаури предпочел бы предупредить население о необходимости эвакуации, если бы мог это сделать, не привлекая внимания врага.
— Это вы виноваты. Из-за вас пришлось это сделать. Вы прятались среди невинных людей.
Агент закатил правый глаз:
— Да брось, линейный...
Рана на левом глазу агента уже начала затягиваться. Мерзкая сила его Хозяина все еще струилась по его венам, исцеляя плоть. Лаури видел, как под кожей старика двигались и срастались сломанные кости. Через пару часов он будет силен, как прежде.
— Покажи мне лицо, линейный. Ты уродлив? Конечно, все линейные уродливы, но насколько уродлив ты? Для меня это важно. Покажи лицо. Ты боишься меня? До сих пор?
Лаури боялся. Никогда еще он не подходил к агенту так близко. Тяжелый ком страха ворочался в животе, по коже бежали мурашки. Он убрал руки за спину, чтобы те перестали дрожать. Глаза под маской пристально изучали агента.
Скольких убил Фэншоу? Младшие офицеры еще подсчитывали потери, но потеряли они немало. Войско Лаури значительно поредело. Повсюду, куда ни глянь, дымящиеся птицелеты, броненосцы, грузовики. Улицы усеяны трупами — в основном это жители Гринбэнка, но тел в черной униформе Линии куда больше, чем того хотелось Лаури. От рук Фэншоу пали дюжины, не говоря уж о том, сколько пало от рук женщин.
— Я не стану спрашивать, как тебя зовут, линейный. Это не имеет значения. У таких, как ты, нет имен.
— Лаури.
— Ты мне надоел, линейный. Ты отвратительный и ничтожный тип.
— У нас есть на тебя досье, Фэншоу.
— Кто бы сомневался! Чтение моего досье скрашивает твою унылую жизнь? Думаю, да. Я мог бы многое тебе рассказать, линейный.
— Мужеложец. И куритель опия.
— И что стого?
— Кридмур выдал нам твое месторасположение, Фэншоу.
Отчасти это было правдой. Кридмур произнес свое имя, имя Фэншоу и название отеля в Гринбэнке, когда подслушивающее устройство было рядом. Пятью часами позже связисты расшифровали информацию и немедленно предоставили ее Лаури.
Фэншоу иронично поднял бровь и промолчал. Лаури ожидал другой реакции.
— Куда сейчас направляется Кридмур, Фэншоу?
Лаури надеялся поймать Кридмура вместе с остальными. Ему не повезло. Агент не спешил в Гринбэнк. Лаури нанес удар слишком рано. Он еще не знал, накажут ли его за эту ошибку. Скорее всего, да.
— Понятия не имею, линейный. Мы с Кридмуром уже много лет не общались с глазу на глаз. Хочешь узнать о нас все сплетни? Разнюхать наши тайны?
Расположение подслушивающего устройства можно засечь, но лишь с точностью до пары миль, в зависимости от обстоятельств — плохая погода или близость к большим скоплениям Первого Племени мешают передаче сигнала. В Доме Скорби сигнал был отвратительным. И конечно же для того, чтобы получить и расшифровать сигнал, требуется немалое время. Пять часов назад Кридмур и цель были в нескольких милях к северо-западу от Гринбэнка. Где же они сейчас?
Фэншоу мигнул левым глазом. Отек уже почти сошел.
— Ты девственник, линейный? Твои хозяева разрешили тебе спариваться? Они считают тебя достойным произвести потомство?
Лаури хлопнул ладонями в перчатках, и его помощники поднесли низкий складной металлический столик. На столике были аккуратно разложены три Ствола — рукоятями к Лаури, смертоносными дулами в сторону.
Помощник протянул Лаури чугунный молот, который ему пришлось держать обеими руками. Он поднял его над головой и обрушил на лежавшее слева оружие. Стол зазвенел, как треснувший колокол, и сталь заискрилась. Среди звона Лаури услышал едва различимый крик. Он молотил снова и снова, пока не вспотел, лицо его покраснело.
Наконец он сорвал противогаз и перевел дух.
Стол и землю вокруг усеяли яркие серебряные пружины и черные деревянные обломки Стволов. Тонким слоем рассыпался сернистый порох — кровь демонических тварей.
